Лев Жаков - Убить Бенду
– Как... сдал?
– Да так, пришел в караулку, к дежурному офицеру, и с потрохами всю банду вашу заложил.
Поднявшийся Юлий стоял в стороне и жевал корку черствого хлеба, найденную в сумке рыцаря. При этих словах Канервы, сказанных громко и с немалым презрением, он поперхнулся, присел, привычно огляделся и с досадой воскликнул:
– Чего же вы, господин хороший, треплетесь об этом?! Осведомителя не выдают!
– Крыса... – просипел Кривой. – Завсегда был крысой...
– А вы... – вскинулся Юлий и замолк, не находя слов.
– Я же ж тя... люби...
– Ага, любили! – Юноша покраснел. – В жопу!
Алиция, присевшая рядом с Бендой, воскликнула:
– Фу, молодой человек! Здесь же дамы!
– А мне плевать! Ничуть не жалею! И снова сдал бы! А мог бы – и убил бы.
– Дак чего же ж... не?
– Потому что все из-за Бенды, ему и удар предназначался! А вас бы и так повесили. Теперь вы тут сдохнете, а я буду жить и вас последними словами проклинать!
Алиция всплеснула руками:
– Господи, сколько же злости может скрываться в человеке!
Юлий отвернулся.
Бенда и Кривой лежали рядом. Оба дышали тяжело, с хрипами.
– Вишь, колдун? – Кривой немного повернул голову, глядя на тонкий профиль Бенды. – Помираю. А ты вот... не прости мине. Э?
– Давайте вылечу... – шепчет Бенда. – Я могу...
Кривой попытался закашлять и не смог. Развороченная грудная клетка тряслась. Голова бандита запрокинулась. Он дергал горлом, издавая ахающие звуки и плюясь кровью. Наконец немного успокоился и проговорил:
– Не, не нать. Мне теперича жить не хоца...
Стоящий над бандитом лорд Мельсон поежился.
– Умирать страшно, – прошептал он.
– Ты там бы?.. Как оно там?..
Канерва покачал головой:
– Не хочу вспоминать, нет, не проси. Страшно.
Юлий, загребая ступнями золото, ушел в темноту. Сидящий около раненых Арчибальд осторожно взял Бенду за руку.
Бенда слабо улыбается и шепчет так тихо, что рыцарю приходится наклониться почти к самым губам Бенды:
– Энц рыцарь... не надо... я не женщина...
Арчибальд выпрямляется, долгое мгновение смотрит в белое лицо – и выпускает руку Бенды.
– Да, вы мужественно держались, – говорит он.
Губы Бенды приоткрываются, и рыцарь снова наклоняется.
– Я не мужчина...
– Но кто же?
– Так ли это важно? – улыбается Бенда. – В царстве Божьем нет мужеского, ни женского...
– А что вы все улыбаетесь? – не выдержал Канерва, который все это время наблюдал за Бендой. – Вон рядом человек умирает как человек: страдает, корчится, кашляет... У вас, я так понимаю, тоже легкое задето? Где кровь, боль, стоны?
– Перестаньте! – поморщился Арчибальд.
– Оставьте же Бенду в покое! – поддержала его Алиция. – В конце концов, один раз умираем!
– Вы пока не умираете, – возразил Канерва, но тон сбавил. – Хорошо, был не прав, однако все же объясните мне этот момент. Почему уважаемый Аластер страдает, а Бенда как будто прилег отдохнуть?
Бенда приоткрывает рот – все замолкают. Несмотря на улыбку, слова даются Бенде с большим трудом:
– Потому что... я очень... боюсь.
Кривой смотрел в скопившуюся под сводом пещеры темноту, разогнать которую было не под силу одинокому факелу. Он дышал неглубоко, чтобы только прихватить хоть сколько-нибудь воздуха и не вызвать мучительного спазма, и этим сейчас исчерпывалась его жизнь. Но при последних словах Бенды Кривой чуть повернул голову.
– Не боись, колдун, – просипел он. – Я с тобой.
Бенду вдруг перекашивает, вымученная улыбка слетает с обескровленных губ. Бенда шепчет:
– Убийца...
– Что? – переспрашивает Арчибальд, но Бенда закрывает глаза.
Алиция поднялась, прошлась по коридору, разминая затекшие ноги.
– Они умрут, да? – спросила она у Канервы. Тот пожал плечами:
– Наверняка, и даже скоро...
– Но, может, мы успеем довезти их до дворца? – Арчибальд тоже поднялся. – Там ведь есть лекарь. Хороший доктор сможет поставить их на ноги?
– Их? – Канерва кивает на торчащий из груди бандита обломок ребра.
Рыцарь, не слушая его, бросился к лошадям, рванул завязки одной сумки – там золото, другой – то же самое.
– Где же вещи? – в отчаянии вскричал он. – Почему я медлил, у меня еще оставались бинты!
Алиция указала на темноту в центре пещеры:
– Иуда утащил.
