Вольфганг Хольбайн - Рыцарь Хаген
— Не знаю, — промолвил Хаген. Он поднялся, отер руки о плащ и взялся за золотую рукоять Бальмунга. — Этим оружием — вполне возможно. Но почему ты спрашиваешь? Тебе известны мои шансы.
— Это меня и пугает, — Альберих скривился в ухмылке, — Вчера вечером ты выбросил не только свой меч, но и, быть может, собственную жизнь. Ты ведь понимаешь, что в честном бою Зигфрида тебе не одолеть.
— Быть может. Но чего ты боишься, альб? — Я же играю в твою игру.
Глаза Альбериха вспыхнули:
— Да, это так. Но ты самовольно повысил ставку.
— На твою жизнь, я знаю.
— Не только на мою! — возмутился Альберих. — Но еще на жизнь Гунтера и его братьев. Ты действительно думаешь, что Зигфрид оставит их в живых, прикончив тебя?
Хаген вздрогнул. Об этом он не думал. Альберих был прав: не важно, каков будет исход битвы, — потеряна будет не единственная жизнь. Если погибнет Хаген, Ксантенец не пощадит ни Гунтера, ни его братьев, а если будет убит Зигфрид — его нибелунги отомстят за жизнь своего господина.
И понадобился Альберих, чтобы осознать это.
Но Хаген все равно промолчал, лишь упрямо покачав головой.
Аккуратно сложив плащ, он вынул из ножен Бальмунг и сделал несколько выпадов против воображаемого соперника, чтобы привыкнуть к весу клинка. Как и в первый раз, когда он взял Бальмунг в руки в маленькой хижине посреди леса, он не ощутил тяжести оружия; клинок словно стал продолжением его руки, подчиняясь не усилию, но воле хозяина. Какие же чудеса было способно творить это оружие в руке Зигфрида?
Вложив меч в ножны, Хаген прошелся по поляне. Взгляд придирчиво ощупал каждую ветку, каждый корешок, скрывавшийся под опавшей листвой, — Хаген вновь стал самим собой, опытным воином, способным трезво оценить обстановку. В нем проснулся бывалый вояка, чутко контролирующий движения тела и четкость мысли. Только вот силы его были уже не те.
— Он идет! — встрепенулся Альберих.
Хаген прислушался — ни шагов, ни подозрительного шороха. Но Альбериху можно было верить — он не один раз доказал, насколько его чутье превосходило человеческое.
— Он один?
Альберих кивнул:
— Да. И приближается очень быстро.
Хаген взглянул на карлика. Лицо Альбериха было перекошено от страха.
— Почему ты не уходишь? Если Зигфрид обнаружит тебя здесь — ты погиб.
— Если не обнаружит, все равно погиб, — Альберих покачал головой. — Ты ведь будешь драться и за мою жизнь тоже, Хаген из Тронье. Если ты умрешь, мне тоже не жить.
— Ерунда! — вспылил Хаген, — Ты можешь оказаться за сотню миль отсюда, прежде чем решится исход битвы.
— Бежать? От Зигфрида? — Альберих горько усмехнулся, — Кажется, ты все еще не понял, с кем имеешь дело, Хаген. Никому не дано скрыться от победителя дракона. И мне — тоже.
Теперь и Хаген заметил мелькнувшую в кустах тень. На поляну выступил нибелунг.
Хаген изумленно взглянул на Ксантенца. Он не очень об этом думал, но полагал, что Ксантенец явится в роскошном боевом облаченье из серебра и золота. Но на Зигфриде была лишь простая кожаная куртка, кожаные брюки и высокие ботфорты. Ни шлема, ни кольчуги, ни даже перчаток. И тут Хаген понял: причиной был Бальмунг. Против чудо-клинка не спасла бы никакая броня. Так что Зигфриду оставалось полагаться лишь на собственную ловкость.
— Ты рано явился, — промолвил Хаген.
Зигфрид насмешливо вскинул брови:
— А я не ожидал тебя вновь увидеть, Хаген.
Вместо ответа Тронье обнажил меч, тупой стороной лезвия коснулся лба и слегка поклонился. Глаза Зигфрида заблестели.
И бой начался. Без подготовки, без игры, предназначенной для зрителей. Они дрались один на один — насмерть.
Огромным прыжком Хаген бросился на Зигфрида, обрушив меч ему на голову, но в последний момент едва успел увернуться от удара нибелунга. Клинок скользнул по кольчуге, лишь разорвав куртку, но сила удара едва не сбила его с ног. Зигфрид тоже пошатнулся. Едва придя в себя после первой атаки, противники вновь ринулись друг на друга.
Хаген никогда не видел, чтобы Зигфрид дрался так осторожно. Впервые он не полагался на свою сверхчеловеческую силу, а проворно двигался вокруг Хагена, то и дело перехватывая меч из одной руки в другую и оставаясь вне досягаемости Бальмунга. Тем не менее его атаки сильно теснили Хагена — не надень он кольчуги и шлема, он был бы не раз уже ранен.
Но борьба и без того начинала его изматывать. Зигфрид не давал ему расслабиться, то и дело пытаясь наносить удары, а преимущества волшебного клинка Хаген ощущал все меньше и меньше, потому что силы его таяли, он начинал задыхаться. Зигфрид же беспощадно пользовался его слабостью. Он молниеносно бросился вперед, ловко уклонился от удара Бальмунга и прицелился прямо в горло Хагену. Тот увернулся в последний миг, но по инерции пошатнулся, оступился и всем телом навалился на дерево. Зигфрид издал торжествующий вопль и обеими руками обрушил меч на врага.
Словно живое существо, задрожал Бальмунг в руке Хагена. Заколдованный клинок сам взметнулся вверх и отразил удар Зигфрида. Нибелунг упал, отброшенный чудовищной силой. Хаген поднял голову. Его мутило. На мгновение его охватила безумная слабость, фигура Ксантенца расплылась перед взором.
И тут произошло невероятное.
Клинок забился в его руке, словно заколотилось его живое сердце, волна чудовищной силы хлынула из рукояти оружия в ладонь Хагена, прогоняя слабость и страх, оставляя единственную мысль, единственное желание — прикончить Зигфрида.
В ужасе Хаген вонзил Бальмунг в землю прямо перед собой. Невероятного усилия стоило ему это: клинок будто сопротивлялся и не хотел подчиниться. Но нет — так быть не должно! Он не хотел этого. Он не желал, чтобы дьявольское оружие обрело над ним власть. Но оно продолжало кричать ему: «Убей его! Убей!»
Дрожащими руками схватившись за рукоять меча, Хаген посмотрел на врага. Зигфрид уже поднялся на ноги и теперь пристально смотрел ему в лицо. Ненависть, гнев и страх отражались в глазах Ксантенца, но к ним примешивалось нечто вроде ехидного торжества.
— Ну, Хаген? Что ты сейчас чувствуешь, — голос Зигфрида слегка дрожал, — что ты ощущаешь теперь, почувствовав истинную силу Бальмунга?
Он наклонился, чтобы поднять свой меч. Хаген крепче сжал рукоять заколдованного меча, рывком выдернул его обратно. Снова он услышал голос: «Убей его!»
— Сопротивляйся! — продолжал насмехаться Зигфрид, — Борись против него, как это делал я в свое время. Ты все равно проиграешь. Ты развязал его силу, теперь расплачивайся за это. Убей меня — или умри сам! — И с этими словами он, взмахнув мечом, с неудержимой яростью бросился на Хагена.
