Лавка сладостей на Сумеречной аллее - Хиеко Курису

— Что ты имеешь в виду?

Хмурясь, муж слегка наклонился вперед, а Сакура, игравшая рядом с куклами, удивленно взглянула на наши серьезные лица.

Я надела на мужа солнцезащитные очки и все ему рассказала: о карамельных яблоках, о том, как вместе с Сакурой мы побывали на загадочной торговой улочке, и что случилось потом.

Пока я говорила, Сакура сосредоточенно смотрела на сменяющиеся на экране телевизора картинки.

— Вот оно что… И правда, Сакура тоже светится. Из-за того, что твое свечение настолько сильное, я поначалу даже не заметил.

Муж сразу поверил в мою фантастическую историю. Наверное, потому, что испытал на себе действие яблока.

— Значит, этот красный свет показывает, насколько окружающие люди любят меня?

— Да.

— А как сильно я свечусь для тебя?

— Э-э-э… Сейчас примерно так же, как Сакура, раньше было слабее, — честно призналась я.

— Понятно… — Муж вздохнул. — Но раз ты светишься так ярко, значит, твоя любовь ко мне действительно велика. Без солнцезащитных очков мне в твою сторону и смотреть больно.

— Да…

Я кивнула и в тот же миг осознала свое истинное желание. Нет, это не было благополучие в доме или раскрытие тайн сердца моего мужа. Единственное, чего я хотела, — чтобы он узнал, насколько сильно я его люблю. Наконец-то я поняла, что меня расстраивало и тревожило последнее время. Но почему все должно было проясниться именно так?..

— Вот почему с недавних пор ты окружила меня такой нежностью и заботой, да? Прости, что не замечал, как сильно ты меня любишь. Прости, что взвалил на тебя заботы о ребенке и о доме. — Муж склонил передо мной голову, а затем, смущенно почесав щеку, продолжил: — Честно говоря, я очень рад. После рождения Сакуры твое внимание полностью переключилось на нее. И я подумал, что тех чувств, которые были между нами в начале отношений, больше нет.

Неужели он погрузился с головой в работу из-за подобных мыслей? Неужели из-за того, что я была слишком занята дочерью и не уделяла ему достаточно внимания, он чувствовал, что дома ему нет места?

Свечение мужа усилилось, когда я начала с ним больше разговаривать. Если подумать, то после рождения Сакуры мы и правда стали меньше общаться.

Меня внезапно озарило, что я вела себя неправильно. Всякий раз, когда муж пытался со мной заговорить, я отвечала отрывисто и равнодушно, особенно если в этот момент Сакура капризничала, и все свои силы направляла на то, чтобы ее успокоить. Возможно, сама того не замечая, в такие моменты я в открытую демонстрировала свое раздражение.

Постоянное перекладывание вины на мужа не позволяло мне задуматься о собственном поведении.

— Тебе… тебе неприятно оттого, что я так ярко свечусь?

Мало того что я самовлюбленно купалась в жалости к себе, так еще и принесла домой какие-то подозрительные яблоки. Понятное дело, кому нужна такая жена?

— О чем ты говоришь? Любой муж будет счастлив узнать, что он любим своей женой.

В моих глазах стояли слезы, голос дрожал, но муж лишь рассмеялся в ответ:

— Отныне я тоже сделаю все возможное, чтобы выразить тебе свою любовь. Буду больше помогать и с домашними делами, и с заботами о малышке. Если тебе снова станет тревожно или слишком тяжело одной со всем справляться, пожалуйста, сразу же мне об этом скажи.

— Д-да!..

Я даже и представить не могла, что когда-нибудь услышу подобное от мужа. Взгляд затуманился, и я почувствовала, как из глаз ручьями потекли слезы.

— Тика, я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю…

Муж обнял меня, и я, уткнувшись лицом в его грудь, дала волю слезам. Так сильно я не рыдала, наверное, с самого детства. Выплакавшись, я подняла голову и поняла, что красное свечение вдруг пропало.

— Ой… Свет исчез, — прошептала я.

Муж снял солнцезащитные очки.

— Да, и у меня тоже.

