Андрей Прусаков - Я – утопленник
«Все так и должно быть», – мелькнуло в голове, и я не понял, моя ли это мысль или слова русалки.
Она дотронулась до меня. Сначала осторожно, затем сильнее, засмеялась и «облетела» кругом, паря в воде, как странная белая птица.
– Плыви за мной, Андрей! – Она понеслась вниз, туда, где исчезли подружки. Я поплыл. Поплыл – не то слово. Я не двигался – я тоже парил, вдруг, в один миг сообразив, что здесь не нужно прилагать усилий – надо просто проявить желание плыть.
Вместе с ними я завис над бездной. И вдруг все они бросились врассыпную. Я остался один, изумленно оглядываясь по сторонам, и с ужасом понял, что не знаю, где верх, где низ. Я даже не мог сказать, был ли я в реке. Со всех сторон клубилась фиолетовая мгла, и я в панике заметался, не зная, что делать.
И почувствовал нечто. Кто-то подплывал ко мне. Я не мог видеть, но отчего-то знал, что это существо плывет именно ко мне. Я вспомнил. Забытый сон наяву вторгался в сознание, порождая древний, первобытный ужас. Самое страшное было то, что я не мог бежать. Не потому, что лишился сил, а потому, что не смел, точно зная, что бежать бесполезно и что опасно разгневать поднимавшегося из глубины.
Он явился неожиданно, возникнув из клубящейся тьмы. Существо, плавающее передо мной, было настолько фантастическим, что я подумал, будто сплю. У него было темное, бугристое тело с двумя мощными, вполне человеческими руками и большой бочкообразной головой. Но ниже пояса ничего человеческого не наблюдалось, лишь мерно колыхались десятки черных двухметровых щупалец. «Мутант», – подумал я. Мутант был бородат и совершенно лыс. Вытянутый, морщинистый череп его вызывал отвращение. Лицо широкое, скуластое, словно у монголов, но вместо азиатских «щелочек» глядели два выпуклых рыбьих глаза. Монстр смотрел прямо на меня, в то же время я не мог понять, куда именно он смотрит. Эти жуткие глаза, изредка моргая, глядели равнодушно и цепко. Мне казалось, чудовище видит меня насквозь…
– Здорово, утопленничек! – произнесло чудище, и я дернулся, как пораженный током. Оно еще и говорит! Впрочем, русалка тоже говорила. Что за бред? Как же они говорят под водой? – Никак не оклемаешься? – затряс бородой мутант, и я догадался, что он смеется. – Ничего, в первый раз всегда так. А после привыкнешь.
Я молчал, не зная, что сказать. Да и, признаться, рот открыть боялся, ведь я же под водой! Как в первый раз под водой страшно открыть глаза. Открываешь – а они не открываются. Вот так и сейчас.
– Да ты не пужайся, говори! – махнул рукой мутант. – Как тебе здесь?
Я молчал, словно рыба.
– Ты, часом, не глухонемой?
Неужели здесь можно разговаривать? Я помотал головой и осторожно приоткрыл рот. И ничего не почувствовал. И воздух из меня не вышел. Вода давно была внутри. От этой мысли меня вывернуло наизнанку.
– Вот хилый народец пошел, – наблюдая за моими корчами, благодушно произнес мутант. – Ну, ничего. Пройдет. Поплавай, осмотрись, потом и работу тебе найдем.
Какую еще работу? Заметив проблеск внимания в моих глазах, мутант гордо выпрямился:
– Я – Слизень! Твой хозяин и хозяин реки! Здесь все мое, понял! И все мне повинуются! Забудь, что был человеком. Ты – утопленник, и ты – мой до скончания дней!
Он говорил, и слова Слизня впечатывались в мозг, каленым железом перечеркивая прошлую жизнь. Я навеки останусь здесь?
– Был Охрим до тебя. Старый был, сгнил совсем, никуда уже не годился. Даже утку утопить бы не смог. Ты молодой, сильный… – Ноги-угри схватили меня, ощупывая, будто купленную вещь. Ничего омерзительней этого я еще не испытывал, но вырываться не посмел. – Слушай мою первую волю: пойдешь с ней, – он отпустил меня и указал на русалку, неслышно возникшую за моей спиной, – Анфиса отведет тебя к Архипу. Он научит всему. Угодишь мне – будешь жить, как раньше не мечтал! Власть получишь над живыми и мертвыми…
Он еще что-то говорил, но я уже не понимал, целиком захваченный мыслью, что есть жизнь после смерти, есть! Но что она – такая, не снилось в самых страшных снах.
…Анфиса плыла впереди, я следовал за ней. Странная мгла рассеивалась, и вокруг простерся обычный донный пейзаж: покрытые слизью черные валуны, в незапамятные времена притащенные ледником, качающаяся речная трава и стайки шныряющих над нею рыбин. Не знаю как, но я отлично видел под водой; конечно, хуже, чем на поверхности, но все же очень далеко. За десяток-другой метров от глаз не укрывалась ни единая мелочь. Я мог пересчитать чешуйки на боку неторопливо плывущей рыбы и зубы лежащего на дне черепа.
