Пока ты видишь меня - Хен Джу Пак

Но раз в семейной жизни все так запутано, я не могу это решить…

Я замер на месте так поспешно, что на грунтовой дороге ясно отпечатались следы моих кроссовок. А все потому, что в записях о жизни Ли Чонуна был мой образ.

Выходит, я с ним уже встречался.

Пять лет назад, в сезон дождей, когда за окном лило как из ведра. Тогда я вмешался в дело жизни и смерти одного ребенка, в соответствии с правилами Мёнбуджона, и, к счастью, он продолжил жить дальше.

Этим ребенком был пятнадцатилетний Ли Чонун, я не позволил ему совершить самоубийство, и он снова может видеть меня.

А… Вот же черт.

Я прикрыл голову, которая была так же переполнена мыслями, как Сеульский вокзал – людьми, и зачем-то поправил воротник рубашки.

Ты снова видишь меня, словно показывая, что трудности, через которые я прошел тогда, не возымели никакого успеха? Выходит, снова решил покончить с жизнью? Смогу ли я остановить тебя на этот раз?

Я продолжал тревожиться, поправляя очки в роговой оправе.

Однако вскоре мое беспокойство прервали крики друга, который со страшной скоростью бежал ко мне. Мы с ним давно не виделись, сейчас у него были огненно-рыжие волосы, на глазах – заостренные темные очки, на нем была повседневная одежда, подчеркивающая его уникальную индивидуальность. Он был похож на человека, собравшегося выйти на сцену какого-то представления.

– Эй! Ты ж меня обманул, да?!

– Давай-ка потише.

– Проверка, говоришь? Да кому вообще надо было проверять мои документы?! Из-за тебя я жутко натерпелся! Боялся, что меня сотрудники схватят, пришлось сидеть скрючившись всю дорогу! Как ты посмел так испортить мою первую поездку на KTX?!

– Ну и что с того? Уже и пошутить над другом нельзя? А, Чхоль? [10]

– Шутить тоже надо в меру! Ух, ну тебя!

– Ты поел?

– Когда б я успел? Купи-ка что-нить.

Я усмехнулся, увидев, как Чхоль тут же успокоился, стоило мне заговорить о еде. Несмотря на его модный и яркий внешний вид, внутри он оставался все тем же. В то время как другие жнецы выбирали обычные очки с эффектом телескопа (специального телескопа, который позволяет жнецам издалека видеть записи о жизнях людей), Чхоль выбирал солнцезащитные, которые выделялись бы издалека и соответствовали его уникальному стилю. Среди жнецов, большинство из которых выглядели мрачными и строгими, Чхоль был полон индивидуальности.

– Давненько я в Сеуле не бывал. Есть тут неплохой ресторанчик?

– Раньше был. Рядом со станцией Хвехён, но его пожилая хозяйка недавно ушла в мир иной.

– Эх, вот как? Ну, я тоже сейчас питаюсь только куксу [11] на рынке Сомун, в ресторане, хозяйке которого недолго осталось. Мы такими темпами с голоду-то не окочуримся? – простонал Чхоль с бесконечным сожалением на лице. А все потому, что жнецы могут есть только в тех ресторанах, которыми управляют люди, близкие к смерти.

Жнецы обычно приходят к старикам, чтобы поесть и купить у них разные вещи. С нами ничего не случится, даже если мы не будем есть, но те жнецы, которые часто бывают по работе в мире живых, смотрят на еду как на маленькое удовольствие.

Пока я раздумывал, нет ли поблизости хорошего места, где можно поесть, Чхоль, оглядывавший Сеульский вокзал так, словно для него все было в новинку, закричал:

– Эй, что на тебе за штаны?! Сколько ты в них уже ходишь?!

– Что?

– Да эти твои черные штаны! У них же все края растрепались. Ты вообще покупаешь себе одежду?

– Хм, когда же я их купил? Ну какая вообще разница? На меня и смотреть некому.

– Я же смотрю! Так не пойдет. Для начала смени штаны на эти.

Чхоль достал из большого чемодана голубые шорты и вручил их мне. До сих пор я никогда не носил ничего подобного, поэтому широко вытаращил глаза. К тому же они были светло-голубого цвета. Не буду ли я слишком выделяться?

