Андрей Прусаков - Я – утопленник
Архип неодобрительно посмотрел на меня:
– Чего в одежке ходишь?
Я не знал, что ответить. Человек я, вот и хожу. Архип словно мысли читал:
– Ты не человек боле. И одежка тебе ни к чему. Все одно сгниет под водой. Так что скидай.
Я покачал головой:
– Не, не буду.
Старик поджал губы:
– Эх, молодежь… Думаешь, тебя голым увидят, хе-хе! – Он засмеялся противным визгливым смехом. – Мы – мертвые, никто нас не увидит, пока сами не покажемся. А уж тогда…
Он вновь засмеялся, а я подумал: что я здесь делаю? Сижу на дне Обводного, слушаю какого-то мертвеца… Бред, бредятина, Кастанеда отдыхает! Сейчас открою глаза и проснусь. Незаметно для Архипа я ущипнул себя, но идиотский сон не проходил. Неужели я навсегда останусь утопленником, чтобы потом превратиться в такую вот тварь?
– …и сказать надо: вода-водица, родная сестрица, помоги, меня обряди! И посмотреть на любую одежку. Тогда человек тебя в одежде увидит, за своего примет.
Начало фразы я прослушал, но суть уловил. Это и вовсе маразм. Чтобы я поверил в какие-то заклинания? «Но ведь я мертвец, – в который уж раз подумал я, – но живу и чувствую. Сижу под водой, не дышу. И вижу таких вот уродов. Пора привыкать к чудесам».
– Запомнил? – спросил Архип.
– Вода-водица, родная сестрица, помоги, меня обряди, – без всякого выражения повторил я. Лабуда какая-то, бессмыслица. Неужели работает?
– Иди и испробуй! – неожиданно велел утопленник. – Только верить надобно в то, что говоришь! И на одежду какую-нибудь смотри.
Ну, как в это поверить?
Архип все увидел по моему лицу. Скривился. Затем прошептал наговор – и оказался в старинном кафтане, красной атласной рубахе и темных, заправленных в невысокие сапоги штанах. Передо мной на дне Обводного сидел человек времен крепостного права.
– Теперь веришь? Вот народ пошел: ни в Бога, ни в черта не веруют. Атеисты поганые. Увидел одежку? Теперь иди и испробуй сам!
– Сейчас?
– А чего тянуть? Только свою одежку сыми, а то ничего не выйдет. Как там у вас, современных, говорится: наложение образов… Сымай, сымай, я посторожу, – усмехнулся подводный дед и неожиданно возвысил голос: – Велели меня слушаться, так слушайся, не гневи Слизня!
Кто знает, на что способен этот дед? Еще укусит… Я подчинился и расстегнул ремень. Брюки и рубашка легли на дно. Трусы я предусмотрительно оставил.
– А это почто оставил? – Архип презрительно посмотрел на мои плавки. – Мертвые сраму не имут.
Возразить исторической фразе было нечем. Пришлось снять и трусы.
– Вылезай, подойди к прохожему и спроси что-нибудь.
– Что? – глупо спросил я. Происходящее напоминало дурацкий розыгрыш. Чтобы я на такое купился?
– Сколько ему жить осталось! – оглушительно захохотал старик. – Что хочешь! Но сначала слова произнеси!
Я послушно выбрался из воды. Набережная пустынна. А, вот, идет какая-то женщина. Я сосредоточенно произнес заклятье, сконцентрировавшись на платье в светлый горошек. Смотреть на одежду, как говорил Архип…
Женщина остановилась, странно посмотрела и бочком пошла прочь, то и дело оглядываясь. «По крайней мере, не зовет на помощь», – удовлетворенно подумал я, опустил глаза и… Действует чертова магия! На мне было то же платье, что и на ней… Я согнулся, перевалился через ограду и упал в канал. Едва вода сомкнулась над головой, услышал противный писклявый хохот. Я так и думал! Старикашка издевается!
– Ты ж на платье ее посмотрел, – хохотал утопленник, до ушей распахивая пасть с редкими гнилыми зубами, – вот оно на тебе и стало!
– А как снять? – пролепетал я, пытаясь стащить наговоренное платье. Пальцы проходили сквозь навь.
Архип усмехнулся:
– В воде навь водяная сама исчезнет.
И правда: не прошло и полминуты, как платье растворилось без следа. Чудеса!
Я представил ситуацию со стороны. Прикольно. В конце концов, и сам люблю пошутить. Гнев быстро прошел, и я тоже засмеялся. А ведь не так все просто с этими заклинаниями. Как там поется: «Сделать хотел утюг – слон получился вдруг…»
Во второй раз все прошло гладко. Вылез из воды и спросил время у прогуливающейся парочки. Никто не заметил, что я совершенно наг. Довольный, я спрыгнул в канал и опустился на дно воронки. И наставник уже не казался таким уродливым. Может, я привык, а может, он пыль в глаза пускает? Тоже эта, как ее, «навь»? Но как преодолеть водную магию, я пока не знал. Ничего, узнаю еще! Однако надо же! Жизнь после смерти становится все интересней.
