Владимир Лещенко - Тьма внешняя
Впрочем, мало ли о чем шушукаются темные люди в своих убогих хижинах?
* * *…Обширная прогалина, со всех сторон окруженная столетними буками и дубами, была заполнена народом Глубокая ночная тьма не позволяла определить их число точно, но должно быть, сюда пришли тысячи. Ни узкий серпик молодого месяца, ни редкие факелы не могли рассеять первозданный мрак. Отблески их высвечивали на мгновение то посконную рубаху, то городской кафтан, то металл кольчуги.
… Собравшиеся вдруг застыли в благоговейном молчании: на вершине древнего менгира появился человек в длинном белом одеянии с белоснежной бородой до колен. Был он очень старый, даже темнота глубокой ночи не могла скрыть этой глубокой дряхлости. Сколько ему было лет? Сто? Сто пятьдесят? Двести? А может, он был ровесник этих древних камней, этой глухо шепчущейся под ночным ветром дубравы?
– Братья!! – голос его прозвучал неожиданно молодо и сильно. – Благо вам, пришедшим сюда – тем, кто сохранил до этого счастливого дня веру в истинных богов своего народа, кто верил, что этот день настанет, кто не боялся мучительной смерти за нашу веру. Вспомним и тех, кто принял ее и не отрекся от создавших нас когда-то! Вспомним всех их, – яростная ненависть зазвучала в его голосе, – ибо уже недалек час великого возмездия!
– Было время, когда народ наш был велик и могущественен, а земля его простиралась от моря до моря. Вера его была мудра и свята. Служители наших богов познавали мир, и тайны его служили людям. Друиды врачевали людей, давали советы правителям, останавливали распри, предвидели грядущие бедствия и находили пути избегнуть их. Во дни бедствий они обращались к божествам, знали, как умилостивить их жертвой, и те смягчали свой гнев. А люди нашего языка жили свободно и не страшились никаких врагов. Так было многие века. Но пришло тяжкое время – народ наш попал и здесь, и за морем под вражеское иго, а рабы чужеземного Христа лживыми словами и посулами вечной жизни отвратили многих от веры их предков.
Они стали убивать тех, кто не хотел поклоняться кресту и распятому на нем, силой заставляя принимать их веру, отрекаясь от наших богов. И что же дали взамен?? Что дал нам их лживый лукавы Христос?? Ваша земля, люди Арморики, в руках чужеземцев, вас обратили в их рабов, рабов Христа и его священников. Они забирали все, что есть у вас, но этого им было мало – они заставляли вас сражаться и умирать за них…
Глухой ропот негодования пронесся над молча внимавшей дотоле толпой при последних словах старого друида.
– Христиане поносили нашу веру за кровь, что проливалась на ее алтарях! – продолжил он. – А скольких людей погубили они во имя своего лживого бога, который будто бы и милосерден, и добр?!
– Но наши боги не забыли о детях своих – пришло время, после веков испытаний возродиться вновь нашей истинной вере, и нашему народу – Великая Избавительница повергла в прах войско христиан! Смерть настигла франкского властелина и всех его рыцарей, поработивших вас когда-то, и рухнула их держава! Всюду истребляет она слуг Распятого, и бессилен он им помочь, и бегут они в страхе, спасая жизнь!
Приходит время нашим богам вернуться к нам! Кончаются века тяжких испытаний – народ вернет себе свободу, уйдут в небытие чужеземные демоны: ангелы и святые. Вновь воздвигнуться храмы истинной веры, вновь запылает священный огонь на алтарях, а церкви упадут и не восстанут больше.
– Истинные боги – боги нашей земли и нашего народа! – воззвал старец. Услышьте нас! Ты, Таранис – властитель неба! Ты, Эйсус – повелитель мечей! Ты, Эпона – всадница! Ты, солнцеликий Беленос! – яростно выкрикивал он имена, которые уже скоро как тысячу лет почти никто не осмеливался произнести вслух. Дайте нам силу победить!! Слава вам!!
– Слава!!! – подхватили тысячи мужских, женских, детских голосов. Жажда крови, ненависть и угроза слышалась в этом ревущем нестройном крике…
* * *Париж. 13 июля.Изможденный гонец в покрытом грязью и пылью плаще сполз с седла у ворот Лувра. Стража не хотела его пускать, загораживая дорогу древками пик, но человек этот был настойчив и все твердил сорванным, осипшим голосом, что у него важное известие и что ему нужно срочно увидеть канцлера или еще кого-нибудь из Совета.
Вид его не внушал доверия, да и стража не очень хорошо понимала его южный говор, и только после долгих препирательств караульные согласились вызвать начальника.
…Столица, как и вся сохранившая верность суверену Франция, напряженно ждала известий из Лангедока. Но известия от короля все не приходили, были только слухи – то мрачные, то радостные.
А совсем недавно Париж был взбудоражен таинственными событиями.
В последние недели на улицах города появилось необыкновенно много крыс – даже старейшина цеха крысоловов, девяностолетний Жан Дуль, не помнил такого их числа. Среди них встречались уже старые, совсем седые, величиной с добрую кошку. Кто-то из ночных гуляк даже клялся и божился, что видел как стая хвостатый тварей несла на своих спинах крысу в человеческий рост с семью головами, все четырнадцать глаз которой полыхали багровым огнем – сказочного Крысиного Короля.
А однажды поутру, улицы Парижа оказались буквально запружены потоками крыс. Целеустремленно, не обращая внимания на охваченных страхом горожан, на собак, яростно пожиравших серых грызунов, на кошек и свиней, не отстававших от них, на груды лакомых отбросов, они двигались к Сене. Распугав истошно визжавших прачек, крысы серым ковром покрыли берега, а затем все дружно пошли в воду…[39]
Не один день потом рыбаки с омерзением вытряхивали из сетей раздувшиеся тушки.
Кюре поспешили объявить, что так же как эти нечистые создания, сгинет и мятежная чернь, но большинству это происшествие почему-то казалось весьма зловещим, хотя об исчезновении прожорливых тварей никто не сожалел.
Впрочем, канцлера и собравшихся в его кабинете сановников, занимали сейчас вовсе не суеверные россказни или странные происшествия – от них, все последние месяцы, и так шла кругом голова. Вещи куда более приземленные и неприятные волновали их.
Хотя Париж и вздохнул свободнее, после того как множество разнузданных дворян покинули его стены, однако оставшиеся в городе солдаты вместе с тремя тысячами вояк, нанятых в немецких землях по совету Эндрю Брюса, вели себя не многим лучше.
Чтобы предупредить возможное недовольство с их стороны, им было выплачено повышенное жалование за два месяца. Они просадили его за неделю, отметив радостное событие пьянками и драками с поножовщиной. Затем солдаты начали грабить прохожих и разносить кабаки.
