Мальн. Духи и Жертвы - Салье Мира

Хэвард всегда прекрасно понимал своего короля, наверное, даже лучше остальных. Даже сейчас, хотя настойчиво противился происходящему.

– Спасибо за все, друг, – просто сказал он.

Кьелл сдержанно кивнул. Только после ухода Хэварда из его горла вырвался резкий вздох.

Оставшись один, Кьелл направился к королевскому склепу. Он медленно шагал, глядя на свой дом – родной город, любимый с детства. В Мальнборне ему был знаком каждый камень, каждое дерево, и все здесь, казалось, было пропитано прошлым. Единственное, что изменилось, – это убранство дворца.

Он поднял голову к звездам, которые, словно крошечные драгоценные камни, перемигивались на ночном небосводе. Может, Кьелл вконец сошел с ума, но он бы променял их на огни Черных гор.

Приблизившись к усыпальнице, он неуверенно посмотрел на дверь. Яркие белые огни, свет которых падал на древние мраморные стены, словно приглашали его войти.

– Я подвел тебя, Тира, – прошептал он, так и не решившись сдвинуться с места. – Я нашел нашего внука, но… не могу остаться и уберечь его от грядущего. – Кьелл прижал ладонь к двери, чувствуя, что его сердце будто пронзают тонкими иголками.

Он не входил внутрь, потому что боялся сказать вслух то, что им с любимой не суждено воссоединиться в ином мире.

В памяти всплыл образ жены.

У них с Тирой не случилось любви с первого взгляда. Кьелл вообще не думал, что способен испытывать подобные чувства. У него было много любовниц, и каждая из них пыталась заявить на него права. Они мечтали в полной мере обладать его временем, его телом, его королевством, в конце концов, но все их попытки немедля пресекались. Он никогда не подпускал женщину настолько близко, чтобы она могла сказать, что он принадлежит ей.

Он желал чего-то настоящего и страстного.

В первый раз Кьелл встретил Тиру на торговой площади, когда решил прогуляться в обычных одеждах и посмотреть на город.

– Эй, красавчик, а ну-ка подержи!

Ему в руки нагло впихнули огромный мешок с покупками. Краем глаза он увидел, как девушка тряхнула головой, чтобы откинуть назад копну густых черных волос, и начала собирать их в высокий хвост.

– Благодарю. – Она сдула с лица выбившуюся прядь и так же нагло забрала мешок, а затем в прощальном жесте похлопала по его каменным мышцам рук. – М-м-м, какие твердые.

Ее светло-карие глаза сузились, а на алых пухлых губах появилась легкая усмешка.

Незнакомка развернулась и быстро затерялась в толпе горожан.

Часто ли Кьелл удивлялся? Крайне редко. Но тогда Тира его не просто удивила – он прямо-таки опешил.

Через несколько месяцев, когда он направился на вершину одной из гор, где находилось священное место – камни Дозата, – он стал свидетелем небывалого. Злоумышленники вознамерились совершить обряд подношения духам, привязав к алтарю девушку, которая, к его удивлению, оказалась той наглой незнакомкой с торговой площади. Кьеллу было плевать, какие цели они преследовали, потому что он сразу свернул им шеи. Тира после случившегося впала в шок – кричала до хрипоты и старалась всеми силами отбиться от своего спасителя, поэтому ему пришлось усыпить ее. Уже во дворце, когда девушка очнулась, она кидалась на слуг и визжала посаженным голосом. Несколько недель Тира приходила в себя и все это время считала его обычным придворным. Как же она потом разозлилась, узнав правду!

Кьелл улыбнулся, вспомнив летящие в него предметы.

Тира сочетала в себе все, чего был лишен он, чего недоставало в его покрытой пеленой мрака жизни. Они прекрасно дополняли друг друга. Кьелл не любил привлекать внимание, хотя само его присутствие оказывало обратный эффект, и еще меньше любил говорить. Ему нравилось одиночество и познание новых границ возможного. Тира же была неугомонна, обожала наводить шум и тараторить без устали. Она была полной его противоположностью, что и делало их идеальной парой. Она поддерживала мужа и во всем с ним соглашалась. Они шли по жизни бок о бок.

