Карина Демина - Механическое сердце. Черный принц
Пытается убрать Брокка с пути? Но люди – это… как-то глупо. Ненадежно. Хотя он давно не оборачивался, и, кажется, ходили слухи, что и это его обличье до отвращения никчемно. И если так, то расчет верный.
…будь чешуя потоньше.
Мягче.
Неприятные мысли.
Злые.
И Кэри еще… увезти бы ее, спрятать, но она не согласится. Не поверит. Промолчит. Вернется в старый особняк, за которым тоже приглядывают, но Брокк сегодня видел, насколько бессильна охрана. Нет, нельзя рисковать.
Он долго оттирал с кожи масляную пленку, и копоть, и тонкие омертвевшие чешуйки, которые закрывали розоватые пятна ожогов, думая сразу и обо всем.
Кто?
Инголф вернулся на «Янтарной леди» и, сколь Брокк знал, не покидал родового особняка. Да и стал бы он с людьми связываться? С огнем?
Огонь – это для Олафа… тот тоже в городе.
Риг… исчез на год. Еще прошлой зимой Брокк предлагал ему работу на проекте, но Риг отказался. Почему?
Вопросов множество, ответов – нет.
И Кэри все-таки проснулась.
– Ты ушел…
– Я вернулся.
– Хорошо. – Она зевнула. – Без тебя мне страшно.
– А со мной?
– С тобой нет.
Ложное спокойствие, потому что именно он – истинная причина всех бед.
– Брокк… – Кэри перевернулась на спину. – Я тебе не говорила, что ты очень красивый?
– Не говорила.
– Тогда говорю. – Она потерлась носом о сложенные руки. – Ты очень красивый… и сильный.
– Кэри…
– Я не уеду. Или уеду, но тогда насовсем. Понимаешь?
– Не доверяешь мне?
И, наверное, он сам виноват, не заслужил доверия. А Кэри молчит.
– Закрывай глаза… завтра сложный день.
– А послезавтра?
– И послезавтра. – Ее рука горяча. – Спи… Кэри, ты понимаешь, что теперь я не отпущу тебя ни на шаг?
– Не отпускай… я согласна.
Ночь принесла сны. И в них Брокк видел людей в грязных тулупах. Люди сбивались в стаи и кричали: «Смерть им!»
Они наступали, тянулись к Брокку, расчищая себе путь мертвым огнем, который во сне был отчего-то темно-зеленого цвета, ледяной, словно из изумрудов выточенный. Огонь опалял, пробираясь под чешую, и Брокк пятился, понимая, что за спиной – Кэри.
А потом отступать становилось некуда.
И он просыпался без крика, в холодном поту, со знакомой ноющей болью в руке. Но, к счастью, та не кровила, да и пальцы оставались послушны.
Сгибались.
Разгибались. Беззвучно, опасаясь разбудить Кэри, которая спала, столкнув одеяло на пол. Ночная рубашка была слишком тонка, Кэри мерзла, и Брокк возвращал одеяло. Возвращался в кресло, вытягивал ноги, упираясь босыми ступнями в стену. Он ощущал шелковую гладкость обоев, шероховатость рисунка, на них выдавленного, и тепло, исходившее из труб. Он смотрел на окно, за которым небо меняло окрас, предупреждая о близости рассвета.
Думал.
Перебирал в пальцах бусины несуществующего ожерелья.
Жила.
Максимум. И треугольник, как наиболее вероятный сценарий развития. Одна вершина привязана к парку. Вторая – склады. Предотвратить взрывы вряд ли удастся. Жертвы неизбежны, но… бомбы должны взорваться одновременно. Три импульса со сходящимися в одну точку векторами. Высокая вероятность резонанса, но и без него волна будет такова, что жила встанет на дыбы. Прорвется?
При резонансе – очевидно… но высокая вероятность – не тот фактор, которого достаточно. Должно быть что-то еще. То, что Брокк проглядел… в полусне, на ледяной доске окна, подсвеченной зимним солнцем, перед ним вновь и вновь вставали узоры старой схемы.
Точка.
Квадрат.
Треугольник… Точка… и треугольник… точка… снова точка в центре треугольника как… преломление и усиление.
Синхронизация.
Все упирается в синхронизацию. Основной узел, который не могли оставить без внимания. Проблема неразрешимая? Или лишь кажущаяся таковой?
Память услужливо подбрасывает вереницы цифр, что легко, как-то излишне даже легко, как бывает только в болезненной полудреме, вписываются в ажурную решетку формул.
Данных не хватает.
И все-таки… теоретически… если исходить из волновой природы… свет как волна и частица… постоянная Планка… нет, не то и не так. Не свет – пламя.
Пламя – разновидность света.
Только в бреду подобная аксиома выглядит логичной. Но Брокк разглядывает ее, берет на руку кристалл пламени, подносит к глазам. Идеальная форма.
…идеальная.
Кристалл… кристалл, конечно, только кристалл. Накопитель. И передатчик.
Резонатор.
