Лилия Касмасова - Если свекровь – ведьма
А Николай пробормотал:
– Да где же они? – Поставил чемодан на землю, крикнул: – Хо-хо-хо! – и хлопнул в ладоши.
Через несколько секунд по кустарниково-пальмовым зарослям справа от дороги будто волна ветра прошла, раздался треск ветвей, и из кустов в воздух взмыли и притормозили перед нами, не опускаясь на асфальт, красные, расписанные золотом сани.
– Какая прелесть! – всплеснула руками Орхидея.
– Аэросани летние, прогулочные, – сказал Николай. – Вот они и прогуливались, а мы ждем их!
– И олени, может быть, будут? – с недоверием спросила я.
– Зачем? Олени нужны были в век лошадей, – сказал Николай. – А сейчас век техники. Правда, эти дурашки любят увязываться за мной, когда я еду подарки подкидывать. Летают вокруг и мешают нормально приземлиться.
– Летающие олени, – покивала я. Пожалуй, я уже и в летающих розовых слонов готова поверить.
– Особая полярная порода, – серьезно сказал Николай. – Ну, усаживайтесь же. Сядете со мной впереди, Орхидея? – спросил он.
– Да, – ответила Орхидея и кокетливо подала ему белую полную ручку.
Там впереди еще и руль оказался. Прямо не сани, а автомобиль! Орхидея и Николай уселись на передний диванчик. Нам с инспектором ничего не оставалось, как сесть сзади.
Я полезла наверх, проигнорировав вежливо протянутую для поддержки руку Бондина, и села в угол. Он взошел на сани и уселся рядом.
– Цоб-цобе, – сказал Дед Мороз, и сани тронулись с места.
Когда мы проезжали мимо идущих вдоль дороги туристов, те радостно помахали нам руками.
– Мы сейчас замаскированы? – громко поинтересовалась я, наклонившись вперед, к Николаю. Чтобы Бондин не подумал, что спрашиваю я у него.
– А как же! – сказал Николай. – Под кабриолет… э-э, – он заглянул куда-то на панель управления, – «Форд Мустанг Шелби».
Я уже отвернула кольцо и сама увидела, что мы сидим в красной открытой машинке, с широкой белой полосой по капоту.
– А в Новый год? – продолжила я. – Когда вы над крышами летаете, то тогда подо что маскировка?
– Ни подо что, – сказал Николай. – Так и лечу. Только санки рабочие, большие.
Снова шутит? То есть вообще-то в прошлый раз, как оказалось, он вовсе не шутил.
– То есть люди спокойно могут любоваться Санта-Клаусом или Дедом Морозом на санях? – уточнила я.
– Летящим! – поднял палец Николай. Рулил он одной рукой.
Инспектор посмеивался в своем углу. Типа он умный, все знает, а я тут, дурочка, веду расспросы. Я замолчала и, отвернувшись, стала любоваться пейзажем. Далеко-далеко в голубой дымке синело море. А прямо перед нами раскинулась степь с мелкими зелеными кустиками.
Диван рядом скрипнул, и мне в ухо зашептал голос, разумеется, Бондина:
– Он летает с такой скоростью, что никто не успевает его увидеть. Он умеет растягивать время.
– Еще одна генетическая особенность? – невольно обернулась я.
– Нет, у него есть особенный хронометр. Работает он раз в год и за несколько секунд прокручивает целый год. Так что у Николая целый год для того, чтобы раздать подарки.
– Если в Новый год он проживает еще один год, то он живет в два раза дольше, чем сказал, – в удивлении предположила я.
– Так и есть, – сказал Бондин, довольный. – Быстро ты сообразила.
– А ты думал, я дура?
– Конечно, нет, – улыбнулся он. Потом с неловкостью посмотрел мне в глаза: – Ты извини, что я о твоем женихе так давеча сказал. Каждый может проявить слабость…
– Да, – сказала я. На самом деле мне хотелось закричать: «Вовсе Миша не слабый! Это Мелисса-Крыса сильная! Она же ведьма!» Но в душе я и сама винила Мишу. Может, он и вправду не любит меня так сильно? А я? Насколько он мне дорог? Стал ли он мне по-настоящему близким человеком за эти месяцы? И хотелось бы мне жить с ним вместе всю жизнь?
Черт, это инспектор виноват! Он заставил меня сомневаться в том, в чем я была уверена! Он заставляет меня рассматривать наши с Мишей отношения под критическим углом! Чертов блюститель порядка! Он нарушил порядок в моей голове!
Я выпрямилась, посмотрела Бондину прямо в глаза и сказала тихо:
– Знаешь что, не смей больше касаться темы моей личной жизни.
Он отвел взгляд:
– Хорошо. Не буду.
Мы замолчали. Но я не люблю такое вот напряженное молчание. Знаете, одно дело, когда люди молчат от того, что им вместе и молчать комфортно, а другое – от того, что хотели бы в этот момент разбежаться в разные стороны, да некуда. Поэтому я громко сказала:
– А почему бы вам, Николай, и правда не ездить на машине? И не надо никакой магической маскировки, и в кустах его прятать не надо.
