Сергей Пономаренко - Седьмая свеча
Ольга уже не сомневалась, что смерть Ульяны была вызвана отнюдь не естественными причинами.
Она вспомнила, как постепенно угасала ее мама. Вначале по непонятным причинам у нее появилась непрекращающаяся рвота с кровью и желчью, неожиданные позывы в туалет. У нее пропал аппетит, начали сыпаться волосы – предмет ее гордости! Да, у мамы сыпались волосы, как сейчас у нее! Это один и тот же исполнитель – ее «заказали», как и маму! Вдруг сильная тошнота согнула ее пополам, и не успела она добежать до туалета, как ее стало выворачивать наизнанку. Она рвала с кровью, как и ее мать. Больше никаких сомнений не было!
Обессилев, она опустилась на колени, вспоминая дальнейшее течение болезни матери: позднее с каждым днем усиливающиеся боли в районе селезенки и печени. Потом наступило самое страшное – она стала терять свою индивидуальность. Ослабела память, вплоть до того, что мать стала забывать самые элементарные вещи, иногда вместо слов с губ слетал бессвязный набор звуков. Ее железная воля сошла на нет, она становилась все более и более беспомощной, появились признаки старческого слабоумия – раздражительность и сварливость, часто менялось настроение – от эйфории до глубокой депрессии. Она была уже не в состоянии концентрировать силы, чтобы дать отпор врагу, превратилась в беспомощную жертву. Смерть духовная наступила раньше физической.
В последний вечер, когда Василий привез ее попрощаться с мамой, та лежала абсолютно безучастная ко всему происходящему. Ольга тогда сама нашла Книгу духов, которую мама берегла как зеницу ока, и вложила той в руки. Лишь это на какое-то время вывело ее из апатии, и в ее глазах проявился интерес. Она гладила книгу слабой старческой рукой и пыталась что-то сказать, но это уже было выше ее сил. Этот последний всплеск жизни ускорил ее конец. Через минуту после того, как Ольга взяла из рук мамы книгу, та тихо отошла в иной мир, избавившись от земных мук. Обряд был соблюден. Ольга не знала, было ли это совпадением с легендой об обязательном обряде, сопровождающем смерть магов, но ее поразило то, что мама, которая так мучилась, пока болела, умерла легко.
Ольга встала и начала приводить себя в порядок. Итак, решено: завтра она поедет на родину, в Ольшанку.
34
После неожиданной смерти Степана Ольга никак не могла выбрать достойный объект. С кем переспать – вариантов было предостаточно, но все это было несерьезно. Неожиданно для себя она сблизилась с бывшим врагом ее мужа – заместителем директора института Иваном Степановичем Варавой, человеком могущественным и склочным, постоянно плетущим паутину интриг, так что даже директор института боялся с ним связываться. Неизвестно, что толкнуло ее на эту связь, какое желание преобладало – сделать могущественного врага другом для решения личных вопросов или отомстить Глебу из-за его отказа встречаться с ней и принимать передачи? Скорее всего, и то и другое. С подачи Ивана Степановича ее включили в список участников конференции, которая должна была проходить через год во Франции, хотя ее научные достижения явно не дотягивали до такого уровня. Но кто захочет портить отношения с всесильным мастером интриг?
Чтобы приручить этого человека, грозу института, Ольге даже не потребовалась магия, хватило женской смекалки и интуиции, и теперь он был у нее «под каблуком».
В минуты откровения Иван Степанович признался Ольге, что никогда до нее не изменял жене. Она ему поверила, потому что не встречала в жизни более закомплексованного и законспирированного человека. Того обуревали неведомые ранее чувства, на которые он не считал себя способным. Он всегда был рациональным прагматиком, и вот такая незадача. Он боялся признаться себе, что влюблен первый раз в жизни и, скорее всего, последний… Разум ему говорил, что Ольга использует его в своих корыстных целях, но он уже ничего не мог с собой поделать и соглашался на любые условия, только бы быть с нею. Иногда его даже посещали крамольные мысли о разводе, но он их сразу гнал прочь, с каждым разом менее энергично.
