Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)
Изабель откинула назад свои темные волосы. Что-то блеснуло на ее шее. Красный рубин. Саймон почувствовал тот же прилив энергии, на этот раз более сильный, будто его тело стремилось к чему-то, чего не помнил разум.
– По-фашистски? – повторила она.
– Да, – кивнул Магнус. – Клэри была рождена особенной. На Саймона же эту особенность повесили. Он адаптировался. Потому что мир не разделен на особенных и обычных. У всех есть потенциал к экстраординарному. Пока у тебя есть душа и свобода выбора, ты можешь быть кем угодно, делать что угодно, выбирать кого угодно. У Саймона должно быть право выбора.
Парень сглотнул, в его горле пересохло.
– Простите, но о чем вы говорите?
Магнус похлопал по книге в руке.
– Я искал способ избавиться от этого заклинания, твоего проклятия, – сказал, и Саймон едва сдержался от споров, что он не проклят, но промолчал. – Штуки, заставившей тебя обо всем забыть. И тут я понял. Можно было и раньше догадаться, но они всегда были такими строгими к Восхождению. Такими определенными. Но затем Алек сказал мне: им отчаянно нужны новые Сумеречные Охотники. Они потеряли так много во время Темной Войны, что это должно быть легче. Тебя поддержат столько людей! Ты можешь стать Сумеречным Охотником, Саймон. Как Изабель. Я мало что могу сделать с этой книгой; полностью все не исправить, и я не смогу вернуть тебя прежнего, но я могу подготовить тебя к Восхождению, и как только ты станешь Охотником, он не сможет властвовать над тобой. У тебя будет защита Конклава, и правила о нераспространении о Сумеречном мире больше не будут на тебя действовать.
Саймон посмотрел на Изабель, что можно было сравнить со смотрением на солнце, но ее ответный взгляд облегчал ему задачу. Она смотрела на него, будто скучала, хоть это и было невозможно.
– Магия действительно существует? – спросил он. – Вампиры и оборотни, волшебники…
– Колдуны, – поправил Магнус.
– Все они реальны?
– Реальны, – сказала Изабель. Ее голос был ласковым и слегка хрипловатым… и знакомым. Он внезапно вспомнил запах солнца и цветов, привкус железа во рту. Он увидел пустыню, простирающуюся под демоническим солнцем, и город с башнями, мерцающими, будто сделаны изо льда и стекла.
– Это не сказки, Саймон. Быть Сумеречным Охотником означает быть воином. Это опасно, но если тебе суждено этим заниматься – это великолепно. Ты никогда не захочешь быть кем-то другим.
– Тебе решать, Саймон Льюис, – сказал Магнус. – Жить твоей реальностью, пойти в колледж, заниматься музыкой и жениться. Наслаждаться жизнью. Или… рискнуть сомнительным будущим, полным теней и опасностей. Ты можешь развлекаться историями и чудесах, или можешь сам стать частью истории. – Он наклонился ближе, и Саймон увидел искры в его глазах, наконец поняв, почему они показались ему странными. Они были золотисто-зеленого цвета, с вертикальными зрачками. Отнюдь не человеческие глаза. – Выбор за тобой.
Клэри всегда казалось удивительной ловкость, с какой оборотни справлялись с цветочными композициями. Бывшая стая Люка – теперь она была Майи – подключилась, чтобы украсить территорию фермы, где будет проводиться прием, и старый сарай для церемонии. Стая устроила капитальный ремонт всему зданию. Клэри помнила, как играла с Саймоном на старом сеновале со скрипевшими, кривыми половицами и потрескавшейся краской. Теперь все привили в достойный вид и обновили; комната сияла в мягком свете. У кого-то было хорошее чувство юмора: фонари были прикреплены цепями из дикого люпина.
В огромных деревянных вазах стояли камыши, золотарники и лилии. Букет Клэри был собран из полевых цветов, хоть они и немного помялись в ее руках за столько часов. Вся церемония прошла в быстрой перемотке: клятвы, цветы, канделябры, счастливое лицо ее матери, блеск в глазах Люка. Под конец Джослин отказалась от шикарного платья и согласилась на обычный белый сарафан, а ее волосы были собраны в неряшливый пучок, придерживаемый, да, цветным карандашом. Люк, красавец в сером костюме, был вовсе не против.
Гости бродили по участку. Несколько оборотней активно убирали ряды стульев и ставили подарки на длинный стол. Подарок Клэри – портрет мамы и Люка – висел на стене. Рисовала она его с любовью; ей было в радость вновь взяться за кисть – рисовать не руны, но что-то столь милое, чем могли бы насладиться другие.