Речные пути отличались от земных так же, как залитые асфальтом магистрали – от невидимых людям птичьих дорог. Мы плыли без устали, ловя речные потоки или лавируя в них, но даже плыть против течения было легко. Вода помогала, нежно обвивая и неся вперед мое тело. Лишь раз я испугался, когда над головой с ужасающим шумом пронеслось что-то огромное. Река качнулась в берегах, и я вместе с ней. В следующий миг я понял, что это, наверное, «Метеор», но страх проходил медленно.
– Это быстрый корабль, – сказала Анфиса. – Не бойся, но и близко не подплывай. Архип однажды подплыл – так ног и лишился.
– Кто это – Архип? – спросил я, понемногу успокаиваясь. Анфиса замедлила ход:
– Утопленник, как ты. Только старый. Ни на что не годится…
Я хотел спросить: что значит – «ни на что», но тут мы вплыли в какой-то канал. Я испугался, что здесь нас заметят. Анфиса уловила мое беспокойство:
– Не бойся: люди нас не видят.
– Почему?
– Потому что я так хочу, – улыбнулась Анфиса.
Я плыл за ней, представляя себе, как, должно быть, занятно мы выглядим: скользящая под водой нагая девушка и парень в одежде…
Канал был жутким местом. Я и не подозревал, что его можно так загадить. Дно представляло отвратительное, в чем-то даже сюрреалистичное зрелище: изъеденные ржавчиной остовы конструкций, гнилые бревна, осколки стекла и битый кирпич, куски строительной арматуры и обросшие подводным мхом булыжники. Раздвинув бледно-зеленые стебли, из-за водорослей выплыл старик с длинными волосами и бородой до пояса. Его морщинистое, худосочное тело казалось странно коротким, и спустя мгновение я понял, почему. Обе ноги были обрублены по колени, но здесь, под водой, ему это не мешало – двигался он достаточно быстро. Как и Анфиса, он был наг, и мой взгляд невольно приковали неестественно большие, словно распухшие гениталии.
– Ты, что ли, новый утопленник? – спросил он, почесав впалую грудь разлапистой пятерней. А плечи у старика ничего, отметил я, в молодости здоровый был…
– Он, – сказала русалка. – Андреем его зовут.
– Андрей, значит. – Утопленник подергал себя за бороду и окинул осуждающим взглядом. – И с чего тебе, Андрей, жизнь не мила стала?
– Тебе-то, старый, какая разница? – недовольно ответила Анфиса. – К нам по своей воле приходят, сам знаешь.
– Знать-то знаю, – вздохнул утопленник, отводя неприятные белесые зенки. – И нестарый я, не старей тебя…
Судя по взгляду русалки, последняя фраза мертвеца Анфисе не понравилась.
– Слизень велел рассказать ему, что да как. И научить, чему знаешь. А я поплыла, дела у меня. – Анфиса провела рукой по моему плечу. – Не скучай, Андрюша, скоро увидимся.
Вильнув стройными ногами, русалка поплыла прочь. Признаюсь, мне не хотелось переводить взгляд на старого уродливого утопленника. Но пришлось.
– Меня Архип зовут, – сказал мертвец. – Пойдем.
Мы отплыли куда-то. Стало немного глубже, вода потемнела, и наконец перед глазами открылась большая песчаная воронка. Словно бомба когда-то взорвалась. Архип спланировал и уселся на дне воронки. Я присел рядом, чувствуя, что мне то и дело хочется вздохнуть – но никак. Архип заметил и, криво улыбнувшись, сказал:
– Дышать хочется? Это пройдет, дай время. Когда утонул-то?
Я никак не мог вспомнить. Да и какая ему разница?
– С неделю назад… наверное.
– Домой, должно быть, тянет? – спросил он и сам же ответил: – Вестимо, тянет. Я помню, тоже домой приходил, в окно стучал. Только перепугал всех до смерти. Хе-хе. Значит, Слизень тебя ко мне послал? Учиться? Что ж, научу, дело нехитрое, а времени у тебя теперь много будет. Детей своих переживешь и внуков…
Он говорил медленно, со вкусом смакуя каждое слово. Взгляд его бесцветных, навыкате, глаз блуждал по мне, как по обычной речной твари. Я слушал, и мне казалось, что я сплю:
– …ты утопленник, не человек, так что забудь тех, что наверху. Забудь всех, кого знал. И отца, и мать. Заместо них теперь Слизень будет. Люди нам не товарищи. Будешь к людям ходить – только хуже им и себе сделаешь… И людской закон над тобою не властен. Бойся лишь Слизня – он твой господин!
Архип неодобрительно посмотрел на меня:
– Чего в одежке ходишь?
Я не знал, что ответить. Человек я, вот и хожу. Архип словно мысли читал:
