Сергей Пономаренко - Седьмая свеча
Если бы Глеб не находился в местах столь отдаленных и мог сейчас видеть матушку, то поразился бы происшедшей с ней перемене. Лицо ее стало чистым, светлым, умиротворенным, без ужасных прыщей, поедающих его, и сама она была спокойнее и улыбчивее.
– А я смотрю, к кому это гостья идет, даже не предполагала, что к нам! Милости просим. – Софья широко открыла дверь, впуская Галю в квартиру. – Только батюшки нет, все мотается, сердешный. Скоро у нас своя церковь будет в селе. Слава тебе, Господи! Не волнуйтесь, через часок должен быть. Пока отдохнете после дальней дороги. Слыхала, что теперь в городе живете?
– Да, матушка. Учусь. Филологом буду, учителем, – сказала Галя, окидывая взглядом комнату.
Все просто, никаких излишеств: сервант, стол, четыре стула, а в углу целый иконостас. Все иконы выполнены на дереве, никаких дешевых литографий.
– Трудно, небось, учиться?
– Нелегко. Да вы и сами прекрасно знаете, каково это. Вы же медучилище в Киеве заканчивали, на медсестру выучились. Я не ошибаюсь?
– Все верно. Кое-чему научилась. Бывает, прихожанам помогаю, тем, кто недалече живет. Чего ж им к фельдшеру иттить.
– У вас так много икон, и такие красивые! Что, отец Никодим их коллекционирует?
У матушки лицо дернулось, но не утратило приветливого выражения.
– Иконы своей силой помогают ему служить Господу нашему. Все православные семьи должны иметь иконы святых покровителей. У каждой из них свое предначертание. Вот «Господь Вседержитель» – основа всех основ, охраняет христиан; «Матерь Божия» покровительствует молодоженам; «Николай Угодник», «Всех скорбящих радость» помогают выздоравливать тяжелобольным; «Скоропослушница Преподобной Богородицы» помогает молодым, сохранившим целомудрие, в обретении настоящей любви; «Сошествие в ад» исцеляет одержимых нечистой силой, – с гордостью рассказывала матушка Софья.
– Матушка, а можно попросить вас об одной услуге?
– Если только в моих силах.
– Пока отец Никодим не пришел, давайте вместе помолимся об усопших. Авось с вашей помощью молитва быстрее дойдет до Господа нашего и брату будет легче на том свете.
– С большою охотою, – согласилась матушка Софья и опустилась вместе с Галей на колени перед иконостасом.
– Помяни, Господи, души усопших рабов Твоих, родителей моих Варвару и Федора, брата моего Василия, соседей близких Ульяну и Марию… – Галя почувствовала, как напряглась рядом стоящая женщина, еле слышно бормочущая вслед за ней. – Прости им все согрешения вольные и невольные, даруй им Царствие небесное и причастие вечных Твоих благих и Твоея бесконечныя жизни наслаждение. – Обе они согнулись в земном поклоне. – Подаждь, Господи, оставление грехов всем прежде отошедшим в вере и надежде Воскресения, отцем, братиям и сестрам нашим, сотвори им вечную память. Аминь.
Они снова согнулись в поклоне.
– Матушка Софья, не подскажешь мне, какая икона помогла тебе преодолеть злую силу изуроченья ведьмы и излечиться? – невинно спросила Галя у попадьи, не вставая с колен. У той искривилось лицо в немом ужасе. – Уж не смерть ли ведьмы Ульяны сыграла тебе на руку? И не ты ли приложила руку к ее кончине?
Софья, не в силах произнести ни слова, смотрела на нее, вытаращив глаза, теряя почву под ногами. Куда и делось ее спокойствие?! Схороненная в глубине ее души тайна, из-за которой она добровольно и бессрочно исполняла наложенную на себя изнурительную епитимью, когда отца Никодима не было дома, стала известна другим!
– Тот порошочек, который по твоей просьбе Василий щедро насыпал в поддувало печи и в духовку газовой печки бабы Ульяны, мышьяком называется? Не зря в медучилище училась – знала, что при высокой температуре мышьяк постепенно переходит в летучее состояние и что при общеизвестной любви бабы Ульяны печь различную сдобу ей недолго придется ею лакомиться. Все просчитала, продумала матушка Софья премудрая. А тут, на твое счастье, и Василий покинул свет Божий, отправился вслед за Ульяной. Умер свидетель – тебе на руку. Только успел он тогда рассказать мне о твоей странной просьбе, сразу не придал этому значения или не захотел. Ульяну он сильно не любил, считал, что из-за нее Ольга с ним в кошки-мышки играет. Тебе, должно быть, известно, что мышьяк имеет свойство накапливаться в организме человека и никуда не исчезает и после смерти. Вон через сколько лет по волосам определили, что Наполеона отравили мышьяком. А после смерти бабы Ульяны всего годочек прошел!
