Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)
Кэйли начала идти к проходу между рядами сидений и уже почти подошла к возвышению, но Роберт Лайтвуд поднялся на ноги.
– Вы должны спросить разрешения, чтобы подойти к Консулу, – возразил он резким голосом.
– Разрешение не было дано, – сказала Джиа холодно. – Стойте, где стоите, Кэйли Уайтвиллоу. Я итак прекрасно вас слышу.
Эмма почувствовала внезапный укол жалости к девушке фейри – все смотрели на нее с укором и недоверием. Все, кроме Хелен и Алины, которые сидели близко друг к другу и держались за руки так крепко, что их пальцы побелели.
– Летний Двор просит вашей милости, – произнесла Кэйли, сжимая тонкие руки перед собой. – Условия, которые поставили, слишком суровые. У фейри всегда был свой суверенитет, свои короли и королевы. У нас всегда были воины. Мы древний народ. То, что вы требуете, уничтожит нас.
Низкий гул прошелся по залу, но он не предвещал ничего хорошего. Джиа взяла бумагу, лежащую на столе перед ней.
– Должны ли мы пересмотреть их? – спросила она. – Мы просим, чтобы Дворы фейри понесли всю ответственность за гибель людей и ущерб, нанесенный сумеречным охотникам и нежити в Темной Войне. Летний Двор несет ответственность за затраты на восстановление разрушенных зданий, Претора Люпуса на Лонг-Айленде, и некоторых частей Аликанте. Вы будете тратить свои собственные богатства на него. А что касается сумеречных охотников, которых вы похитили…
– Если вы имеете в виду Марка Блэкторна, то он был похищен для Дикой Охоты, – сказала Кэйли. – У нас нет юрисдикции над ним. Вам придется самим вести переговоры с ним, мы не будем препятствовать этому.
– Он не единственное, что у нас отобрали, – сказала Джиа. – Есть еще такие потери, которые не возместить. Жизни сумеречных охотников и оборотней, которые мы потеряли в бою, и те, кого мы потеряли из-за Чаши Ада.
– В этом вина Себастьяна Моргенштерна, а не дворов, – возразила Кэйли. – Он был сумеречным охотником.
– И именно поэтому мы не наказываем вас войной, которую вы неизбежно проиграете, – ответила Джиа холодно. – Вместо этого мы лишь настаиваем на том, чтобы вы распустили свои войска, и у волшебного народа не было воинов. Вы больше не может брать в руки оружие. Любой фейри, носящий оружие без разрешения совета, будет убит на месте.
– Условия слишком жестокие, – запротестовала Кэйли. – Волшебный народ не может существовать при них! Если мы безоружны, то не сможем защитить себя!
– Позже мы обсудим этот вопрос и проголосуем, – ответила Джиа, отложив лист. – Те, кто недовольны требованиями, установленными для волшебного народа, пожалуйста, выскажитесь сейчас.
Повисло долгое молчание. Эмма видела, как Хелен обводит взглядом комнату, сжав губы, а Алина крепко держит ее за руку. Наконец раздался звук отодвигаемого назад стула, раздавшегося в тишине, и одинокая фигура поднялась на ноги.
Магнус Бейн. Он все еще был бледен, после того, что испытал в Эдоме, но его золотисто-зеленые глаза так ярко горели, что даже Эмма могла увидеть в другом конце комнаты.
– Я знаю, что человеческая история не представляет огромного интереса для большинства сумеречных охотников, – начал он. – Но было время в истории, до появления нефилимов. Время, когда Рим сражался вместе с городом Карфаген, и они побеждали во многих войнах. После одной из войн, Рим потребовал, чтобы Карфаген платил им дань, отдал свою армию, и чтобы их земли засыпали солью. Историк Тацит сказал римлянам, что «они создают пустыню и называют это миром», – он повернулся к Джие. – Карфагеняне ничего не забыли. Их ненависть к Риму, в конце концов, разожгла новую войну, и закончила она смертью и рабством. Это не было миром. И это не мир.
После его слов прозвучал свист из задних рядов.
– Может, мы не хотим мира, колдун! – прокричал кто-то.
– Тогда каково твое решение? – крикнул кто-то еще.
– Снисхождение, – произнес Магнус. – Волшебный народ уже давно ненавидит нефилимов за их жестокость. Показав им нечто другое, нежели суровость, вы получите нечто другое, вместо ненависти в ответ!
Шум разразился снова, еще громче, чем за все время заседания. Джиа подняла руку, и толпа успокоилась.
– Кто-нибудь еще выступит в защиту волшебного народа? – спросила она.
Магнус, снова усаживаясь, покосился на своих друзей из нежити, но Лили ухмылялась, а Люк смотрел на стол с отсутствующим выражением на лице. Всем было известно, что его сестра была первой, кого обратил в Омраченную Себастьян Моргенштерн, и что многие из волков в Преторе были его друзьями, в том числе Джордан Кайл, но все же на его лице еще было сомнение.
