Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)
– Я тебе не верю.
– Когда я был в твоем возрасте, даже моложе, у меня был парабатай, – сказал Роберт.
– Да, Майкл Вэйланд, – сказал Алек, не скрывая горечи в голосе, наплевав на выражение лица отца. – Знаю. Поэтому ты и принял Джейса. Я всегда думал, что вы не были особо близки. Ты не скучал по нему, не заботился о том, что тот мертв.
– Я не верил, что он мертв. Знаю, такое трудно представить; наша связь была разрушена из-за приговора Конклава, но даже перед тем, как его отправили в ссылку, мы перестали быть близки. Но было время, когда мы были лучшими друзьями; однажды он признался мне в любви.
Что-то в голосе отца и выборе его слов заставило Алека остановиться.
– Майкл Вэйланд был влюблен в тебя?
– Я был… недобр с ним, – сказал Роберт. – Сказал, чтобы он никогда больше не говорил мне подобного. Я боялся и бросил его со всеми мыслями, чувствами и страхами, и мы больше никогда не были так близки, как прежде. Я взял Джейса, чтобы исправить то, что я натворил, ну хоть в какой-то мере, но я знаю, что этого уже никак не исправишь. – Он посмотрел на Алека, его синие глаза горели твердостью. – Ты считаешь, что я стыжусь тебя, но на самом деле я стыжусь себя. Я смотрю на тебя и вижу отражение собственной жестокости к человеку, который ее не заслуживал. В своих детях мы вновь обретаем себя, только лучшую версию. Алек, ты гораздо лучше, чем я когда-либо был или буду.
Алек окаменел. Он вспомнил свой сон в стране демонов, как его отец говорил всем о его храбрости, каким хорошим воином и Охотником он был, но парень даже представить не могу, что его отец посчитает его достойным мужчиной.
Явь оказалась куда лучше сна.
Роберт посмотрел на него, вокруг его глаз и рта появились морщинки от напряжения. Алек не мог не полюбопытствовать, рассказывал ли он кому-нибудь еще о Майкле, и что ему стоило это признание.
Он слегка коснулся руки отца, первое добровольное касание за месяца, а затем опустил руку.
– Спасибо, – сказал он. – За правду.
Он не простил его, не совсем, но это было хорошее начало.
В прохладе опускающейся ночи трава была мокрой. Сквозь сандалии Клэри ощущала просачивающийся холод, пока возвращалась с Джейсом и Магнусом к шатру. Она видела ряды расставленных столов, мерцание фарфора и столового серебра. Каждый порывался помочь, даже те люди, которых она обычно считала недоступными в своей скрытности: Кадир, Джиа, Мариза.
Из шатра доносилась музыка. Бэт устроился у диджейского пульта, но кто-то играл джаз на фортепьяно. Она увидела стоящего со своим отцом Алека, которые о чем-то сосредоточенно говорили, а потом толпа расступилась, и пред ней предстали неясные очертания знакомых лиц: Майя и Алина болтают, возле Саймона, выглядящего неуклюже, стоит Изабель…
Саймон.
Девушка быстро приближалась. Ее сердце пропустило удар, потом второй. Она ощутила одновременно жар и холод, как будто сейчас грохнется в обморок. Это не мог быть Саймон – должно быть, кто-то еще. Другой худощавый парень с неопрятными каштановыми волосами и в очках. Но на нем была все та же выцветшая футболка, которую она видела в то утро, по-прежнему длинные волосы лезли в глаза, и в толпе он слегка неуверенно улыбался ей. Это был Саймон, это был Саймон, это был Саймон.
Она и не помнит, когда побежала, но вдруг на плечо опустилась рука Магнуса, удерживая ее на месте железной хваткой.
– Осторожнее, – сказал он. – Он не помнит всего. Я смог дать ему лишь несколько воспоминаний, не много. Остальное подождет, но, Клэри, помни, что он не помнит. Не ожидай всего.
Наверно, она кивнула, потому что он отпустил ее, и рванула по траве, вбежав в шатер и бросившись к Саймону так стремительно, что тот отшатнулся, чуть не упав назад. Он больше не обладал силой вампира. «Полегче, полегче, полегче», – твердил ей разум, но остальная ее часть не желала слушать. Она сжимала его руками, наполовину обнимая, наполовину рыдая в его пальто.
Она знала, что рядом стояли Изабель, Джейс и Майя, и к ним спешила Джослин. Клэри отстранилась от Саймона, чтобы взглянуть ему в лицо. Точно Саймон. Находясь так близко, она видела веснушки на левой скуле, крохотный шрам на губе, который он заработал в восьмом классе на футболе.
– Саймон, – прошептала она, а потом добавила: – Ты… ты меня знаешь? Ты знаешь, кто я?
Слегка дрожащей рукой он поправил очки на переносице.
