Джессика Броуди - Не вспомню
Моя память совершает прыжок в прошлое. Я снова вижу, как Дзен пробирается в мою больничную палату.
Я заберу тебя отсюда.
Так он сказал тогда. А всего секунду спустя словно растворился в воздухе.
Потом мне вспоминаются слова, сказанные им в машине по дороге из Залива Уэллс: Сейчас наша цель – отыскать идеально уединенное место, где можно надежно укрыться… Пока я не найду способ, как нам вообще исчезнуть отсюда.
Так вот для чего он хотел спрятаться от всех! Чтобы понять, что случилось с моим геном, и попытаться все исправить.
От этих мыслей во мне попеременно вспыхивает то надежда, то страх. Надежда, что, если Дзен говорит правду, для нас может найтись какой-то иной выход из этой ситуации. А страх вызван опасением, что, если Аликстер не сможет вернуть меня в «Диотех», то нарушит условия нашего уговора.
– Не думаю, что тебе можно верить, – говорит между тем Аликстер, окидывая Дзена пронизывающим взором. – По-моему, ты просто пытаешься отсрочить развязку.
– Попробуйте сами, – хриплым шепотом отвечает ему Дзен. – Попытайтесь трансессировать ее.
Аликстер снова улыбается, но его глаза выдают злость и некоторую растерянность. Он не привык, чтобы ему указывали, что делать.
– Разумеется, это еще достаточно новая технология, – признает он. – Но, насколько я понимаю, если в тебя заложен необходимый ген, требуется всего лишь полностью сфокусироваться на нужной точке, и ты будешь перенесен в нее.
Легким кивком он отдает приказ стоящему рядом со мной агенту со шрамом. Тот хватает меня за руку и рывком заставляет подняться.
– Мне также известно, – продолжает Аликстер, складывая на груди руки, – что любое лицо, находящееся в прямом контакте с трансессируемым и обладающее тем же геном, подвергнется переносу вместе с ним.
Он снова кивает. Я крепко зажмуриваюсь и задерживаю дыхание. Кожей я начинаю ощущать вибрацию ладони охранника, а потом постепенно давление его пальцев ослабевает. Я открываю глаза в нужный момент, чтобы успеть увидеть, как его рука поначалу теряет четкие очертания, становится все более прозрачной, а потом и вовсе исчезает. Подняв взгляд, я понимаю, что теперь пропало все его тело.
После этого я буквально валюсь на землю, издав одновременно вздох облегчения и удивленный возглас.
Аликстер тоже открыл рот от изумления, наблюдая эту сцену. Я жду, что он придет в бешенство, начнет неистовствовать, но с ним происходит нечто противоположное. Он лишь спокойно потирает подбородок и говорит:
– Очень любопытно. Похоже, Лидзендер прав.
Потом он смотрит на лежащего рядом Рио.
– Жаль, что человек, который знает об этом гене больше всех, находится теперь… – Аликстер вдруг начинает смеяться, откровенно довольный, что извращенное чувство юмора не изменяет ему и сейчас. – Надо признать, что мы поторопились вывести его из строя.
Он обрывает смех и в задумчивости склоняет голову набок.
– Хотя едва ли Рио поделился бы со мной своими знаниями. У меня сложилось впечатление, что в последнее время он хранил от меня больше секретов, чем сообщал новой информации.
Аликстер переплетает пальцы и кладет на них подбородок.
– Поистине интригующая ситуация.
Впервые с того момента, как Рио рухнул без чувств, я осмеливаюсь посмотреть на него. И я готова снова разразиться рыданиями, но справляюсь с эмоциями и заставляю себя вглядеться в его лицо.
Какие же секреты он хранил?
И что означал тот полный потаенного смысла взгляд, который он успел бросить в мою сторону?
Надеюсь, в своем сердце ты найдешь то, что поможет тебе простить меня.
Но ведь я уже простила его! Я больше ни в чем его не виню. И хотя я не могу вспомнить всего, мне почему-то кажется, что я никогда, собственно, и не обвиняла его. Ведь совершенно очевидно, кто тот монстр, который несет за все ответственность.
Найдешь в своем сердце…
Эти четыре слова вновь и вновь прокручиваются в моей голове. Я не могу избавиться от чувства, что смысл их значительно глубже, чем кажется на первый взгляд. Что в них зашифрован один из секретов Рио.