Джослин обнимала Майю, с весельем отнесшейся к энтузиазму женщины. Бэт болтал с Люком, казавшимся слегка растерянным, в хорошем смысле слова. Клэри улыбнулась им и выскользнула из сарая на тропинку.
В небе светила яркая луна, освещая озеро в начале участка, из-за чего казалось, что светится вся ферма. На деревьях висели фонарики, раскачивающиеся на легком ветру. Дорожки были устланы крошечными кристаллами – вклад Магнуса, хоть его все еще не было. Клэри не видела его в толпе во время церемонии, хоть все остальные гости были на месте: Майя и Бэт, Изабель в серебряном и Алек в деловом темном костюме, Джейс уже избавился от галстука, бросая вызов обществу. Наверное, тот теперь покоился где-то в кустах. Даже Роберт с Маризой были здесь, проявив милость и явившись вместе; Клэри понятия не имело, как развивались их отношения, и спрашивать не хотела.
Девушка направилась к самой большой белой палатке; для Бэта установили стенд для диджея, и часть стаи с другими гостями освобождали площадку для танцев. Столы были накрыты длинными белыми скатертями и уставлены старым сервизом с фермы, приобретенным за годы, пока Люк закупался на блошином рынке в маленьких городках неподалеку от фермы. Посуда была из разных наборов, и стаканами служили старые банки из-под варенья, а в центре стола были сорванные синие астры и клевер, плавающие в разных керамических чашах. Клэри эта свадьба казалась самой красивой, которую она когда-либо видела.
Длинный стол полнился бокалами с шампанским; рядом стоял Джейс и, увидев ее, он поднял бокал и подмигнул. Он вернулся к своему растрепанному образу: мятый пиджак, взъерошенные волосы и теперь отсутствие галстука. Его кожа позолотела с начала лета, и он был так прекрасен, что у Клэри заныло сердце.
Парень стоял с Изабель и Алеком; она выглядела потрясающе с убранными в свободный пучок волосами. Клэри знала, что ей никогда не удастся придать себе столь элегантный вид, но ей было плевать. Изабель была Изабель, и Клэри радовалась ее существованию, что та делала мир немного задиристей с каждой своей улыбкой. Девушка насвистывала, бросая взгляды в другую часть палатки.
– Посмотри-ка туда.
Клэри послушалась… и уставилась во все глаза. Она увидела девушку лет девятнадцати; у нее были распущенные каштановые волосы и доброе лицо. На ней было зеленое платье, немного старомодное, и нефритовое ожерелье. Клэри уже видела ее прежде в Аликанте, когда она разговаривала с Магнусом на вечеринке Конклава на Площади Ангелов.
Девушка держала руку очень знакомого и симпатичного парня со спутанными черными волосами; он казался высоким и стройным в элегантном черном костюме и белой рубашке, подчеркивающей его скулы. Клэри наблюдала, как он наклонился и зашептал что-то ей на ухо, на что она улыбнулась, и ее лицо засветилось.
– Брат Захария, – сказала Изабель. – Его фотографии занимают все месяца на календаре горячих Безмолвных Братьев. Что он здесь делает?
– А есть календарь горячих Безмолвных Братьев? – спросил Алек. – Они продаются?
– Прекрати, – Изабель пихнула его локтем. – Магнус прибудет в любую минуту.
– А где он? – спросила Клэри. Изабель улыбнулась, глядя на свое шампанское.
– У него было поручение.
Клэри оглянулась на Захарию и девушку, но они уже растворились в толпе. Жаль – было что-то такое в девушке, что восхищало ее – но через секунду на ее запястье сомкнулась рука Джейса, и он поставил свой бокал.
– Потанцуй со мной.
Девушка посмотрела на сцену. Бэт встал на место диджея, но музыка еще не заиграла. Кто-то поставил пианино в углу, и Катарина Лосс нажимала на клавиши, ее кожа отливала голубым.
– Но ведь нет музыки, – сказала она, на что Джейс улыбнулся.
– Нам она и не нужна.
– И-и-и-и… самое время удалиться, – сказала Изабель, хватая брата за локоть и оттаскивая его в толпу. Джейс ухмыльнулся ей вслед.
– У Изабель аллергия на сентиментальности, – сказала Клэри. – Но, серьезно, мы не можем танцевать без музыки. Все будут пялиться на нас…
– Тогда пошли туда, где нас не увидят, – сказал Джейс и увел ее из палатки. Наступило время, которое Джослин называла «синим часом», когда все окунается в сумерки, и белая палатка напоминает звезду, а трава мягкая, и каждый клинок мерцает серебром.
Джейс прижал ее спиной к себе, подстраиваясь под ее изгибы и обнимая за талию, его губы коснулись ее шеи.
– Мы могли бы пойти на ферму, – сказал он. – Там есть спальни.
