Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить
— Ты кто? — спросил меня маленький, но довольно крепкий мужчина азиатской внешности.
За его спиной маячили пять-шесть парней, улыбки которых не предвещали ничего хорошего.
— Я тот, который этой ночью летал в небесах, — ответил я на безупречном вьетнамском языке, а потом счастливо, беспечно и радостно рассмеялся. — Нет, я не летал, а парил в небесах!
— Ты откуда, придурок?
— Из России.
— Ну, русских мы уважаем и не обижаем. Но есть одно «но».
— И каково же оно?
— Дело в том, что женщина, живущая в этом доме, задолжала нам определённую сумму денег.
— И какова она?
— Тысяча долларов.
— И в связи с чем возник такой долг?
— Платить надо вовремя!
— За что?
— За всё!
— Ну, не люблю абстракции и неопределённости во взаимоотношениях. Я человек конкретный.
— Дорогой, я никому ничего не должна! — воскликнула Настя, появившись на пороге. — У меня здесь есть свой маленький бизнес, я исправно плачу налоги, своих доходов ни от кого не скрываю. А это — бандиты, вымогатели, отморозки, мерзавцы!
— Слушай, обезьяна! — сказал я спокойно и иронично. — У меня сегодня очень хорошее настроение. Не нарушай гармонию в моей трепетной душе. Пошёл отсюда куда подальше!
— Что?! Это кого ты назвал обезьяной!?
— Тебя, придурок. Ах, да! Вас же целая стая!
— Что!?
— А то! — я вышел на улицу и закрыл за собою дверь. — Дорогая, не волнуйся, я сейчас разберусь с этими макаками!
— Что?! — предводитель вытащил из-за спины то ли саблю, то ли очень большой и длинный нож типа мачете.
— На колени! — решительно произнёс я, слегка напрягшись и чуть-чуть сконцентрировавшись.
— Что?!
— На колени! — рявкнул я и напрягся ещё немного.
— О, Величайший Господин! Простите нас за дерзость и за непочтение! — тонко заголосил Предводитель и упал на песок, а вслед за ним упали остальные бандиты.
— Я, пожалуй, вас пощажу, — задумчиво произнёс я. — День сегодня хороший выдался, настроение у меня неплохое. Но если я ещё раз увижу вас около этого дома, то наказание вам грозит очень суровое. Я живьём сдеру с вас кожу и посыплю соль на то, что находится под ней. Понятно?!
— Понятно, понятно! — панически закричали бандиты.
— Ну и славно, идите с миром. Да, завтра в девять часов утра, пожалуйста, принесите мне три тысячи долларов в счёт возмещения морального вреда. Всё-таки настроение вы мне подпортили.
— Что?!
Я подошёл к Предводителю очень близко, взял его за руки и легко и играючи сломал их. Потом я, не обращая внимания на стенания и вопли, произнёс:
— Воздастся каждому, кто не чтит Величайшего Господина! Пусть эта истина проникнет в сердца и души всех обитателей этих райских мест! Завтра жду вас с четырьмя тысячами долларов. И пусть их принесёт тот, кто руководит вами и всеми вам подобными! Десять ноль-ноль! И не минутой раньше или позже! Прочь отсюда!
Бандиты мгновенно и панически ретировались. Я полюбовался безоблачным небом и океаном, а потом зашёл в дом.
— Боже, ну зачем ты так?! — Анастасия в панике металась по кухне. — Ведь подожгут мой дом, ведь в покое ни тебя, ни меня не оставят!
— Не подожгут и оставят, — светло улыбнулся я. — Так, как обстоят у нас дела с борщом?
— Ну, пока ты спал, я успела сбегать на рынок. Борщ на плите, — нервно сказала Настя. — Только вот аппетита у меня нет никакого.
— Сейчас появится, — ухмыльнулся я. — Что будем пить?
— Я ничего не пью, кроме пива. Иногда. Климат такой.
— Предлагаю гульнуть! Под борщец на ура пойдёт ледяная водочка, да чёрный ржаной хлебушек, да икорка баклажанная, кабачковая, осетровая и лососевая! А!?
— Ты волшебник? — улыбнулась Настя.
— Я только учусь, но достиг определённых результатов. Да! Ещё предлагаю попробовать мочёный арбуз и бочковые солёные грузди! Ах, ох, эх! — я закатил глаза и чуть не потерял сознание от восторга.
— Я не против, милый, — мягко улыбнулась Анастасия и нежно погладила мою щёку. — Откуда ты взялся на мою голову?
— С небес спустился я в сей суетный мир для того, чтобы встретить тебя, моя радость!
— Ну, что же, чему быть, того не миновать.
— Да, я тоже так считаю.
— Так гульнём?
— Конечно!
— О, как я хочу кабачковой икры на чёрном Бородинском хлебе? Да чтобы он был с тмином!
— Всё уже исполнено, — я искоса посмотрел на стол.
Настя обернулась, изумилась и захлопала в ладошки от восторга.
— Ты самый настоящий волшебник, кудесник и чародей! Извини, но я не могу удержаться! — женщина подбежала к столу, отрезала кусок хлеба, поместила на него толстым слоем кабачковую икру, откусила бутерброд и застонала от удовольствия. — Боже, какая вкуснотища! О, как давно я не испытывала такого экстаза от приёма пищи!
— Ты знаешь, самый вкусный борщ не с пылу-жару, а поутру. Приготовленный вечером, он приобретает должную и необходимую консистенцию именно утром.
— Ой, извини! Сейчас его разогрею!
— И сметанки не забудь, и перчика, и укропчика, и чесночка мелко нарежь!
— Конечно, конечно!
Через некоторое время я, постанывая и трепеща, ел самый вкусный в мире борщ. Боже, — это шедевр, это произведение искусства! Как хорошо и покойно! Наконец-то в моей душе воцарилась полная гармония, которой мне так не хватало! Всё, решено окончательно и бесповоротно! Остаюсь здесь, в этом райском месте! Подле меня удивительная и красивая женщина с лазоревыми глазами и горячим ртом. Вокруг меня великолепная природа. Интересно, бывает ли здесь сезон дождей? Вроде бы он присутствует где-то севернее, или я ошибаюсь?
— Милый, у меня есть тост! — весело произнесла Анастасия и смело наполнила рюмки до краёв.
— Внимательно слушаю.
— В юности я увлекалась немецкой культурой, изучала язык, в подлиннике читала германскую литературу. Мне на всю жизнь почему-то запомнилась одна фраза, произнесённая Гёте.
— Всего одна?
— Да, всего одна, увы.
— И?!
— «Да разве любовь имеет что-либо общее с умом?!».
— И каков будет тост?
— За сладкое и всё сокрушающее безумство под названием любовь!
— Ура! За любовь! — воскликнул я и залпом осушил свою рюмку.
— Ура, ура! — Настя храбро последовала моему примеру, закашлялась и зажмурилась.
— Запей! — я торопливо подал ей стакан томатного сока.
— Однако, какая крепкая гадость?! — вытерла Настя слёзы с глаз.
— Ну, не надо так! — возмутился я. — Водка самого отменного качества, в меру охлаждённая. Ты, в конце концов, патриотка или нет?
— Я космополитка.
— Это тебе только кажется. Многие из нас мнят себя космополитами, ругают Родину, и издеваются над ней, а на самом деле все мы в глубине души великие патриоты.