Брокк рассмеялся оттого, насколько гениальна и проста была идея. Нет нужды синхронизировать бомбы друг с другом. Достаточно каждую уравновесить с кристаллом… с очень крупным кристаллом…
…такой вырастить непросто.
…вырастили…
…полигон и драконы. Взрыв и смерть как следствие. Но все было наоборот. Сначала смерть, потом взрыв как способ скрыть смерть среди иных. Лист среди листьев. Где-то он слышал подобное. В его полусне листья ложились под ноги и рассыпались пеплом. Снизу же гулким рокотом, огненным шквалом гремела жила.
Поднималась.
Брокк видел чешую из застывающей магмы, слышал грохот сердца мира и треск гранитных артерий. Не хватало малости, толчка…
…пробоя.
– Брокк?
Он очнулся за мгновение до того, как понял, кто именно убил его дракона. И ускользнувшее знание заставило заскрежетать зубами. Его жена, кутаясь в одеяло, стояла напротив окна, и за ее спиной таяли вереницы цифр, но Брокк их помнил.
– Бумага, – севшим голосом попросил он. – И чернила.
Писал. Спешил, пока сон вовсе не выветрился, уже понимая, что память останется, но все еще боясь потерять хотя бы крупицу из того, пришедшего.
Кэри не задавала вопросов.
Принесла чай и свежие тосты. Села рядом, подперла кулаком подбородок, смотрит. Ждет объяснений и смотрит. Но взгляд ее – не помеха, скорее уж подстегивает.
…если уйдет, то навсегда.
…она должна остаться, и для этого придется спасти город.
Вычертить наново треугольник…
– Я не мешаю?
Она собирает листы, раскладывает их на софе, чтобы чернила досохли.
– Нет. Прости, я скоро.
– Конечно…
…треугольник. Равносторонний.
Правильный. Высота равностороннего треугольника является его же биссектрисой и медианой… простейшая геометрия. И точки опоры.
Три точки.
– Брокк, – легкое прикосновение к плечу, – к тебе пришли.
– Кейрен? Если Кейрен, то проводи, пожалуйста… – Он ловит ее руку и целует. А ладонь в чернилах, наверное, он опять их разлил. Или записи размазались, а ей пришлось переписывать начисто. – Если кто с вежливым визитом, то…
– Соврать, что ты не принимаешь.
– Именно. – Он все-таки отвлекся, чтобы обнять жену, упереться лбом в ее живот. – Кэри…
– Все плохо, да?
– Я бы хотел сказать, что хорошо, но… если я скажу тебе уйти, ты уйдешь.
…пусть и навсегда, но главное, живой останется.
– Почему ты такой умный, – Кэри взъерошила волосы на макушке, – но при этом такой бестолковый?
– Не знаю.
Кейрен из рода Мягкого Олова выглядел больным. Он похудел, и без того острые скулы заострились еще больше, щеки ввалились, и кожа отливала мертвенной синевой.
– Плохо выглядите, мастер, – заметил он, разминая руки.
– Могу сказать то же самое о вас.
Кейрен кивнул и поморщился, прижав пальцы к виску. Висок был полупрозрачным с резко очерченными жилами кровеносных сосудов, которые набрякли.
– Мигрень?
– Она. Быть может… пройдемся? Если у вас есть что сказать.
– К сожалению, есть.
– И новости нерадостные?
Он тер висок, расцарапывая бледную кожу до крови и смахивая багряные капли грязным рукавом, вновь морщился.
– Вынужден предупредить, мастер. – Кейрен как-то вдруг поник. – Я больше не веду это дело.
– Отстранили?
– Ввиду личной заинтересованности. – Он оскалился. – Которая мешает думать ясно. Я в жизни так ясно никогда не думал, но… дерьмово все. И мне быть здесь не положено. Вообще в городе быть не положено…
– Но вы не уйдете?
– Именно.
– Ввиду личной заинтересованности.
Кейрен хмыкнул и кивнул:
– Да. Так что вы вовсе не обязаны…
– Сначала прогулка, разговор или обед?
– Разговор. – Кейрен отнял руку от виска и с явным удивлением уставился на вымазанные в крови пальцы. – А уж с чем – выбирайте сами.
…за ночь сад занесло. И воробьи купались в снегу, истошно чирикая. Дремала на вершине рябины взъерошенная галка, точно пугало, охраняющее налитые ягоды от птичьей мелюзги.
Воздух был свежим.
Пьяным.
– Я слышал о том, что вчера случилось. – Кейрен остановился на развилке.
А пальто на нем не по сезону тонкое, с чрезмерно длинными рукавами и широкими плечами, а спина заужена. И хлястик оторвался, повис на нитке полотняным хвостом.
– И вас тоже решили подчистить… на недельку-другую.
– В каком смысле?
Снег яркий, солнце и вовсе слепит.
– В прямом. – Кейрен зачерпнул горсть снега и принялся руку оттирать. – Меня тоже пытались… отправить на отдых. Убить не до смерти.