Рыцарь вцепился в свои волосы и дернул, но тут же скинул кафтан и начал стягивать рубашку, повторяя:
– Совершенно лишился разума, как мог?! Старый дурак!
– Вы что делаете? – воскликнула Алиция.
Арчибальд с треском рвал рубашку на полосы.
– Вы с ума сошли? – Канерва подошел к рыцарю, который начал переворачивать Бенду, посмотрел сверху. – Он потерял уже столько крови! У него же открытая рана!
– Одежда должна была закрыть ее.
– Вот и не трогайте, а то откроется!
– Лучше помогите!
Канерва нехотя наклонился. С его помощью Арчибальд осторожно перевернул Бенду на бок. Спина Бенды вся мокрая от крови.
– Я действительно сошел с ума, – бормотал рыцарь, подбирая брошенный Юлием кинжал и разрезая одежду Бенды, от воротника вдоль спины до пояса. Такой же разрез был сделан со стороны груди. Аккуратно сняв ткань впереди, Арчибальд откинул куски куртки. Сорочка прилипла к спине, края разреза вокруг раны ушли в плоть. Рыцарь, не трогая их, приложил передние куски сорочки к ране, сверху накрыл куском куртки со спины, и все это осторожно и плотно примотал, обвязав грудную клетку бинтами из собственной рубашки. После этого расстелил на полу свой кафтан и положил на него Бенду.
Кривой, скосив глаза, следил за этой операцией. Когда рыцарь закончил и сел рядом, взяв Бенду за руку, Кривой прохрипел:
– Што, голуба... не идешь с мине, што ль?
Бенда не отвечает, глаза закатились под лоб. Бенда без сознания.
– Видите, что вы натворили, – прошептала Алиция.
И она, и Канерва с откровенным интересом рассматривали торс Бенды, Арчибальд тоже, но исподтишка. Более всего он походил на верхнюю часть тела только входящего в пору зрелости пухлого отрока или отроковицы: мягкие очертания, невыраженные мышцы, чуть выступающая двумя бугорками грудь.
– Это не женщина, – прошептала Алиция. И скосила глаза ниже. – Штаны снимать будем?
– Дура! – Канерва крутит у виска пальцем.
Бенда открывает глаза, смотрит на склонившихся людей, поначалу не узнает. Затем взор Бенды проясняется. Губы шевелятся:
– Мешок...
– Что? – переспросила Алиция.
– Мешок! – повторил Канерва. Арчибальд тем временем пошарил в куче тряпок, снятых с Бенды, нашел там мешок и поднял, показывая, что вот он, никуда не делся.
– Не орите! – одернула девушка лорда Мельсона. – Тут двое умирающих!
– Ну так и помолчите благочестиво, – огрызнулся Канерва. – Пусть себе помирают. А я потом... – Не договорив, он поднялся, отошел, как будто испугавшись, что кто-нибудь прочитает его мысли. И уже оттуда спросил: – Господин рыцарь, а если тут появится этот... ваш бывший оруженосец, с ним что делать?
– А что?
– Нет-нет, я просто спрашиваю. Вдруг в вещах, которые он где-то выкинул, имеется еще оружие? Или он снова попытается угнать лошадь?
– Бейте в челюсть, – ответил Арчибальд, вкладывая мешок в руки Бенде.
Бенда отталкивает его, шепча:
– Возьмите себе.
– Зачем мне, если только вы умеете им пользоваться? – возражает рыцарь вежливо, чтобы не обидеть умирающего человека. – Выздоровеете – и сами с его помощью... Что?
Бенда с трудом приподнимает руку и шевелит пальцами, трет их друг о друга, как будто солит что-то.
– Насыпать? – Арчибальд с недоумением оглядывается, дотягивается до прохода в ограждении, зачерпывает горсть монет. – Это?
Под настойчивым взглядом Бенды рыцарь кидает золото в мешок. Несмотря на то что мешок разрезан по дну деньги не высыпаются. Кажется, что внутрь вообще ничего не попало и мешок по-прежнему пуст. Арчибальд берет еще горсть и кидает – ничего не прибавилось. Еще и еще – ткань не потяжелела ни на одну монету. Рыцарь кладет мешок на пол и ладонью загребает целую горку золота – она бесследно исчезает.
Слабое дерганье за пояс отрывает рыцаря, увлекшегося засыпанием денег в бездонную глубь. Арчибальд поворачивается.
– Хватит, – тихо произносит Бенда. – Потом, когда... будете брать... просто представьте... что берете отсюда, из сокровищницы. И деньги не иссякнут.
– Во мля... – хрипит рядом Кривой. – Мне б такую штучку, я же ж рази кого тады уби?.. Кхе-хе-кхе...
Канерва с закрытыми глазами сидел у ограждения, вытянув ноги и запрокинув голову, – подремывал. Услышав голос бандита, он открыл глаза и спросил с искренним удивлением:
– Почему вы еще не умерли?
– Черт зна... – прохрипел Кривой, с трудом немного приподнимая голову и обводя мутным взглядом окружающее. – Где Юлий?
