Сара Эдисон Аллен - Бегущая за луной
— Почему?
— Хороший вопрос. Наверное, потому, что традиция есть традиция.
— В этом ты тоже с ним не согласен, с отцом?
Колесо снова сдвинулось.
— Да. Но пойти против традиции очень непросто. — Уин повернулся к Эмили. — Я тебе много всего расскажу, но это самое главное, что тебе надо понять.
Она сразу разволновалась.
— Что ты расскажешь?
— Много странного и удивительного, — он будто читал ей сказку.
— Почему? Почему ты решил рассказать?
— Я уже говорил. У нас с тобой есть общая история.
— Вообще-то это не наша история, — заметила Эмили. — Это история твоего дяди и моей мамы.
— История движется по кругу. Сейчас мы находимся в той же точке, где находились они двадцать лет назад. Все принадлежавшее им теперь наше. И все, что наше, будет принадлежать им.
— Ты много думал об этом.
— Да.
Колесо снова остановилось. Сейчас их кабинка оказалась на самом верху. Она ненадежно раскачивалась на ветру и скрипела. Эмили снова схватилась за перекладину.
Уин улыбнулся.
— Ты боишься?
— Конечно, нет. А ты?
Он посмотрел на далекий горизонт.
— Люблю смотреть на мир с высоты. Я знаю, какое все там, внизу. Мне нравится видеть возможности, лежащие за пределами известного мира. За пределами того круга, о котором я говорил.
Эмили поняла, что смотрит на него не отрываясь, только когда он повернулся к ней и их взгляды встретились. Ей показалось, что воздух в кабинке вдруг зазвенел напряжением. Они сидели так близко, что Эмили чувствовала запах Уина, легкое дуновение его одеколона. Она видела крошечные капельки пота в ямке между его ключицами. Его взгляд чуть сместился, задержался на ее губах. Эмили обдало жаром. Это было новое, ошеломляющее ощущение. Как будто мироздание рухнет, если что-то не произойдет прямо сейчас.
Но напряжение так и не разрядилось, момент был упущен. Уин сделал глубокий вдох и убрал руку со спинки сиденья.
Больше они не произнесли ни слова. Когда их кабинка опустилась вниз, смотритель аттракциона поднял защитную перекладину, и Эмили с Уином выбрались на платформу.
— Прости, но мне надо идти, — сказал он.
Она все еще чувствовала себя странно. В голове шумело, кожу как будто покалывало.
— Ладно.
Но он не ушел.
— Отец ждет за углом, — объяснил он. — Тебе лучше с ним не встречаться.
— Ладно.
Но он все равно не уходил.
— И скоро стемнеет.
— Я понимаю. Ты не хочешь, чтобы я видела, как у тебя отрастают клыки и шерсть.
Уин провел рукой по вьющимся от влажности волосам.
— Нет, вряд ли ты понимаешь.
— Тогда объясни мне. Ты обещал рассказать что-то странное и удивительное. Раз обещал, так рассказывай.
Он улыбнулся, словно услышал именно то, что хотел услышать. Словно все шло так, как и было задумано.
— Расскажу. В следующий раз. — Он повернулся, чтобы уйти.
— Подожди, — остановила его Эмили. — Мне нужно спросить у тебя одну вещь.
— Какую?
Она решила не мяться и спросить напрямую:
— Ты считаешь, что я должна отвечать за то, что сделала моя мама?
— Конечно, нет, — ответил он, не раздумывая.
— Но твой отец так считает.
Уин отвел взгляд.
— Я не могу говорить за него.
— Дедушка мне сказал, что мама взбесилась, потому что Коффи не пустили ее в свой круг. Поэтому она и сделала то, что сделала.
— Так говорят, — откликнулся Уин, пристально глядя на Эмили.
Она убрала волосы за уши.
— Я просто хочу, чтобы ты знал… я не злюсь.
— Прошу прощения?
— Я не нравлюсь твоей семье. Я понимаю почему. И я не злюсь.
— Ох, Эмили.
— Что?
— Теперь стало еще сложнее.
— Что? Уйти?
— И это тоже. До встречи?
Она кивнула, уже предвкушая их следующую встречу. Что он сделает? Что он скажет? Ее тянуло к нему, он ее завораживал. И она ничего не могла с этим поделать. Ей хотелось стать здесь своей, и рядом с Уином она именно так себя и ощущала.
— До встречи, — сказала она, и он ушел.
Эмили встретилась с Джулией у летней эстрады, как они и договаривались. Сразу было заметно, что за прошедший час настроение обеих разительно переменилось. Они купили дедушке Вансу сэндвич с барбекю и жареные соленья и пошли домой. За всю дорогу никто не произнес ни слова.
У дома дедушки Ванса Джулия, погруженная в свои мысли, рассеянно попрощалась с Эмили. Та вошла в дом и постучала в стену рядом со складной дверью в комнату Ванса.