– Потому что я люблю сани, – сказал Санта.
– И они тебе очень идут, – ласково сказала Орхидея, похлопав его по плечу, отчего «Форд» выехал на встречную полосу, потому что у шофера рука уползла влево. Хорошо, что машин на дороге не было.
Влюбленные иногда говорят такие глупости! Просто уши вянут их слушать.
А что, Орхидея и Дед Мороз очень подходят друг другу. Даже по цвету одежды. Она любит черный, он – красный. Прям Стендаль какой-то.
Эх… Да при чем тут одежда. Главное, чтобы… Чтобы людям было о чем поговорить. Наверное. А может, какая-то между ними должна быть связь магическая. Ну, в смысле, что-то особенное, какая-то магия любовная. Только без всяких ведьмовских штук вроде зелья. А вот у нас с Мишей – она есть? Я даже не знаю. Ну, если я еду его спасать на край света, то, наверное, есть. А вот если он убежал от меня на край света, да еще с другой девицей… Но ведь не по своей воле! Ладно, увижу его, разберемся.
Мы домчались до пристани минут за пять. Я включила око, чтобы еще полюбоваться санями.
Мы сошли на землю, и Николай тихо сказал:
– Ох-ох-ох.
Сани лихо сорвались с места, взметнув облако пыли, и исчезли в ближайшем островке джунглей.
Я, выключив гляделку, вполголоса спросила Николая:
– И никто не удивится, если заметит, что кабриолет без водителя, да еще в кусты заехал?
– Пока еще никто не замечал, куда он скрывается. Все заняты своими делами. Спешат на паром до Ла Гомера, например, – и он показал рукой на берег.
Это паром такой? Ничего себе. Я-то всегда представляла, что паром – это такой большой плот. По смутным образам из черно-белых фильмов, наверное. Но, кажется, мои представления несколько устарели. У причала белым двухэтажным айсбергом возвышался какой-то пароход. Ну, может, не совсем пароход, потому что был он какой-то странной непропорциональной формы, напоминающей гигантский кирпич. Или коробку из-под сока, плавающую на боку. Или тапку. Такую огромную, что в нее могли заехать машины и потеряться там. И они в данный момент туда и заезжали. И, может быть, даже там терялись.
– Я за билетом, – сказал Бондин. – А вы пока идите к парому.
Бондин побежал к белому низенькому домику с синими ставнями.
Мы двинулись к пристани и столкнулись нос к носу с маленьким смуглым человечком в белой форме и фуражке. Он что-то сказал – похоже, на ломаном английском.
– Поверни перстень, – шепнула мне Орхидея.
Я повернула. А Николай, видимо, был полиглот.
– Так это ваш автомобиль? – вопрошал человек.
– Нет, – сказал Николай. – Он нас просто подвез.
– Зачем он уехал в деревья?
– Разве? – «удивился» Николай.
– Со мной, со мной, – поманил нас ладонью человек. И зашагал к тем зарослям, где спрятались сани.
Ой-ей. Что сейчас будет? Штраф? Тюрьма?
Мы подошли к обочине. Полицейский перешагнул через бордюр и смело ринулся вперед, раздвигая руками широкие глянцевые листья.
Сани висели себе в воздухе среди помятых зеленых побегов. Интересно, а что видит абориген? Я выключила око.
Ха-ха. Ай да сани. Никакого автомобиля перед нами не было. А был… слон!
Смуглый полицейский вытаращил глаза и произнес что-то, по интонации похожее на: «Что за ерунда тут происходит? Сейчас только я видел, как в кусты заехал блестящий красный автомобиль, а теперь стоит эта огромная, как дом, скотина и помахивает толстым хоботом прямо перед моим носом!» Ну вообще-то он сказал всего пару слов. Но смысл, думаю, был близкий.
Слон поднял хобот и весело продудел. Полицейский быстро достал рацию и забормотал туда в панике (я успела повернуть перстень):
– На острове слон! В Лос-Кристианос, у пристани! И он кричит на меня!.. Никакого виски! Нет, присылайте подкрепление! Святой Колумб! Он собирается убежать!
Сани крутанулись на месте. А слон? Я выключила око. Слоник стоял, невежливо повернувшись к нам своим огромным серым задом. Потом помахал хвостом, поднял его и… навалил кучу.
Мы с Орхидеей хихикнули. Николай строил серьезное лицо, но тоже едва сдерживал смех.
Полицейский что-то заорал в рацию.
– Что он сказал? – спросила я у Орхидеи.
– Просит дворников прислать, – хихикая, ответила она.
А слон не стал дожидаться ни дворников, ни полицейских и дал деру, ломая ветки.
Я повернула перстень, чтобы увидеть, что на самом деле оставили сани. Под пальмами белел сугроб. И таял прямо на глазах.
