Бастарды Сибирской Империи (СИ) - Бунькова Екатерина

Я только головой покачал и припустил следом. Вообще, да, когда работает “Пилигрим”, надо пользоваться ситуацией и давать побольше нагрузок мышцам – чтобы они активнее нарастали. Так что Лиза подсознательно чувствовала, что сейчас нужно ее телу.

– Меня подождите! – крикнул я, и мы помчались по залитому лунным светом картофельному полю.

***

Тем временем в “Толстом кабачке”

– И кто это начал? – совершенно без эмоций спросил Муратов, прохаживаясь вдоль шеренги молодых парней, самому старшему из которых было от силы чуть за двадцать.

Парни стояли и молчали, склонив головы. Вид у них был жалкий – одежды порваны и окровавлены, на телах следы укусов, ушибов и царапин. Но ни один серьезно не пострадал.

– Я спрашиваю: кто будет платить за разбитую мебель? – чуть повысил голос Муратов.

В ответ опять тишина.

– Да чего ты с ними сюсюкаешься? – хмыкнул Палыч, который сейчас сидел в старом кресле и наблюдал за экзекуцией. – По хребтине каждому, и пусть сами разбираются, кому платить.

– А ты сам-то чего их не остановил? – обернулся к нему Муратов. – Ты ж человек опытный, видел, что начинается. Опять убытку понаделали, уроды. А что еще хуже – легавых нагнали.

Мужчина снова повернулся к битой компании и смерил их таким холодным взглядом, что некоторых особо слабонервных начало колотить крупной дрожью.

– Хорошо хоть, свалили вовремя, – процедил Муратов. – С кем хоть сцепились-то?

Парни едва заметно переглянулись, но снова промолчали.

– Да ни с кем, – ответил вместо них Палыч, насмешливо фыркнул. – С девчонкой. В глаз ей дали, а псина еёйная из-под стола как выпрыгни, да как начни всех рвать! А это дебильё вместо того, чтобы сразу пса вырубить, принялось руками махать. Посетителям досталось, а те, конечно, ответили. И понесло-о-ось…

Палыч сделал широкий жест, обводя рукой залу, где и сейчас местами виднелись следы повреждений.

– Серьезно? – то ли спросил, то ли брезгливо сплюнул Муратов. – Разнесли мне таверну из-за бабы? Откуда хоть взяли ее?

– Так вы ж сами сегодня наняли, – снова ответил вместо парней Палыч. – Тощую эту, с большими лупетками.

Он изобразил пальцами хлопанье ресничек.

Муратов вдруг почернел, и атмосфера в зале еще больше похолодела.

– Митрофанову? – уточнил он. – Приютскую?

– Ну да, – пожал плечами Палыч. – Барону она чем-то не понравилась, он ей и закатил в глаз. Как говорят – бьет, значит, любит. Да, Борька?

Высокий плечистый парень злобно сверкнул на старшего товарища, сдавшего его за просто так. А потом боязливо перевел взгляд на шефа.

Тот все еще стоял чернее тучи и неприятно щурился, поглядывая на одну из своих банд – самую молодую и самую бедовую. Похоже, он сейчас решал, стоит ли вообще воспитывать из них хоть сколько-нибудь серьезных головорезов или лучше порешить придурков по-тихому и не мучиться.

Однако спросил он совсем другое:

– Как девка? Жива?

– Жива, – пожал плечами Палыч. – Деньги у меня за смену выморщила. Молодец, вообще-то: крутится быстро, заказы помнит, посуду не бьет и даже пенное не проливает. Как будто опыт за плечами большой, хотя на вид – сопля мелкая. Короче, оставляй ее. Молодец девчонка.

– Хм, – Муратов снова сдвинул брови.

– Чё, нет, не оставим? – сразу правильно истолковал его реакцию Палыч, много лет работавший на купца.

– Лужин просит митрофановцев голодом заморить, – пояснил Муратов. – Не до смерти, а только чтоб долг выплатить не могли. Так что ты это… найди мне повод, чтоб девчонке денег не платить. А если платить, то копейки.

– Да без проблем, – пожал плечами Палыч.

– А вы, – Муратов повернулся к провинившимся. – Чтобы завтра же погром оплатили! И если девка сдохнет, особенно в моем кабаке…

Он выдержал многозначительную паузу, обводя взглядом гоп-команду.

