Ребекка Десcертайн - И прошел год
Девушка ухмыльнулась:
— Кому? Парню, что только-только ушел? Он тебе компанию в душе составляет или как? Вы, ребята, кажетесь похожими — у обоих черепушки, как у кроманьонца.
— Он — мой… Не важно. Что он хотел? — упрямо проговорил Сэм.
— Его подружке стало плохо, и он подумал, что в этом виноваты я или моя начальница. У нас здесь полно всякой дряни. И я сказала, что я тут не при чем. Он и его цыпочка выглядели совершенно безобидными. Я упомянула, может, что моя начальница больше с колдовством якшается, но и только. Отправила его восвояси: мне тут взвинченные типы не нужны. Я была с ним сама вежливость. А вот ты мне не сильно нравишься.
— Что ж, хотя бы честно. А остальные суки-ведьмы в курсе, что тут творится?
— Я ни с кем не общаюсь, если ты это имеешь в виду. Я живу с мамой, которая зарабатывает на жизнь мыловарением, работаю, строчу смски своему бойфренду и иногда смотрю киношку на «Нетфликс»[43]. Я уже сказала тому парню, что не все, обладающие даром, кучкуются тут. Я понимаю, Салем Салемом, но из этого не следует, что мы все напяливаем шляпы и устраиваем гонки на метлах.
— И этот парень вот так запросто ушел? Ты ему больше ничего не говорила? — Сэм сомневался, что девчонка не врет.
— А-ха… Да. Нет. Ну, теперь-то мне можно идти?
— Угу, — Сэм развернулся и вышел в аллею.
— Не за что! — крикнула девушка ему вслед. — Мудак.
Глава 13
С океана полз прохладный вечерний туман. Возвращаясь в гостиницу, Дин срезал дорогу через старое кладбище. Обычно прогулки по кладбищам знаменовались для него раскопками и сжиганием костей, но сейчас он поймал себя на том, что разглядывает потрепанные временем надгробия. Из-за лишайника некоторые имена было сложно разобрать, но Дин обнаружил, что увлекся. Все эти люди обвинялись в колдовстве. Он знал о Салемских ведьмовских процессах немного. Возможно, упокоенные под землей и правда были ведьмами, и тогда туда им и дорога. Но еще Дин знал, что зависть и подозрительность способны натворить куда больше дел, чем парочка людей, промышляющих колдовством, чтобы спасти урожай. Он пересек улицу, оставил сумку в багажнике и задумался: надо бы проверить, как поживают Лиза с Беном (занавески на окнах были плотно задернуты), но одновременно очень хотелось найти эту Конни. Если дамочка практикует черную магию, как сказала продавщица, возможно, именно она виновата в том, что случилось с Лизой. А может, она достаточно сильна, чтобы помочь воскресить Сэма. Как ни крути, Дину нужно было собрать больше информации, прежде чем встречаться с Конни Хеннрик.
Захлопнув багажник, Дин вошел в фойе. Ингрид приветствовала его крокодильей улыбкой из-за стойки, жестом подозвала и предъявила подробный счет за испорченное имущество.
— Чтобы вычистить занавески и пол, пришлось привлечь профессионалов. А костер в мусорном ведре все задымил. Я переселила вас в другой номер.
Дин кивнул и поблагодарил. На самом деле ему было по барабану, но все равно сейчас он, как никогда сильно, хотел, чтобы они остановились в обычном затрапезном мотеле. Дин нацепил самую приятную улыбку:
— Ингрид, если я хочу отыскать информацию о семье, которая с некоторого времени живет в Салеме, куда мне пойти? Здесь есть библиотека или что-то вроде того?
Даже в век Интернета некоторые сведения реально добыть только в старых записях.
— Есть Музей Пибоди Эссекс. Хотя до него пешком не прогуляешься. Многие туристы приезжают туда проверить, не имеют ли они отношения к ведьмовским процессам. Моя прапрапрапрабабушка жила в Бостоне, и ее муж приезжал посмотреть разбирательство по делу.
— По какому делу? — не понял Дин.
— Суд заслушивал свидетельства девочек, обвинявших людей в ведьмовстве. В любом случае, езжайте в Музей Пибоди. Поищите фамилии своих предков. Хотя я никогда не слышала о Винчестерах в Салеме.
— Возможно, что и нет. Спасибо за информацию.
Дин переоделся в профессорский костюм — твидовый пиджак и хаки — и, сверившись с джипиэс, поехал к музею.
Пожилая женщина в бежевом брючном костюме как раз запирала дверь изнутри, когда подошел Дин. Он постучал в стеклянную дверную панель, изобразил самую интеллектуальную улыбку и прижал к стеклу удостоверение преподавателя Гарварда[44]. Женщина приоткрыла дверь:
— Извините, мы закрыты. Подойдите завтра, — сказала она, и хотела было снова закрыть дверь, но Дин втиснул в проем ногу и обворожительно улыбнулся.