– Люк, – сказал Магнус мягким голосом, и каким-то образом ему удалось достучаться до него через весь зал. – Пожалуйста.
Сомнение исчезло. Люк мрачно покачал головой.
– Не просите о том, чего я не могу дать, – сказал он. – Весь Претор был убит, Магнус. Как представитель оборотней, я не могу противиться тому, что все они желают. Если я сделаю это, то они обернутся против совета, и этим мы ничего не добьемся.
– Ну, вот и все, – заключила Джиа. – Говорите, Кэйли Уайтвиллоу. Вы согласитесь с условиями, или между нами разгорится война?
Девушка фейри склонила голову.
– Мы согласны с условиями.
Толпа взорвалась аплодисментами. Лишь немногие не хлопали: Магнус, ряд Блэкторнов, Лайтвуды, и сама Эмма. Она была слишком занята, наблюдая как Кэйли села. Ее голова, возможно, была покорно склонена, но ее лицо было искривлено гневом.
– Дело сделано, – произнесла Джиа, явно довольная этим. – Теперь мы перейдем к…
– Подождите, – худой сумеречный охотник с темными волосами поднялся на ноги. Эмма не узнала его. Он мог быть кем угодно. Картрайт? Понтмерси? – Открытымостается вопрос о Марке и Хелен Блэкторн.
Глаза Хелен закрылись. Она выглядела как человек, который отчасти ожидал обвинительного приговора в суде, и отчасти надеялся на отсрочку, и это был момент, когда обвинительный приговор был снят.
Джиа задержалась с пером в руке.
– Что вы имеете в виду, Бэлог?
Бэлог выпрямился.
– Уже не раз обсуждали то, что силы Моргенштерна слишком легко проникли в институт Лос-Анджелеса. В жилах Марка и Хелен Блэкторн течет кровь фейри. Мы знаем, что мальчишка уже присоединился к Дикой Охоте, так что он один из нас, но девушка не должна быть среди сумеречных охотников. Это не допустимо.
Алина вскочила на ноги.
– Это просто смешно! – выплюнула она. – Хелен сумеречный охотник. И всегда была! В ней также течет кровь ангела – вы не можете закрыть на это глаза!
– И кровь фейри, – заметил Бэлог. – Она может лгать. Мы уже были обмануты одним из ее рода, к нашей скорби. Я говорю, что мы лишим ее рун…
Люк опустил руку на стол с громким хлопком. Магнус сидел, наклонившись вперед, закрыв лицо длинными пальцами, а его плечи опустились.
– Девушка ничего не сделала, – сказал Люк. – Вы не можете наказать ее за то, какой она родилась.
– То, что случается при рождении, делает нас тем, кем мы являемся, – возразил Бэлог упрямо. – Вы не можете отрицать то, что кровь фейри течет в ней. Вы не можете отрицать то, что она может лгать. Если дело дойдет до войны снова, то на чьей стороне будет она?
Хелен поднялась на ноги.
– На той же стороне, что и прежде, – произнесла она. – Я сражалась в Буррене, и в Цитадели, и в Аликанте, чтобы защитить свою семью и защитить нефилимов. Я никогда не давала оснований сомневаться в моей преданности.
– Вот что происходит, – сказал Магнус, подняв лицо. – Разве ты не видишь, что все начинается снова?
– Хелен права, – сказала Джиа. – Она не сделала ничего плохого.
Другой сумеречный охотник поднялся на ноги: женщина с темными волосами, свисавшими на ее лицо.
– Прошу прощения, Консул, но вы не объективны, – сказала она. – Мы все знаем об отношениях вашей дочери с девчонкой фейри. Вы должны отказаться от участия в обсуждении этого вопроса.
– Хелен Блэкторн нужна здесь, миссис Сэджвик, – сказала Диана Рэйбёрн, поднявшись. Она выглядела возмущенной, и Эмма вспомнила ее в зале заседаний, и она первая, кто попытался помочь Эмме. – Ее родители были убиты. У нее есть пять младших братьев и сестер, о которых надо заботиться…
– Она не нужна здесь, – отрезала Сэджвик. – Мы вновь открываем Академию – дети могут пойти туда, или они могут быть распределены по различным Институтам.
– Нет, – прошептал Джулиан. Его руки были сжаты в кулаки на коленях.
– Ну, уж нет, – воскликнула Хелен. – Джиа, ты должна…
Джиа встретилась с ней глазами и кивнула – медленно, неохотно, но кивнула.
– Артур Блэкторн, – сказала она. – Пожалуйста, встань.
Эмма почувствовала, как Джулиан рядом с ней оцепенел, когда человек на другой стороне комнаты, скрытой толпой, поднялся на ноги. Он был невысоким, бледным, уменьшенной версией отца Джулиана, с жидкими каштановыми волосами и черными глазами, наполовину скрытыми за очками. Он тяжело оперся на деревянную трость, с неуклюжестью, которая заставила ее подумать, что у него была недавняя травма.
