Мурный лохмач (СИ) - Преображенская Маргарита

– У вас есть комната для тайных бесед, шевалье? – спросил Люрор, когда Федерик, предложил ему расположиться в мягком кресле в красивой гостиной, оформленной в лучших традициях стиля рококо: пастельные тона, позолота, вычурная лепнина, глянцевые полы и огромное количество сияющих канделябров и паникадил, заливавших пространство светом.

Казалось, Федерик прячется здесь от мрака ночи, а, может быть, от мрака своей судьбы, забывая о том, что прятаться вечно невозможно, нужно либо рассеять мрак, либо научиться жить в нём.

– Для чего? – наивно спросил шевалье. – Дом хорошо охраняется. Своим слугам я доверяю.

– Тогда предлагаю перейти в какое-нибудь небольшое закрытое помещение без окон, – холодно казал Люрор, окинув взглядом гостиную.

Он любил роскошные интерьеры, но всем этим можно было пренебречь из соображений безопасности.

– Зачем?! – изумился Федерик.

– К нему следует прислушаться! – прошептал на ухо Федерику его старьёвщик Амбруаз.

– Чулан подойдёт, – сообщил Нуар Тун-Тун уже успевший исследовать все помещения.

В доме Федерика, действительно был чулан, в котором пылилось много интересных вещиц, оставшихся ещё от прежних хозяев.

– Вы предпочитаете вести беседы среди ненужного хлама? – дерзко спросил Федерик, когда первый советник плотно закрыл дверь на ключ.

– Я не могу одновременно сосредоточиться на нашей беседе и на защите большого открытого пространства, – спокойно пояснил первый советник, никак не отреагировав на его дерзкое замечание. – И потом почти всё постепенно превращается в ненужный хлам, поверьте мне, особенно здесь, на изнанке Жизни. Следует очень постараться, чтобы не оказаться со временем в таком вот чулане.

– Это всё, что вы хотели мне сказать? – поинтересовался Федерик.

Он понимал, что Люрор прав, но его страшно раздражал назидательный тон первого советника и то, что этот старый некромант гораздо могущественнее его, как с точки зрения силы Смерти, так и сточки зрения силы духа.

– На стороне живых назревает нечто ужасное, – перешёл к делу первый советник. – Вам следует заранее позаботиться о безопасности некоторых людей, если вы желаете сохранить им жизнь.

– Что вы имеете в виду? – спросил Федерик, слегка побледнев от этих слов.

– Те, кого мы любим – это самое слабое место, в которое неизменно последует удар, если вовремя не создать защиту, – сказал Люрор.

– Речь эгоиста, который никогда никого не любил, кроме себя! – воскликнул Федерик.

– Скорее попытка старого прагматика удержать от опрометчивых шагов молодого мечтателя, – невозмутимо поправил его первый советник. – Я мог бы помочь вам.

– Помочь?! – возмутился Федерик. – Все знают о коллекции ваших любовных трофеев! Даже не смейте приближаться к Марии-Антуанетте! Она под моей защитой! И я... я вызову вас на дуэль, если...

– Тише! – перебил его Люрор де Куку, а потом неожиданно для Федерика опустился на одно колено, выставив впереди трость некроманта, как рыцарь воткнутый в землю меч.

Через мгновение и Федерик последовал его примеру, потому что в чулан проник чёрный рыцарь в алом плаще.

***

Базиль тоже вскоре оказался в чулане, правда этот чулан был полной противоположностью тому, в который вошёл Хозяин Потустороннего Парижа. Скорее это была кладовая, в которой хранились огромные полотнища. Они свисали с высоченного потолка, лежали на полках стеллажей, которые терялись в вышине. Присмотревшись, Базиль заметил, что это паучьи сети, в некоторых из которых барахтались пойманные жертвы, а в других уже находились абсолютно обездвиженные тела.

– Пауки-оборотни?! – пробормотал Базиль, одним ударом когтей вспоров поймавшую его сеть и выпрыгнув на пол, как раз в тот момент, когда со стены на него метнулось нечто большое и очень быстрое.

Базиль инстинктивно отскочил назад, приготовившись контратаковать, но вместо этого развёл руками, втягивая когти, и эффектно сверкнул клыкастой улыбкой, которая часто обезоруживала визави лучше, чем шпага. Эта была совершенно искренняя реакция на приближавшуюся к нему даму. Та была полной противоположностью Клодины, но при этом просто обворожительно хороша! Хрупкая блондинка с грустными синими глазами и высоким соблазнительным бюстом однозначно стала бы первой красавицей Парижа по ту и по эту стороны, если бы не одна особенность, говорившая об особом коварстве проклявшего её некроманта: от талии прекрасное тело, достойное самой Афродиты, плавно переходило в туловище огромного паука.

– О, мау-дмуазель! – промурлыкал Базиль. – Вы так прекрасны, что я счастлив попасть в ваши сети!

Его совершенно не пугали эти анатомические особенности. Став оборотнем, за несколько сотен лет метаний между жизнью и её противоположностью, он насмотрелся такого, что мелочи, типа неожиданно возникающих отброшенных копыт или даже склеенных ласт, абсолютно не удивляли и не отталкивали, как и, например, торчащий из головы дамы топор, вонзённый туда ревнивцем-супругом. Такова была реальность: оборотни имели черты животных, а другие обитатели Потустороннего Парижа несли внешние проявления момента своей гибели. Сейчас свобода Базиля висела на волоске, а вернее на тонкой паучьей нити. Кромешники, наверное, отследили его попадание в сеть и, конечно, знали, где обитают пауки-оборотни.

– Льстец! – улыбаясь, сказала дама, но сладкий яд его речей уже возымел действие на неё.

– Вовсе нет! – возразил Базиль. – Я самый честный кот по ту и по эту стороны, когда дело касается женской красоты! Как ваше имя, прелестница?

– Арахнея! – грозно прозвучало в этот момент снизу.

– Это кромешники! – прошептала дама, мгновенно окутав Базиля сетью.

Через мгновение он уже висел под потолком вниз головой, плотно замотанный в серое липкое полотно, как все остальные. Перед тем, как поднять его на такую высоту с помощью прочных нитей, Арахнея поцеловала его в шею, отчего Базиль начал терять сознание, только теперь поняв, что это был ядовитый укус, а не поцелуй. Словно сквозь сон, он слышал приятный нежный голос паучихи.

– Вот можете проверить, здесь нет никого с бьющимся сердцем, кроме меня, – говорила она, видимо обращаясь к кромешникам.

Эти слуги Хозяина Потустороннего Парижа обладали тонким слухом и могли отличить оборотня от других обитателей потусторонья. Сейчас они действительно слышали стук только одного сердца, стучавшего в груди говорившей с ними блондинки, правда, стучало оно слишком быстро для честной горожанки, но учащение сердцебиения не считалось преступлением... пока. Базиль очнулся уже днём. Голова болела, перед глазами всё плыло, а тело ныло так, будто над ним проводили пытки с помощью «железной девы» – единственной женщины, с которой Базиль не хотел бы иметь близких контактов, потому что так называлось средневековое орудие пыток, выполненное в виде металлического саркофага с шипами внутри, имевшего форму женщины в длинной мантии.