– Я… – Он огляделся. – Все это похоже на воссоединение семьи, где я едва кого-то знаю, но все знают меня, – сказал он. – Это…
– Сбивает с толку? – подсказала Клэри. Глубоко внутри она пыталась скрыть разочарование, что он не узнал ее. – Ничего страшного, что ты меня не узнал. Еще будет время.
Он посмотрел на нее. В выражении его лица читались неуверенность и надежда, и блуждал слегка оцепенелый взгляд, как будто он только что очнулся ото сна и еще не понимал, где находится. Потом он улыбнулся.
– Я не помню всего, – сказал Саймон. – Пока нет. Но я помню тебя. – Он поднял ее руку, коснулся золотого кольца на правом указательном пальце – теплый на ощупь металл Волшебного народа. – Клэри, – произнес он. – Ты Клэри. Мой самый лучший друг.
Алек взбирался по холму туда, где на дороге, глядя сверху на шатер, стоял Магнус. Он прислонился к дереву, засунув руки в карманы, и Алек стал вместе с ним смотреть, как Саймона, сбитого с толку, словно новорожденного утенка, окружили друзья: Джейс, Майя, Люк и даже плачущая от счастья Джослин, которая обнимала его и размазывала макияж. Только в стороне ото всех стояла Изабель, сложив руки перед собой, ее лицо практически ничего не выражало.
– Ты уже решил, что ей все равно, – сказал Магнусу Алек, поправляя галстук. Магнус помог выбрать ему костюм и очень гордился тем, как тонкая синяя полоска подчеркивала глаза Алека. – Но я совершенно уверен, что это не так.
– Ты прав, – ответил Магнус. – Ей совсем не все равно, поэтому она и стоит в стороне.
– Я бы спросил, что ты сделал, но не думаю, что хочу знать, – сказал Алек, спиной прислонившись к Магнусу и наслаждаясь теплом тела позади него. Магнус положил голову ему на плечо, и мгновение они неподвижно стояли вместе, глядя на шатер и представшую перед ними картину счастливого хаоса. – Нет уж, спасибо.
– В какой-то момент тебе приходится делать выбор, – ему на ухо проговорил Магнус. – И ты надеешься, что последствий не будет, по крайней мере, серьезных.
– Ты не думаешь, что твой отец разозлится? – спросил Алек, и Магнус сухо рассмеялся.
– У него есть более важные дела, чем я, – сказал он. – А что насчет тебя? Я видел, как ты разговаривал с Робертом.
Алек почувствовал, как вся поза Магнуса напряглась, когда он повторил слова его отца.
– Знаешь, я бы и не догадался, – сказал Магнус, когда Алек закончил. – И я встречал Майкла Вэйланда. – Маг пожал плечами. – Что еще раз доказывает: «Сердцу всегда не хватает опыта» и все такое.
– Что думаешь? Я должен его простить?
– Мне кажется, его слова – это объяснение, а не оправдание его поведения. Если ты прощаешь его, то делай это ради себя, а не ради него. Злиться – пустая трата времени, – сказал Магнус, – когда ты один из самых любящих людей.
– Вот поэтому ты меня простил? Ради меня, а не ради себя? – спросил Алек скорее не со злостью, а с любопытством.
– Я простил тебя, потому что люблю и не хочу быть без тебя. Не хочу, и кот мой не хочет. Ну, и потому что Катарина убедила меня, что я вел себя глупо.
– М-м-м. Мне она нравится.
Руки Магнуса обвились вокруг Алека, а ладони прижались к груди, будто хотели ощутить его сердцебиение.
– И ты простил меня, – сказал он. – Потому что не мог стать бессмертным или покончить с моим бессмертием.
– Мне не за что прощать, – ответил Алек. – Я не хочу жить вечно. – Он положил свою руку поверх ладони Магнуса и переплел пальцы. – У нас, возможно, не так много времени. Я состарюсь или умру. Но я обещаю, что до тех пор не брошу тебя. Единственное, что я могу обещать.
– Многие Сумеречные охотники не стареют, – сказал Магнус. Алек чувствовал биение его пульса. Было так странно стоять с Магнусом без слов, которые обычно с такой легкостью ему даются.
Алек развернулся в объятьях Магнуса, оказавшись к нему лицом, и стал рассматривать все детали, никогда не надоедающие ему: острые кости лица, золотисто-зеленые глаза, губы, всегда готовые вот-вот улыбнуться, хотя сейчас он выглядел обеспокоенным.
– Даже если бы у нас было всего несколько дней, я хотел бы их все провести с тобой. Это что-то значит для тебя?
– Да, – ответил Магнус. – Это значит, что теперь мы каждый день сделаем значимым.
Они танцевали.
Лили играла на фортепьяно что-то медленное и нежное, а Клэри лавировала между гостями свадьбы, Джейс обнимал ее. Именно такой танец нравился ей: не слишком сложный, тебе и нужно всего-то держаться за партнера, а не спотыкаться ногами.