Мы переглянулись и рассмеялись. Я не могла вспомнить, когда мы в последний раз признавались друг другу в любви или вот так по-настоящему обнимались. А ведь если бы не яблоки в карамели, то ничего этого не случилось бы.

— Может, тот Когэцу был божеством семейного счастья? — тихо пробормотал муж.

Кажется, он думал о том же, о чем и я.

— Вполне возможно.

— Мне бы тоже хотелось сходить в тот магазин и поблагодарить его.

— Да, было бы замечательно, но что-то мне подсказывает, что больше нам туда не попасть.

Почему-то в душе я была в этом абсолютно уверена. Скорее всего, свечение от карамельных яблок исчезло потому, что больше нам не понадобится. Люди с незамутненным зрением не нуждаются в сладостях волшебной лавки Когэцу. Оно и к лучшему.

— Раз ты так думаешь, то, значит, так и есть.

— Спасибо, что поверил мне.

Мы сидели, снова обнявшись, когда Сакуре вдруг наскучило смотреть в экран и она быстро подползла к нам на четвереньках, пытаясь протиснуться между нами.

— Сакура, ну что же ты…

— Да пусть! Сейчас я вас обеих как обниму! Хо-о-оп!

Сакура радостно загукала, и в полутемной гостиной раздался наш смех.

С этого дня я тоже буду стараться выражать свою любовь к мужу словами, и когда захочу ответной нежности, то напрямую скажу ему об этом. Ведь даже малышка Сакура умеет своим плачем просить о любви.

На вершине одного из тополей, что росли неподалеку от просторной парковки многоквартирного дома, угадывался мужской силуэт в штанах хакама. На голове незнакомца золотились лисьи уши.

— Когда Тика приходила ко мне в лавку, ее взгляд был настолько затуманен, что она не заметила ни вывески о выходных днях, ни ценников… Но, кажется, теперь к ней вернулась врожденная проницательность.

За окном в гостиной сквозь кружевные занавески виднелись три фигуры, крепко сжимающие друг друга в объятиях. Когэцу с легкой улыбкой прищурился.

— Хотя, быть может, я немного перестарался, вытащив спрятанное яблоко из чужого кухонного шкафчика и положив на стол… — пробормотал он, помахивая из стороны в сторону пушистым хвостом. — Ее муж — хороший человек, он любит животных, поэтому я и проявил к нему редкую для меня доброту. Ведь, если честно, я терпеть не могу, когда люди касаются моей шерсти.

Когэцу слегка пошевелил пальцами — и в его руке тут же появилось надкусанное яблоко в карамели.

— Благодарю за образец! Сам я не знаю, что такое семья, но раз Тика выглядит настолько счастливой, вероятно, это что-то очень хорошее.

Когэцу еще раз поглядел в окно, прищурившись словно от яркого света. Яблоко в его руке покрылось янтарем.

А через мгновение хозяина загадочной кондитерской, который немного замешкался на прощание, уже и след простыл.

Глава шестая. Мамэ дайфуку на прощание

Была ночь новолуния. Из окна своей спальни Когэцу глядел в ночное небо, которое поглотила непривычно густая тьма.

— В такие ночи невольно вспоминаешь о том человеке.

Когэцу выполз из-под футона, набросил на плечи накидку хаори и, сев возле окна, прислонился спиной к стене.

Сегодня было холодно. Глядя в окно, он выдохнул белое облачко пара — и на стекле остался запотевший след.

— Сколько же лет прошло с тех пор? Кажется, почти сотня. Впрочем, время людей для меня уже потеряло счет.

Случилась эта история еще до того, как Когэцу открыл «Волшебную лавку янтарных сладостей». Это было время, когда западная культура только-только начала проникать в страну. В городе бурлила жизнь, и люди сходили с ума по новым веяниям моды, но на улицах по-прежнему можно было увидеть гораздо больше японцев в традиционных кимоно, чем в одежде западного кроя.

Вышло все как-то случайно. Нельзя сказать, что он был голоден или сильно хотел полакомиться теми сладостями. Нет, они ему просто попались на глаза — пирожные нерикири в форме цветков камелии, оставленные в дар богам. Нисколько не таясь, видимый для людей, Когэцу потянулся за ними.