Предположения Маргариты Львовны его встревожили, а разговор с Ольгой, ее нервозное состояние еще больше укрепили его во мнении, что ее надо госпитализировать. Но как это сделать?! Не издавать же по этому поводу приказ по институту – развеселятся все сотрудники. Здоровье Ольги его очень обеспокоило, как ничье и никогда. В свои сорок девять лет он имел двух взрослых дочерей, которые выросли незаметно для него, не причиняя особых хлопот. Это произошло благодаря усилиям жены, создававшей все условия для его карьерного роста. Он никогда ни с кем не был откровенен, оставался Штирлицем и на работе, и дома. Домочадцы ему платили тем же, поддерживая официоз в отношениях, наказывая безразличием. Находясь рядом с Ольгой, он с удивлением отметил, что ему безудержно хочется говорить, особенно о тех вещах, о которых, собственно, не рассказывают чужим. Вскоре не осталось ничего, чем бы он не поделился с Ольгой.
Несколько взволнованный, он забежал в профком и договорился о двух путевках в Сваляву через месяц, без указания фамилий. Он предполагал, что Ольга не откажется поехать вместе с ним, конечно, соблюдая строжайшую конспирацию. Горы, лыжи, вода и любимая женщина – для него это было пределом мечтаний. Горя желанием поделиться с ней этой новостью и надеясь уговорить ее лечь в больницу, он отправился после работы к Ольге домой. Предварительно звонить не стал, зная, что в плохом настроении она может отказаться встретиться с ним.
Войдя во двор дома, где она жила, Иван Степанович с удовлетворением отметил, что слабый свет пробивается сквозь занавески на окнах одной из комнат ее квартиры. Набравшись храбрости, с букетом гвоздик, спрятанных в бесформенный пакет из пяти газет, он позвонил в дверь. Раз, другой. Она не спешила открывать. Через двадцать минут топтания под дверью и безрезультатного насилования звонка, в течение которых старушка-соседка из квартиры напротив успела выгулять болонку со слезящимися глазами, он понял, что ему не откроют.
Он вышел на улицу, с трудом доплелся до скамейки возле соседнего подъезда и буквально рухнул на нее, даже не подумав, что скамейка холодная, а это опасно для его предстательной железы. Ему не хватало воздуха, сердце выделывало антраша. Причина, по которой ему не открыли дверь, могла быть только одна – там был мужчина! Его соперник! Ивану Степановичу никогда не приходило в голову, что Ольга может еще с кем-нибудь иметь интимную связь, кроме него самого. Теперь, допустив это, он оказался в плену у ревности.
Это была не бешеная ревность, толкающая на преступления, наоборот, она делала из него мазохиста, заставляла искать подтверждение домыслам, все больше копаться в этом дерьме, растравляя до изнеможения душу.
Он сидел на скамейке, а его мысли, словно скакуны Газманова, галопом неслись в бедной голове, на которую свалилось такое приключение на закате жизни. Кто этот негодяй, который скрывается в ее квартире, занимается адюльтером? Неужели из его института?! Этого негодяя необходимо дождаться, вывести его на чистую воду. Он не терпел соперников в карьере, а в любви – тем более. И тут он понял, что первый раз в жизни, пусть мысленно, произнес запретное слово – «любовь». Несмотря на все еще учащенное сердцебиение, ему тут же стало гораздо лучше, ибо он понял, какие чувства привязывают его к Ольге. Да, это не грязный адюльтер, а чистая, непорочная любовь! Он дождется соперника во что бы то ни стало, посмотрит на этого подлеца! И если он из его института… Необходимо только позвонить домой жене и сообщить, что он задерживается. Первый раз в жизни он пожалел, что не имеет мобильного телефона из-за своего принципа: кому надо – сам позвонит, и ему не хотелось, чтобы его беспокоили по пустякам в самый неподходящий момент. Теперь он решил завести мобильный телефон, номер которого будет знать только Ольга.
Но как покинуть пост? Ведь, чтобы добраться до ближайшего таксофона, необходимо выйти на улицу, а тем временем мерзавец может попросту улизнуть. Нет, он будет здесь сидеть до победного конца. До сих пор он никогда долго не задерживался на работе, лишь по крайне уважительной причине, и на этот раз жена поверит, что так было необходимо!
Прошло не менее двух часов ожидания. Он уже давно не морозил свою предстательную железу на ледяной скамейке, а топтался у соседнего дома, избрав удобное место для наблюдения, когда увидел, что дверь подъезда открылась. Из него вышла его Оленька в наброшенном на плечи кожаном пальто и с мусорным ведром в руке. Она быстро скрылась за углом дома – там стояли мусорные баки.
Впервые в жизни не раздумывая о возможных последствиях, Иван Степанович бросился в подъезд и взбежал на третий этаж. Вот ее дверь. Проклятая одышка! Воздух вырывается изо рта, словно пар из трубы паровоза. Дверь была лишь прикрыта, и, затаив дыхание, он проник в квартиру.