– Нет мне места на этом свете! – отрешенно сказала Софья. – Не хочу позориться перед людьми. Добровольно уйду из жизни.
– Ты погодь, Софья. Отобьешь сколько положено поклонов, прочитаешь множество молитв, и Бог тебя простит. Я тоже забуду, если, конечно, выполнишь все, о чем тебя попрошу. Это будет наша тайна, и о ней никто не узнает.
– Нет мне прощения… – запричитала Софья, но Галя ее тут же прервала:
– Огород содержишь в порядке. Много гарбузов вырастила на огороде?
– Достаточно.
– Вот и хорошо. Слышала я, что отец Никодим скоро поедет в город.
– Должен…
– Так пусть передаст от тебя подарочки с огорода Ольге, дочери Ульяны. И гарбузик тоже положи.
– И это все?
– Пока все. Видишь, пустяковая просьба, ни к чему не обязывающая. Так что не переживай, живи как жила – никто ничего и не узнает. – Галя поднялась и вышла из квартиры.
Софья продолжала стоять на коленях перед иконостасом.
36
Визит отца Никодима вначале удивил, а потом насторожил Ольгу. А когда он выложил дары с огорода, она поняла, что это неспроста. Обмениваясь с ним ничего не значащими фразами о житье-бытье, Ольга лихорадочно пыталась понять, что это значит и кто за этим стоит. Отец Никодим сообщил ей радостную весть: отделочные работы внутри церкви завершаются, и, по всей видимости, если на то будет воля Божия, она будет освящена не позднее Крещения. Пообещал, что пригласит ее на это торжественное событие.
Ольга знала о натянутых отношениях между отцом Никодимом и ее покойной матерью, а также о слухах по поводу того, кто навел порчу на попадью. Ее это мало заботило, при жизни матери она даже не поинтересовалась, основаны эти слухи на реальных событиях или нет. Сейчас, когда отец Никодим ни с того ни с сего привез гостинцы из села, ее охватили неясные подозрения. Вспомнились ей и предположения Маргарет Тэтчер о том, что она отравилась промышленными ядами. А если яды не промышленные?
«Положим, это бессмыслица, – подумала она, вспомнив засушенных лягушку и мышь под ковриком у двери. – Мне сделано, на меня наведена порча. Обычное лечение здесь бесполезно, еще не придумали от этого лекарства. Я знаю, как снимать порчу, умею выкатывать яйцами, проводить обряды очищения свечками, но для этого надо знать адресата, того, кто навел, по-научному – индуктора.
– А как здоровье матушки Софьи? Помню, когда последний раз была на поминках по матери на сорок дней, она все еще сильно болела.
– С Божьей помощью выздоровела, хворь покинула ее. Слава Иисусу Христу!
– Наверное, в больнице лежала? Интересно, в какой?
– Обошлось без больницы. Слава тебе Господи! Молитвами, молитвами, и Божья Матерь и Николай Угодник помогли. Пришла радость в наш дом, – он перекрестился.
Теперь Ольга словно прозрела. «Как я раньше не догадалась?! Источник таинственной болезни ее матери – Софья! Кто ей помогал, пока неизвестно, но кто-то из близлежащих сел или из Ольшанки. Видно, все-таки мама имела отношение к хвори Софьи, и ее смерть освободила попадью от болезни. Вот так матушка! Змея подколодная! Значит, ей показалось мало свести со свету мать, так она принялась за дочку! Решила использовать более действенные приемы, чем магия, – отравить захотела! «Кушай, дорогуша Олечка, овощи из родных мест!» Вот секрет этой странной посылочки из Ольшанки. Привет от матушки Софьи! Ей сразу стало легче. «Знать об опасности и о том, от кого она исходит, – значит, иметь возможность противостоять ей и нанести ответный удар!»
Когда отец Никодим ушел, она надела хозяйственные перчатки, собрала всю передачу и выбросила в мусорный бак вместе с перчатками. Когда Ольга вернулась в квартиру, ей вновь стало плохо, поэтому она сразу легла в постель. Болела голова, бил озноб. Телепередачи раздражали, и она не включала телевизор. Вновь позвонил Иван Степанович, умолял лечь в больницу. Она наотрез отказалась и запретила ему сегодня приходить.
Она провела весь день в постели, обдумывая план дальнейших действий. Теперь ее первоочередная задача – заняться матушкой Софьей! Еще не было и девяти часов вечера, когда она заснула.
Неожиданно посреди ночи Ольга проснулась. Ей показалось, что в квартире кто-то есть. Она почувствовала, что тишина обманчива и в любой момент может взорваться какофонией звуков или ее нарушит сдерживаемое дыхание кого-то прячущегося в этой большой трехкомнатной квартире. Духов и призраков она не боялась – в силу занятий магией они стали для нее чем-то таким же обыденным, как кухонная утварь. Элементер Степана после его смерти теперь служил ей, приписанный к магической Книге духов в физическом обличье, как при жизни.