— Дедушка Ванс, я дома.
Когда он открыл дверь, Эмили впервые увидела его спальню, которая раньше, наверное, была гостиной. Плотные шторы на окнах были задернуты, чтобы комната не нагревалась, но свет, сочившийся сквозь рыжеватую материю, создавал ощущение непреходящей вечерней зари. Судя по общему виду, комната должна была пахнуть пылью и духотой, но оттуда сквозило свежестью с легким, едва уловимым ароматом духов, словно там была женщина, которая вышла буквально минуту назад.
На полках на дальней стене стояли ряды фотографий в рамках, старинные снимки одной и той же женщины — красивой женщины со светлыми волосами и точно такой же улыбкой, как у мамы Эмили. Это, наверное, бабушка Лили. Интересно, подумала Эмили, а где мамины фотографии? Есть ли они у него?
Она протянула дедушке угощение, завернутое в фольгу.
— Вот, купила тебе на фестивале.
— Прекрасно! Думаю, я поем на кухне. Хочешь со мной?
Как только Ванс зашел на кухню, он сразу отправился в прачечную. Эмили слышала, как открылась и закрылась дверца сушилки. Ванс вернулся на кухню.
— Как тебе наш маленький фестиваль?
Эмили улыбнулась.
— Какой-то он не маленький.
— Что вы с Джулией делали? — Он сел за стол и принялся рассеянно потирать колени, как будто они болели.
— Ходили, смотрели. Объедались всякими вкусностями. Она купила мне футболку. — Эмили положила на стол сэндвич и жареные соленья, достала из пакета футболку и показала деду.
— Ха! Забавно, — Ванс прочитал надпись. — Видела кого-нибудь из ровесников?
Эмили на секунду замялась.
— Только Уина Коффи.
— Ну, это их праздник. — Ванс развернул угощение и принялся за еду. — Тебе надо общаться со сверстниками, познакомиться с кем-нибудь. Помнится, у моего старого друга Лоренса Джонсона есть внук… кажется, он в седьмом классе.
Эмили пришла в замешательство.
— Думаешь, меня возьмут в няни?
— Да, пожалуй, он для тебя маловат, — признал Ванс. — Сейчас только июль. Школа начнется еще не скоро, вот я и боюсь, что тебе будет скучно. — Он вдруг встревожился. — Та подруга твоей мамы… Мэри… она сказала, что перешлет все твои документы в новую школу. Может быть, стоит сходить проверить? На всякий случай.
В Мэллаби происходило столько всего необычного, что Эмили и думать забыла о Мэри.
— Наверное, не надо. Мэри очень ответственная. Прямо как мама. — Эмили опустила глаза на футболку, которую держала на коленях. — Мама помогла основать школу, в которую я ходила. Ты знал об этом?
Ванс кивнул.
— Мэри мне многое рассказала. Твоя мама прожила достойную жизнь. О тебе Мэри тоже говорила. Сказала, что ты активно занималась общественной работой.
Эмили пожала плечами. Теперь ее прежняя жизнь казалась такой ограниченной и тяжелой.
— Это было обязательное требование.
— Здесь тоже есть чем заняться. Ну, чтобы не сидеть вечерами дома.
Она понимала, к чему он клонит — очень тонко и деликатно, насколько на это вообще способен человек выше двух с половиной метров ростом. Он не хотел, чтобы она общалась с Уином. И она понимала почему.
В то же время она задумывалась о том, не удастся ли ей это изменить. Может, так было начертано самой судьбой, чтобы Эмили приехала в Мэллаби и все исправила. Мама всегда говорила: «Не жди, пока мир изменится. Меняй его сама». В последние дни Эмили много думала о подсказках, которые мама — может быть, и неосознанно — давала ей все эти годы. О ее жизни в Мэллаби. Об усвоенном ею уроке. Эмили начала понимать, что мама стала такой, какой стала, потому что хотела загладить свою вину. Это было ее наказание. В юности она обижала людей. И спасала людей, когда стала старше. Мама сделала много хорошего, но считала, что этого мало.
Когда дедушка Ванс доел, он поднялся из-за стола, чтобы выбросить обертку в мусорное ведро. Потом снова зашел в прачечную и проверил сушилку.
Эмили уже не могла терпеть. Ее разрывало от любопытства. Когда дедушка вернулся в кухню, она спросила:
— Почему ты все время проверяешь сушилку?
Он рассмеялся и смущенно взглянул на внучку.
— А я все думал, когда ты спросишь, — дедушка открыл холодильник, достал две бутылки с газировкой и протянул одну Эмили. — Когда мы с Лили только поженились, я чувствовал себя скованно. Привык жить один, и вдруг нас стало двое. Сам того не замечая, я постоянно ходил за ней следом, когда она делала что-то по дому. Просто чтобы убедиться, что она делает все как надо. Как я привык.