— Простите, что так поздно, — он прочистил горло. — Я доктор Джонс из Гарварда. У меня завтра лекция, а я жутко не успеваю с очень важной ее частью. Можно мне как-нибудь?.. — Дин махнул рукой.
Женщина оглядела его с головы до пяток. Дин лучезарно улыбнулся ей, повысил уровень обаяния еще на пару градусов и поставил ногу на место. Кажется, его старания сработали: женщина приветливо улыбнулась в ответ, открыла дверь и провела Дина в обшитую деревом комнату.
— Какую семью вы разыскиваете, доктор Джонс? — спросила она из-за стойки.
— Ищу информацию о Хеннриках.
— Хммм, не уверена, что у нас много сведений о них. Дайте глянуть, — она вытащила из ящика стола листок.
Заглянув в него сверху, Дин увидел, что это список семей, проживающих в Салеме с тех пор, как он был основан в 1628 году.
— Хм. Эбби, Адамс, Аллен, Бэйли, Биббер, Черчилль, Кэмпбелл, Кори…
— Постойте-ка, — Дин взял листок и перевернул его так, чтобы читать не вверх ногами. — Кэмпбелл?
— Да, вот здесь, — она ткнула пальцем в лист. — По этой семье тоже немного информации, если я правильно помню. Могу принести, если хотите.
— Да, будьте добры, — попросил Дин.
Через несколько минут женщина, шаркая, вернулась с пыльной коробкой.
— Это все, что у нас есть по Кэмпбеллам. Если что-то еще понадобится, зовите. Мне надо кое-что доделать, так что у вас есть полчаса.
Дин поблагодарил ее и, когда она ушла, сел за один из ближайших столов. В коробке лежал старый кожаный дневник с вытертой золотой подписью «Натаниэль Кэмпбелл». Дин осторожно пролистнул мягкие пожелтевшие страницы.
Он никогда не слышал о Кэмпбеллах в Салеме. Собственно, он вообще не знал о своих родственниках до дедушки и бабушки, Сэмюэля и Дианы. Но кем бы ни был этот Натаниэль Кэмпбелл, дневник он вел весьма активно. Первая страница была датирована 1664 годом, и Дин начал читать.
«Сегодня я подписал бумаги на усадьбу вместе с достопочтенным Коттоном Матером[45]. Цена с нынешнего времени три английских фунта в год. Угодья начинаются в двадцати метрах от старого дуба на повороте дороги в Ипсвич[46]. Ширина примерно пятьсот метров, длина — две тысячи. На западе она ограничена маленьким ручьем, а на юге — рекой, которая течет к Ипсвичу».
Дин перестал читать и перевернул несколько страниц разом. Запись, датированная февралем 1692 года, привлекла его внимание.
«Сегодня к северу от деревни было найдено тело девушки. Эбигейл Фолкнер четырнадцати лет нашли с перерезанным горлом. Я спросил деревенского доктора Уильяма Григга, могу ли я повидать тело, чтобы соборовать несчастную. Я прибыл туда до его преподобия Парриса[47], иначе он бы тут же наделал шуму, и я бы точно не смог осмотреть ее. Вдова Фолкнер не хотела ждать ни минуты, опасаясь, что дочь ее не вознесется на небеса, и позволила мне взять все в свои руки. Я настоял на том, чтобы сперва остаться с телом наедине на некоторое время, чтобы „подготовить все“ к визиту вдовы. За это короткое время я сделал несколько ясных заключений, до которых бы, уверен, не додумался даже хороший врач. В сущности, шея была сломана. Даже при перерезанном горле кости оказались переломаны, как если бы били обычным топором. Но на задней стороне шеи не было синяков. Боюсь, подобная сила может оказаться потусторонней. Я уверен, что истребил тогда ведьм, но вдруг другие попали под темную власть Сатаны? Могу лишь надеяться, что это не так. Однако боюсь, сыновья мои правы: ведьмы снова объявились в Салеме».
Дин выпрямился и уставился на страницу. Неужели это дневник одного из его предков? Возможно ли, что Натаниэль Кэмпбелл — его прапрапрадед по материнской линии? Дина перетряхнуло. Нужно дочитать дневник. Встав со стула, он прищурился в темноту коридора: тишину нарушил приближающийся стук каблуков. Дин всегда носил в кармане отцовский дневник: когда погиб Сэм, больше ничего не связывало его с семьей. При помощи карманного ножа, Дин снял с дневника Натаниэля кожаную обложку и тщательно обернул ее вокруг дневника Джона Винчестера. Они были одинакового веса и размера, и уж точно никого больше не заинтересует древний дневник семьи Кэмпбеллов. Когда Дин со всем разберется, то вернется и поменяет их обратно.
— Нашли, что искали? — спросила женщина, когда Дин проходил мимо.