Затем Архип принялся расспрашивать. Как я упал да почему, да чем занимался, когда жив был? Похоже, эти расспросы будили у мертвеца какие-то воспоминания, судя по тому, как жадно он слушал меня. Но я отвечал односложно и скупо. Вот еще: распинаться перед утопленником! Пусть формально и собрат по несчастью, но водить с ним дружбу я не стал бы и за миллион. Рожа еще та. Лучше уж с Анфисой. При воспоминании о совершенном теле русалки я слегка напрягся. Хороша девчонка! Хотя, конечно, не девчонка давно, да и вообще мертвячка. Тьфу ты, пакость!
– Я, считай, двести лет здесь живу, – сказал Архип. – Всякое видел.
Я покрутил головой. Ничего себе! Ведь этот мертвяк мог Пушкина застать! И блокаду пережил. Впрочем, что ему блокада? Мертвые ведь с голоду не мрут. Вот же фрукт подводный!
– У всякого здесь своя работа, – продолжал гундеть Архип. – Наше дело – выполнять, что хозяин велит. Слизень то есть.
– А русалки что делают? – вставил я, вспоминая Анфису и остальных, кого видел.
– Они-то… – усмехнулся утопленник. – Они души для Слизня добывают. Это их работа.
– Это как?
– Людей топят, дурень! Или живность любую. Раньше, в старые времена, люди сами нас потчевали, уважали и боялись. Бывало, улова хорошего попросят да козу или коня в воду бросят. Ну, Слизень и помогал, рыбу в сети загонял. А теперь забыли, гневят батюшку Слизня! Реку всю загадили так, что рыба дохнет!
Архип с ненавистью посмотрел вверх:
– Не знают, какую Слизень силу имеет! Тогда, при Петре еще, едва город не смыл! Чутка сил не хватило! Если бы Свят-камень не потерялся… – Архип внезапно осекся. – Ладно, хватит лясы точить. Спать пора. Ложись, где пожелаешь. – Он вальяжно простер руку над похожим на передовую после боя дном. – Завтра снова учить буду.
– А зачем? – спросил я.
– А как же без этого? – Утопленник устремил на меня рыбьи глаза. – Знать надо, как от людей скрываться и как силу себе добывать. Без этого не проживешь. Да и работу Слизень дает такую, что без сноровки да слов заговорных – не справиться.
– Какую еще работу? – спросил я, но Архип скомкал разговор:
– Узнаешь. В свой черед. Спи. Утро вечера мудренее.
Но спать на дне я не собирался. Пусть мертвец и утопленник, но не могу я спать под водой! Не приучен.
– Ты куда это? – насупился Архип, видя, что я схватился за одежду.
– Дела у меня, – ответил я, одеваясь. Чтобы нацепить мокрую одежду, да еще и под водой, требовалась определенная сноровка, которой я не обладал, а потому возился долго, нервничая и матерясь. Архип наблюдал, почесывая волосатую спину длинными острыми когтями.
– Нечего тебе на земле делать, – злобно бурчал он. – В воде сиди! Не гневи Слизня.
– А он про это ничего не говорил, – ответил я, все же чувствуя беспокойство. Вспоминая жуткого речного владыку, я испытывал настоящий ужас.
– Говорено меня слушать – так слушай! – продолжал негодовать Архип. – Чужие мы земле, и нечего нам на ней делать!
– Мне очень нужно! – пробормотал я, опасаясь, что Архип просто схватит меня и не отпустит. Или удержит каким-нибудь заклятьем. Я не знал, насколько силен старый утопленник, и проверять не хотелось.
– Я потом приду, – ощущая спиной взгляд утопленника, я быстро поплыл к берегу и вскарабкался на набережную. Нет, больше я сюда не приду!
– Приходи завтра! – плеснула волна.
…Я проснулся от жажды и побежал в ванную. Припал к струе и глотал, глотал. Никогда не думал, что водопроводная водичка такая вкусная. Есть мне давно уже не хотелось. Совсем. С одной стороны, это плюс. И тратиться не надо, и от голода не умру. Ха, уверен: многие студенты бы мне позавидовали…
Утро было пасмурным, даже пошел маленький дождик. Самое время погулять. Я хорошо помнил, как мне фигово под солнцем, и воспользовался утром на все сто. Я выбежал на улицу в майке и шортах. Дождь падал, словно небесная манна. Как это чудесно! Я с удовольствием шлепал по лужам, с улыбкой превосходства глядя на прятавшихся под зонтами прохожих. Прячьтесь, прячьтесь, это мое время!
Проходя мимо ларьков, увидел в витрине свежую рыбу. Она лежала, открыв рот и вытаращив навеки замершие зенки. И я тотчас вспомнил о вчерашнем! Вспомнил, что Архип ждет меня. Что будет, если не приду? Я замер перед витриной, глядя на мертвую рыбину. Она многозначительно распахнула пасть, усеянную острыми зубами. Нет, наверное, лучше пойти. Перечить жуткому Слизню не хотелось. По крайней мере, пока я не знаю всех правил подводного мира. В конце концов, не съест же меня Архип!