Воспоминания о любимой отозвались волной тепла, и на какое-то мгновение тело будто окутало ее запахом. Кьелл всегда принадлежал только ей. До сих пор принадлежит.

Он долго стоял, слушая тишину. Не в силах чувствовать тяжесть от осознания того, что отныне ему не дано увидеть семью, Кьелл развернулся и побрел в сторону сада. От горечи на виске пульсировала вена. Тьма настойчиво извивалась под кожей, требуя выхода, но он уже давно не позволял эмоциям брать над собой верх. Словно почуяв это, сила опасливо попятилась – вспомнила, кто здесь хозяин.

В безмятежной тишине он обвел взглядом скульптуры. В саду их было большое множество, но Кьелл подошел к статуе первого в своей жизни мальна, которого разочаровал.

Эльтер Мальнсен.

Эльтер Великий – для мальнийского народа, верховный король – для всего Оглама, а для Кьелла – отец, хотя «отцом» он был только для одного сына.

Король Эльтер ненавидел младшего наследника – ребенка, который убил родную мать. Обычно первенцы были намного могущественнее остальных братьев и сестер и отнимали у женщины много сил, но под должным присмотром целителей она могла вести нормальный образ жизни. В случае с матерью Кьелла тяжелее проходила именно вторая беременность.

Перед самыми родами королева совершила глупую и непоправимую ошибку. Почувствовав себя лучше, она решила проехаться по городу, и во время этой прогулки внезапно начались схватки. Сопровождавшая ее служанка приняла роды прямо в карете, но дитя вытянуло из матери все силы. Экипаж быстро добрался до дворца, но целители не успели ее спасти.

Отец во всем винил младшего сына и не мог смотреть на ребенка, из-за которого погибла любимая жена. Кьелл и сам презирал себя за это. Старший брат твердил, что он не должен так думать, поскольку был лишь младенцем и не нес ответственности за то, как появился на свет.

Впрочем, когда король Эльтер увидел, что Кьелл растет посредственным ребенком, то еще сильнее возненавидел его. Свет его был слабее способности старшего брата, а дар старейшины проявился уже после того, как Кьелл решил бросить вызов Бранду и стал искать тех, у кого мог обучиться.

Сначала он набирался знаний у старейшин, которые вместе с ним покинули Мальнборн, но этого было мало. Очень многому он научился сам, что позже и привело его к смерглам.

Всю свою безмерно долгую жизнь Кьелл четко видел цель и шел по выбранному пути. Он построил новый дом, создал другой народ, продолжая учиться и… убивать. Мальны сражались друг против друга, и чем дальше, тем хуже. Война казалась бесконечной. И ему хотелось положить ей конец. Поэтому он нашел силу, равной которой в Мальнборне еще не существовало, мощь, перед которой не устоял бы ни один король. Но ему потребовалось немало времени, чтобы совладать с силой, что ранее была недоступна ни одному мальну.

Однако Тира поняла, что под этой силой падет еще больше мальнов. Тогда Темный король возвел невидимые границы, которые не мог – да и не хотел – переступать. Поддайся он тьме окончательно, то никогда бы не простил себя. И ради любимой он сдался, как когда-то сдался старший брат ради человеческой женщины. Вот только Бранд все разрушил, а Кьелл возвел.

Но память о войне и о потерях никуда не исчезла. Она навсегда осталась с ним, словно заноза. Напоминала ему о том, когда и как он впервые достиг опасной черты.

На миг Кьелл закрыл глаза.

В мыслях то и дело мелькали картины из многих сотен лет, забытые чувства и эмоции, горы воспоминаний, которые были такими же темными и покрытыми пылью, как и его душа.

Детские же воспоминания о Мальнборне казались слишком туманными, и их с трудом удавалось нащупать.

Он находился в семейном склепе.

Сегодня были годовщина смерти матери и день рождения Кьелла. Ему стукнуло шесть. Разумеется, никто не отмечал это событие – разве что старший брат мог пробраться ночью в покои с огромным тортом.

Отец положил на крышку гробницы букет из голубых цветов элирума – именно их больше всего любила покойная королева Мальнборна – и смерил младшего сына сверкающим взглядом.