Джон Норман - Бродяга Гора
— И рабынь, и товары эти бедолаги обменяли на свои жизни.
— Они все из Лары? — осведомился я.
— Из Лары и ближайших окрестностей. У них не хватило ума сообразить, что, раз войска Лары ушли на восток, оставшийся без прикрытия город станет желанной целью для разбойников.
— Сейчас здесь собрались все беженцы или кого-то не хватает? — спросил я, охваченный недобрым предчувствием.
— Нет, — ответил тарновод, — некоторые отправились в трапезную перекусить.
— А не было ли среди них торговца солью и кожей по имени Онеандр?
— Был, как же не быть, — прозвучал уверенный ответ.
4. ГОРОД ЛАРА. Я ВОЗОБНОВЛЯЮ ЗНАКОМСТВО
Девушка с подтянутыми кверху ногами, в рабском ошейнике и рабской тунике та-теера, беспокойно зашевелилась на циновке в углу общей залы трактира. Туда ее уложил я.
А сам, скрестив ноги, сидел за одним из низеньких столиков и жевал корочку хлеба. В зале было почти пусто: постояльцы по большей части ушли еще утром.
А ведь вчера вечером содержатель трактира запросил с меня десять медных дисков за тарелку каши из сула, и я заплатил эту несусветную цену.
— Ты не можешь выставить меня на улицу! — кипятилась свободная женщина возле гостиничной стойки.
— А вот и могу, — отвечал трактирщик. — Ты переночевала здесь и не заплатила. Или выкладывай денежки, или уматывай на все четыре стороны.
— Серебряный тарск всего за одну ночь! — негодовала постоялица. — Где это видано? Таких цен просто быть не может!
Еще вчера подобные сцены разыгрывались у стойки регулярно, ибо стоявшая у слияния Олни и Воска гостиница Стробиуса переполнялась беженцами из Вонда. Сотни людей, успевших покинуть город до того, как его захватил враг, буквально озолотили владельцев речных суденышек — от барж и гичек до кожаных, натянутых на каркасы из ивняка рыбачьих лодчонок.
— В своем трактире я сам назначаю цены! — ответствовал хозяин.
— Слин! — Это ругательство часто звучало из уст постояльцев.
— Кому горе, а кому прибыль, — хмыкнул какой-то малый рядом со мной.
— Я свободная женщина Вонда! — продолжала горячиться сердитая особа.
Я отправил в рот ложку каши, благо моя маска закрывала лишь верхнюю часть лица.
Неожиданно в дверь забарабанили. Вышибала выглянул в глазок и, отперев дверь, впустил очередную группу беженцев. Комнат для них уже не оставалось, однако даже за право провести ночь вповалку в коридоре с этих бедняг затребовали по серебряному тарску с человека.
Гостиница Стробиуса особыми удобствами не славилась, но была вместительной и, что немаловажно, продолжала принимать постояльцев, в то время как многие гостиницы в связи с беспокойной обстановкой закрылись вообще. Город не стремился проявить гостеприимство: беженцам без средств не позволили даже сойти на берег, и они были вынуждены плыть по реке дальше. Что их, надо думать, не обрадовало, ибо там вовсю свирепствовали пираты. Миловидных женщин ожидали клеймо и ошейник, а все прочие могли считать, что легко отделались, если их отпускали восвояси, обобрав до нитки.
Помимо меня в комнате находились и другие люди в масках.
Отведав каши, я поставил плошку на стол. Назвать это блюдо вкусным было бы трудно, но его, по крайней мере, не подали холодным.
— Ты не можешь вышвырнуть вон свободную женщину! — занудно гнула свое беженка возле стойки.
Онеандр из Ара, торговец кожами и солью, как и многие в лагере мародеров под Вондом, появлялся в маске. Видимо, ему посоветовали соблюдать осторожность, что легко понять. Предприимчивый купец намеревался извлечь выгоду из торговли с Ларой, городом, входившим в Салерианскую конфедерацию. Но это не вызвало бы одобрения в Аре и союзных ему крепостях. Кроме того, как мне удалось узнать, торговец подвергся нападению речных пиратов и был отпущен под обязательство уплатить выкуп рабами и товарами.
В столь прискорбных обстоятельствах стремление спрятаться под маской представлялось вполне объяснимым: с одной стороны, купцу не было резона раскрывать свое инкогнито перед представителями Ара, а с другой — хотелось спрятать стыд и печаль в связи с провалом задуманного предприятия.
Я дождался его у выхода из трапезной и окликнул:
— Эй, приятель! Ты Онеандр из Ара?
— Ты ошибся! — буркнул купец.
— А вот мне сдается, что я в точку попал. Онеандр и есть.
— Не ори на весь лагерь! — зашипел торговец.
— Сними маску! — сказал я.
— Эй, караул! — завопил он. — Помогите!
— Что тут происходит? — осведомился вооруженный стражник, тут же явившийся на зов.
— Мне кажется, этот малый не кто иной, как Онеандр Арский, — пояснил я.
— Слышал я, будто этот тип здесь отирается, — отозвался караульный. — Так это ты или нет?
— Я, — неохотно признал Онеандр.
— Сними маску, — снова велел я. — Сними, а не то я сам ее сдеру.
Купец, сердито ворча, снял маску.
— Точно, Онеандр, — признал его караульный.
— Воин, не оставляй меня наедине с этим подозрительным типом! — воскликнул Онеандр, но стражник уже повернулся и ушел.
— Кто ты такой? — опасливо спросил меня купец. — Мы встречались?
— Было дело. Несколько месяцев назад, в Аре, рядом с лавкой Филебаса. Помнишь, ты натравил на меня двух рабов?
— Не убивай меня, — прошептал торговец.
— Дошли до меня слухи, будто близ Лары ты попал в руки пиратов и откупился товарами и рабами. Так?
— Так. Они сцапали меня на южном берегу Олни.
— Стыдиться тут нечего, — сказал я, — ты спас свою жизнь и жизни своих людей.
— Спас-то спас, — буркнул Онеандр, — но очень многого лишился.
— А что будет дальше с твоими товарами и рабами? — осведомился я.
— Они больше не мои.
— Но как ты представляешь себе их дальнейшую судьбу?
— Маловероятно, чтобы все это продали в Ларе или на севере, — рассудил купец. — Обычно речные пираты избавляются от своей добычи где-нибудь у реки, в одном из многочисленных прибрежных городков.
— Каком именно?
— Их десятки, — ответил он. — Вен, Порт-Кос, Искандер, Тафа… Всех и не перечислишь.
— А что за шайка на вас напала? Кто ее возглавлял?
— Да на реке этих шаек видимо-невидимо, — буркнул Онеандр.
— Я спрашиваю, кто вас ограбил?
— Клиомен, подручный Поликрата, — ответил торговец.
— И в каком городе продает свою добычу этот молодец? — поинтересовался я.
— В любом из дюжины, — сказал Онеандр.
Я схватил его за тунику и основательно встряхнул.
— Не знаю! — повторил он. — Откуда мне знать!
