Марк Фрост - Пробуждение
– Хорошо, – ответил Уилл.
– Между тобой и твоими родителями произошло что-то нехорошее? Конфликт?
Уилл ответил, осторожно подбирая слова.
– Можно так сказать.
Роббинс шагнула еще ближе.
– Ты думаешь, есть какая-то вероятность, что они едут сюда, чтобы забрать тебя из школы?
Уилл посмотрел ей в глаза. Ему очень хотелось верить, что она сумеет ему помочь, но он боялся сказать слишком много.
– Да, я думаю, это возможно.
– Если это окажется именно так… ты бы хотел уехать с ними?
– Нет, я хочу остаться.
Роббинс посмотрела на него изучающе.
– В таком случае, я хочу, чтобы ты знал: я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты остался.
В дверь заглянул доктор Куява.
– Мы готовы и ждем тебя, Уилл.
Уилл и доктор Роббинс следом за ним вошли в лабораторию, где стояли тренажеры и множество сложных медицинских устройств. В дальнем конце лаборатории находилось панорамное окно, выходившее на заснеженный кампус. Уилл сел на скамью и устремил взгляд на зимний пейзаж, а Куява принялся прикреплять к его торсу, шее и лбу самоклеющиеся электроды и пластиковые кружки.
– Это, – объяснил он, – беспроводные датчики, передающие данные компьютерам по другую сторону от этого окна. – Доктор Куява указал на небольшое окно в перегородке. – Мы будем наблюдать за тобой из контрольной кабины, а потом поделимся с тобой результатами.
Куява подвел Уилла к суперсовременной беговой дорожке и выдал ему голубой пластиковый загубник, немного похожий на тот, которым пользуются для подводного плавания. Загубник был соединен длинной трубкой с ближайшим компьютеризированным прибором.
– Надень это для меня на время бега, – попросил Куява. – Мы собираемся измерить несколько функций – в частности, эффективность поглощения кислорода твоим организмом. Загубник не помешает тебе дышать нормально. Ты его даже не заметишь.
– Звучит легко и просто, – улыбнулся Уилл.
Куява прикрепил к правому указательному пальцу Уилла датчик пульса и надел на его предплечье манжету тонометра. Он протер тампоном тыльную сторону правой ладони Уилла, безболезненно ввел в вену тонкий катетер и закрепил пластырем.
– Кроме того, – сказал он, – мы возьмем несколько анализов крови, чтобы оценить потребление кислорода в реальном времени. – Доктор Куява присоединил катетер к другой длинной трубке, которая разветвлялась и шла к нескольким приборам. Уилл увидел, как по трубочке от его руки потекла тонкая красная струйка. Куява поработал с настройками беговой дорожки. – Вставай. Движущаяся полоса приспособится к твоей скорости, так что не сдерживай скорость.
Куява и Роббинс ушли в контрольную кабину и через окошко дали Уиллу сигнал начинать. Уилл начал с ходьбы, и полоса беговой дорожки начала двигаться вместе с ним. Он быстро перешел на бег трусцой, а потом – на размеренный бег. Несмотря на загубник и электроды, он нашел свой ритм и дышал легко. Он отбросил прочь все свои тревоги и, как просил его о том Куява, не стал себя сдерживать. Он увеличил скорость, и резиновая полоса у него под ногами взвыла. Ноги Уилла поднимались и опускались все чаще и чаще. Уилл чувствовал себя прекрасно, сказочно невесомым. Впереди не было ничего, кроме зеленых огоньков.
Уилл скосил глаза на контрольную кабину и увидел, что к Куяве и Роббинс присоединился дружелюбный преподаватель генетики, доктор Рулан Гайст. Куява показывал ему распечатку.
«Отлично. Может быть, он сможет мне что-то объяснить. Давай покажем ему максимальную скорость».
Уилл нажал на клавишу, управлявшую наклоном беговой полосы, и приподнял «нос» тренажера. В итоге он продолжил бег под углом в шесть градусов. Он прибавлял и прибавлял скорость, и все системы и моторы тренажера начали протестующе стонать. Когда Уилл увидел, что от движущейся ленты летят искры, и почувствовал запах горелой резины, он нажал на красную кнопку аварийной остановки на рукоятке. Движущаяся полоса со скрежетом остановилась, а Уилл своим ногам команду остановиться дать не успел и взлетел в воздух над приподнятым краем тренажера. Он удачно приземлился, не потеряв равновесия, обернулся и увидел, что край тренажера объят пламенем.
Куява выбежал из кабины, схватил огнетушитель и загасил огонь. Роббинс замерла на пороге кабины. Любопытство в ее взгляде смешалось с тревогой. Доктор Гайст остался в контрольной кабине. Он озадаченно смотрел на экраны мониторов.
Уилл вытащил изо рта загубник, а Куява бережно извлек из его вены катетер.
– А-а-а, прошу прощения, что так вышло, док, – пробормотал Уилл.
– Нет-нет, все в порядке, – сказал Куява, с трудом сохраняя спокойствие. – Ты все сделал так, как я тебя просил. Теперь давай перейдем вот сюда.
Куява подвел Уилла к большому белому аппарату – «бублику» из формованного пластика, поставленному на ребро. Куява поработал с пультом управления, и из «бублика» выехала плоская платформа на высоте пояса Уилла.
– Ложись сюда, Уилл, лицом вверх, головой к аппарату.
– Что это такое?
– Это аппарат для МРТ, – сказал Куява. – Томограф. Мы сделаем несколько снимков твоего головного мозга. На этот раз ты не должен двигаться. Точнее говоря, если пошевелишься, ничего не получится.
– Хорошо. Не хотелось бы и этот прибор сломать.
– Уж пожалуйста. Он намного дороже.
Уилл улегся на платформу. Доктор Гайст торопливо подошел к Куяве с планшетником. За ним устремилась доктор Роббинс. Гайст показал Куяве результаты обследования на беговой дорожке. От волнения он тяжело дышал.
– Показатели минутного потребления кислорода просто потрясающие, – сказал Гайст. – На три базисных пункта выше любых, какие я только видел – здравствуй, Уилл, прости меня, но это невероятно впечатляюще. Показатель гематокрита ниже нормы на три цифры – это беспрецедентно. Мощность в ваттах распределена устойчиво выше шестисот, но при этом пульс не поднялся выше ста пятидесяти… у тебя икроножные мышцы болят?
– Нет, сэр.
– Я бы рискнул сказать, что у него даже молочная кислота не начала вырабатываться, – сказал Гайст Куяве. – У него клеточный обмен идет, как в самоочищающемся двигателе.
– Есть какие-то признаки употребления допинга? – спросила Роббинс.
– Нет, кровь совершенно чиста, – ответил Гайст. – Уровень глюкозы ровный, без пиков. В ответ на стресс он вырабатывает эритропоэтин по невероятно эффективной гомеостатической кривой. – Гайст снова вспомнил, что Уилл рядом. – Прости, Уилл, для тебя это, конечно, сущая абракадабра.
– А что это значит? – спросил Уилл.
– Это значит, что у тебя потрясающие аэробные и метаболические способности, – ответил Куява. – То есть дыхательные и обменные.