– А других штанов у тебя нет?

– Нету. Ну эти прекрасно подойдут к твоей черной футболке. Просто возьми их. Считай за подарок.

– Спасибо конечно, но разве они не бросаются в глаза?

– Ты совсем сбрендил? Кто вообще будет указывать пальцем на жнеца и что-то говорить про его одежду? Даже если ты снимешь штаны прямо здесь и переоденешь на другие, никто тебя не увидит, так что можешь одеваться как угодно. Ха, а вот поношенные штаны носить тебе не стыдно?

Когда я нерешительно взял шорты, Чхоль тут же втолкнул меня в туалет. Ну он хотя бы не стал заставлять меня переодеваться прямо посреди вокзала, потому что все равно никто нас не видит.

Как и сказал Чхоль, мои черные штаны были слегка потрепаны, поэтому я выбросил их в мусорку в туалете и надел голубые шорты, которые он мне вручил. Они доходили мне лишь до колена, поэтому я чувствовал на ногах какую-то пустоту, которая опустошала мне и душу. А ведь такое же чувство было, когда я впервые в жизни надел кроссовки. Вряд ли меня кто-то увидит, но на всякий случай я стал поправлять одежду перед зеркалом, и тут же люди, стоявшие неподалеку, начали оглядываться по сторонам, потирая предплечья.

– Тебе не кажется, что в туалете как-то прохладно?

– И правда. Похоже, и здесь кондиционеры работают.

Двое людей, стоявшие по обе стороны от меня, покачали головами и быстро покинули туалет. Место, где находится жнец, наполняется холодом и тишиной, от которой хочется уйти. Увидев, что половина людей, которые были в туалете, уже вышла, я тоже вышел следом. Чхоль ждал меня снаружи, и люди обходили его стороной, будто на том месте было какое-то препятствие. Они не могут нас видеть. Потому что они еще не готовы встретиться с нами лицом к лицу.

– О, так-то лучше. А теперь идем есть. Чем ты сейчас питаешься?

– Кимбапом.

– Кимбап? И где?

– На станции. Его продают только утром, поэтому сейчас его там нет.

– Там тоже старушка, которой осталось всего ничего?

– Ну… А разве ты не должен пойти к человеку, за которого отвечаешь?

– Пока нет. Можно пойти к ней завтра. А как дела у Хана? [12]

– А мне откуда знать?

– Вы ж вместе на одной земле, в Сеуле, работаете, а ты ничего не знаешь?

Чхоль, щелкнув языком, покатил чемодан. Мы покинули Сеульский вокзал и вышли на яркий солнечный свет, который на некоторое время остановил болтовню моего друга. А ведь если подумать, я уже несколько лет не связывался с нашим товарищем по команде Ханом. Его зоной ответственности был район Синчхона [13] и его окрестности, но я чаще виделся с Чхолем, который отвечал за Тэгу. Ну, прошло всего-то несколько лет. Даже если мы встретимся снова, он будет относиться ко мне так же безразлично, как если бы мы виделись только вчера.

– Лады! Тогда идем к Хану.

– Вот так внезапно? Он наверняка разозлится.

– Пусть он и угрюмый, но разве станет злиться на предложение поесть? Поглядим-ка, где он сейчас.

Чхоль постучал по своим очкам и огляделся. Осмотрев Сеул с помощью своих очков-телескопов, он, похоже, отыскал Хана и ухмыльнулся. В университетской больнице недалеко от Синчхона Хан неторопливо разгуливал по коридорам, постукивая по полу своим зонтиком-тростью.

– Так и знал, что следует с ним связаться.

Когда я достал мобильный, Чхоль быстро вытянул руку вперед, останавливая меня, и яростно замотал головой:

– Эй, только не этим. Я разыграю нашего Хана.

– Если не хочешь, чтобы он продырявил твое горло зонтиком, будь паинькой. Думаешь, он, с его-то характером, поймет твою шутку?

– Эй, да все норм. Мы же столько лет связаны друг с другом. Кстати, где ты взял этот телефон?

– Как это «где»? Купил в магазине мобильных телефонов.

– И где он? Покажи-ка его мне. Сколько бы я башкой по сторонам ни вертел, не смог найти ни одного достойного места.

– Хозяин того магазина погиб из-за несчастного случая.