– Да чё ты, шеф, – впервые подал голос Барон, поняв, что убивать их пока не собираются и вообще вызвали исключительно с воспитательной целью. – Мы все помним: никаких трупов на твоей территории.

– Именно, – кивнул Муратов. – Свободны.

Он небрежно помахал парням, и тех как ветром сдуло.

Когда банда вышла из кабака, всех нехило потряхивало – и от пережитого страха, и от злости.

– И все из-за какой-то сраной девчонки! – наконец выразил всеобщее негодование один из них, стоило им отдалиться от здания на безопасное расстояние. – Это все ты виноват, Рябой!

– А че я-то сразу? – ушел в глухую защиту тот. – Я вообще не при делах.

– Это ж ты ее вчера с ноги по лицу приложил, – напомнили ему.

– Да в смысле! – возмутился Рябой. – Там по-любому другая была – та ведь сдохла, вы сами видели. А эта просто похожа. Вообще, эти приютские все на одно лицо! Байстрюки вонючие.

– А по-моему, та же самая, – авторитетно заявил третий парень – чуть более уравновешенный. – Глаза уж больно яркие, запоминающиеся.

– Да не, не может быть, – сказал Рябой. – Я той шею своротил, после такого не выживают.

– Да кто их, байстрюков, знает, – парень сплюнул на пыльную землю. – Говорят, эти благородные чего только не умеют – и огненными шарами кидаться, и конечности себе новые отращивать. Поди, полежала-полежала, да голова у нее на место и встала.

– Так и второй тоже тогда… ну, которого мы зарезали, – опять подал голос кто-то из младших. – Что, если он тоже выжил? Обратился к легавым, и нас теперь ищут, а?

Парни замолкли и переглянулись. Сесть в тюрьму так рано никому не хотелось. И вообще, здесь каждый свято верил, что уж он-то точно талантливый бандюган, и ищейкам в мундирах не попадется никогда. Но если порезанное тело и правда ожило и пошло в участок…

– Да ну, чушь, – оборвал их Барон. – Если тот парень выжил, то за убийство нас уже не посадят – живой ведь. А от побоев нас шеф отмажет. Наверное…

Парни неуверенно покивали.

– В любом случае, как он докажет? – тряхнул головой Барон. – Слово одного вонючего байстрюка против наших всех?

Тут уже компания запереглядывалась куда более уверенно. Сочинять гладкие легенды и врать сообща, чтобы ищейки не могли вывести на чистую воду, шеф их уже обучил.

– Да, кто ему поверит!

– Никто не любит байстрюков! Казенный хлеб нахаляву жрут! – загомонили самые младшие, торопясь показать свою преданность предводителю их мелкой шайки.

– Короче, так, – подытожил Барон. – Вчера ничего не было. Поняли? Днем мы все типа были у Палыча. Если вдруг что, он нас прикроет.

– Само собой!

– Говно вопрос! – тут же подтвердили его подпевалы.

– А что касается девчонки… – Барон хищно прищурился. – С нее все началось, ей и платить. Тем более, шеф сказал, ее в долги надо вогнать.

– Да! – тут же обрадовалась толпа.

Компания развернулась и потопала по темной улице, гомоня и обсуждая планы мести. И нет, сегодня они шли не бандюжничать и даже не дебоширить по ночному времени. Хоть каждый из них старался показать, как он крут, но втайне мечтал поскорее оказаться дома. Ибо очень уж болели покусанные жопы.

Глава 19

Лиза. Рано утром

– Ты больной, – сказала я, глядя, как Кирилл волочет здоровенную камеру от грузовика, которая лежала себе во дворе и никого не трогала, пока Трофим не сказал Киру, что она в речке не тонет.

– Я гений! – возразил Кирилл, продолжая волочь эту дуру.

– Гений догадался бы, что колесо можно катить, – фыркнула я.

Кирилл замер, смущенно почесал затылок, а потом последовал моему совету. Вскоре мы уже бежали за весело скачущим под гору колесом, успевая переговариваться по пути. Форрест радостно мчался за нами, высунув язык на бок и тряся белой, распушившейся после мытья шерстью.

– И все-таки я не понимаю, зачем было вставать в такую рань ради купания, – сказала я на бегу. – Кто вообще купается, когда ночь и холодно?

На дворе действительно было еще довольно темно – восточный край неба только-только начал светлеть. И я бы послала подальше Кирилла с его идеей прогуляться в такую рань, если б сама не проснулась часа в четыре утра с мыслью, что я отлично выспалась.