Я снова опираюсь спиной о стену, и мои стянутые за спиной руки касаются чего-то холодного. Охваченная любопытством, я ощупываю предмет пальцами и пытаюсь понять, что это. Он небольшой, гладкий, но с шероховатостями на поверхности и прикреплен к цепочке.
Я беззвучно охаю.
Ну конечно! Я же сама уронила его здесь совсем недавно. Но произошло столько событий, что это совершенно вылетело у меня из головы. Мой медальон. Мое…
Сердце.
Найдешь в своем сердце…
У меня дух захватывает при этой мысли. Неужели Рио имел в виду мою подвеску?
Но ведь медальон пуст. Еще доктор Шацель заверил, что таким его и нашли. А Дзен уверял меня, что внутри лежал лишь обычный камушек.
Я поднимаю взгляд и вижу, как Аликстер снова меряет пещеру шагами, поглощенный поиском выхода из непредвиденного тупика, в который зашел его прежний план.
Зато Дзен пристально наблюдает за мной. Он явно понял: я что-то обнаружила, – и ждет от меня знака, поясняющего, что именно.
Проблема, однако, в том и состоит, что я сама не понимаю значения находки. И даже не уверена пока, есть ли в ней какой-то смысл вообще.
Но это единственное, что дает хоть какую-то пищу для размышлений.
Дрожащими руками я нащупываю за спиной застежку, открываю маленькое сердечко.
И стоит это сделать, как меня захватывает знакомый вихрь. Поток информации. Мозг мгновенно выдает какие-то смутные образы. Я ощущаю легкую вибрацию у основания шеи и за ушами.
Что происходит?
А образы накапливаются и множатся, постепенно выстраиваясь в нечто конкретное. В ясную картину.
В воспоминание.
Оно хранилось внутри медальона. А теперь мой мозг оживил его с помощью рецепторов, которые я так и не сняла.
Я отвечаю Дзену долгим взглядом, прежде чем закрыть глаза и позволить всей сцене разыграться перед моим мысленным взором.
Я снова дома. Сижу на диване в своей комнате. Одна.
До смертной тоски одна.
По оконным стеклам струится дождевая вода. Капли стучат по крыше террасы.
Мной владеет мучительное беспокойство. У меня рефлекторно качается нога, и я бессильна остановить эти нервные движения.
Я никогда не делала ничего подобного. Никогда и ничего не скрывала от Дзена.
Но я лишь хочу помочь ему. Помочь нам обоим. Потому что люблю его.
Если я окажусь права, если я не заблуждаюсь относительно Рио, тогда мы сможем наконец быть вместе. Навсегда. Как в стихах.
Если же я совершила ошибку… Нет, я не хочу даже думать об этом.
Не сводя глаз со входной двери, я готова вскочить с места при любом скрипе, который издаст дом.
Когда же звонок действительно раздается, я буквально взлетаю с дивана, подбегаю к двери и распахиваю ее.
На пороге стоит Рио, промокший насквозь. Но я не могу сразу разглядеть выражения его лица. Оно как будто смыто дождем.
У него довольный вид?
Или печальный?
А может, полный сожаления?
Я делаю шаг назад, позволяя ему войти. Мне с трудом удается дышать, пока он сбрасывает с себя плащ и вешает на крючок.
– Ну и что же? – спрашиваю я, не в силах больше выдерживать напряженного ожидания.
Рио со вздохом опускает глаза, а потом сует руку в карман и достает крошечную колбочку, наполненную прозрачной жидкостью.
– Неужели это?.. – начинаю я, но не могу заставить себя произнести эту фразу до конца.
– Да, – кивает он.
Я подпрыгиваю на месте от восторга.
– Спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо тебе!
Улыбка теперь не сходит с моего лица. Я закидываю руки ему на шею и прижимаю к себе, вдыхая знакомый сладковатый аромат. Удивительно, но это сразу унимает мое возбуждение, возвращая спокойствие и рассудительность.
– Ты спас мне жизнь, – шепчу я на ухо Рио.
Его тело напрягается. Потом он сам обнимает меня и какое-то время держит в объятиях.
– Это самое малое, что я мог для тебя сделать.
Потом Рио мягко отстраняется от меня и, удерживая на расстоянии вытянутой руки, заставляет посмотреть ему в глаза.
– Сейрафина, – говорит он, и выражение его лица, как никогда, серьезно. – Мой долг предупредить тебя. Ген трансессии крайне нестабилен. Я еще многое в нем не понял. И пока не проводилось никаких испытаний, чтобы выяснить, какое воздействие на человеческий организм он может оказать в отдаленной перспективе.
