Князь из будущего (СИ) - Чайка Дмитрий
- Простую одежду мне, коня и десяток твоих дармоедов из тех, кто еще не забыл, как держать копье! Быстро!
- Да, государь, - склонился вельможа, и через две минуты принес искомое. Он просто вытряхнул из одежды первого попавшегося горожанина.
Ираклий не терял время зря. Могучий торс бугрился мышцами, и рубаха налезла еле-еле, чуть не треща по швам. Одежду из драгоценной парчи он бросил на землю, наступив на нее ногами. Но вот диадема… Тканная повязка, украшенная двумя рядами отборного жемчуга сверху и снизу, расшитая каменьями, была символом императорской власти. Оставить ее тут – немыслимый позор. Ираклий думал недолго, и, к ужасу схолария, привязал ее к локтю, словно простую тряпицу.
- Чего уставился? – рыкнул император. – Коня мне!
- Все готово, повелитель, - сказал трибун дворцовой стражи. – Мои воины сдерживают натиск авар. Мы отбросим их.
- Ну-ну, удиви меня, - презрительно бросил Ираклий. Цену схолариям он знал. Уже через минуту он мчал, не жалея коня, в сторону столицы. Небольшой отряд охраны следовал за ним.
А бой начался уже в сотне шагов от того дома, где совсем недавно гостил император. Схоларии были хорошими воинами лет сто назад. Сейчас же они были лишь парадной стражей, места в которой покупались, как и все должности в Империи. Из них в настоящем бою не был почти никто. Зато пышные плюмажи, алые туники, золоченые пояса и драгоценные цепи на шее повергали в трепет всех, кто видел торжественный выезд Августа.
Трибун орал, срывая голос. Он еще помнил, что такое война, и сбивал в ряды завитых красавцев, которые с ужасом поняли, что легкая и необременительная служба, к которой они привыкли, закончится прямо сейчас. Потому что выстоять против конницы у пехоты нет никаких шансов. А нарядная алая туника и расшитый плащ – плохая защита от аварской стрелы.
Всадники налетели на ровные ряды пехотинцев, перекрывших улицу, по которой ускакал император. Они остановили коней в задумчивости, а потом начали расстрел дворцовой стражи. Не спеша, со вкусом, и почти без промаха. Щиты первого ряда приняли на себя по десятку стрел, и многие схоларии падали, убитые выстрелом в лицо или шею. На их место становился новый воин, который шептал молитву белыми от ужаса губами.
- Вперед! Копья опустить! – этот крик трибуна был жестом полного отчаяния. Но если не знаешь, что делать, делай, хоть что-нибудь. Это куда лучше, чем быть неподвижной мишенью.
Схоларии опустили копья и пошли вперед, переступая через тела убитых товарищей. Всадники со смехом отъехали назад, и начали расстрел вновь. Ряды схолариев дрогнули, и лишь брань и зуботычины десятников вновь погнали их на вражеские стрелы. Они полегли все до единого, впервые за много лет исполнив свой долг. Август Ираклий остался в живых благодаря их гибели. Но причиной этого был не героизм воинов, а то, что авары бросили погоню, и начали грабить убитых. Ведь у каждого схолария на шее была золотая цепь. А уж какие цепи были на шеях у их командиров! Всадники, увидев такое богатство, валяющееся на земле, просто забыли, для чего были посланы великим каганом.
***
Через 12 часов. На закате. Константинополь.
Столица застыла в ужасе. В предместья великого города ворвались всадники, уводя людей и грабя дома. Городские районы Влахерны и Промот первыми приняли на себя удар. Авары на низкорослых лошадках с гиканьем и свистом мчали по узким улочкам столицы, стегая плетью перепуганных обывателей. Им было жутко весело. Город не был готов к нападению, и на его стенах суетились стражники, которые только что затворили ворота. Август прискакал совсем недавно, покрыв полсотни миль за неполный день. Его жеребец едва стоял на ногах, конские бока ходили ходуном, а с морды летели хлопья пены. Воины на стенах занимали свои места, а стража ворот вставила толстые брусья в крюки, заперев город намертво. И горе было тем, кто не успел уйти под защиту стен. Они стучали кулаками по дубовым доскам, рыдая от отчаяния, но воины уже получили приказ. Жители предместий были отданы на волю авар. На следующий день грабеж предместий был закончен. Авары просто не смогли унести все, что утащили из домов горожан. Сами же гордые жители ромейской столицы, построившись в колонны, понуро побрели на север, чтобы обрести новую жизнь. Их были многие тысячи…
Асикрит(2) Стефан смотрел на все это с городской стены. Он успел купить пять домов. Всё, что продавалось в это время. И он почти не торговался. Глядя вниз, он понимал, что не прогадал. Цена будет расти и дальше. Он поднялся на стену совершенно беспрепятственно. Хаос был такой, что город спасся только чудом. Всадники не любили лазить на стены. Для этого у них были отряды словен, которых в этот набег не позвали. Почему? Да потому что каган в этот раз и не планировал брать город. Он на самом деле хотел заключить мир.
***
Патрикий Анастасий и квестор Косьма снова приехали в ставку аварского кагана. Ведь это они договаривались о встрече в Гераклее. Это их обманули, как двух деревенских дураков. Это их император послал исправлять свою ошибку, даже если это будет стоить им жизни. Они проехали разоренные аварами земли, горестно глядя на сожженные деревни и виллы. А ведь все только недавно восстановилось. Только-только жизнь вернулась сюда. И вот опять. Найти ставку кагана было легко, их уже ждали.
Сам Величайший, чья ярость уже утихла, томил их ожиданием. Как будто недостаточно было того унижения, что уже нанесли Империи. Но каган был недоволен. Ему нужен был Ираклий, и тот выкуп, что он мог получить за него. Именно это и было его целью. И тогда сумма, уплаченная за заключение мирного договора, могла бы стать просто чудовищной. А еще он мог поступить так, как советовали ему персидские послы. Ведь шахиншах Шапур четыреста лет назад взял в плен императора Валериана, точно так же обманув его на переговорах. Он потом использовал его, как скамеечку для ног. А когда тот надоел ему, приказал влить в глотку расплавленное золото, набить из него чучело и выставить его в храме на всеобщее обозрение. И этот вариант великий каган не отрицал. Ведь это обессмертило бы его в веках. Но все сорвалось из-за глупости и жадности его нукеров. Не все из них пережили тот день…
- Великий каган! – патрикий Анастасий склонил голову. Их, наконец-то изволили принять. – Мы с горечью осознали, что твое слово не так твердо, как твой меч.
- Смерти ищешь, ромей? – зло прищурился каган. – Ладно, говори дальше, я сегодня добрый. У меня столько ваших сенаторов, что я могу их казнить каждую стражу, и не закончу до конца года. Ты все еще сомневаешься в твердости моего слова?
- Нет, великий каган, - проглотил слюну Анастасий. У него было немного шансов остаться в живых, и он прекрасно понимал это. Ведь император тоже был в ярости.
- Тогда предлагай! – милостиво обронил каган.
- Мы готовы платить ту же сумму, что и раньше, если ты вернешь наших людей и уведешь своих воинов. Ведь это огромные деньги! Сто восемьдесят тысяч солидов, великий! Сто восемьдесят! Казна империи почти пуста!
- Я видел стражников вашего Ираклия! – с презрением бросил каган. - Да у меня тарханы одеты хуже, чем эти завитые бабы. И на моих женах меньше золота, чем было на них.
- Блеск двора Августа требует многого, - согласился патрикий. – Но жители Империи с радостью идут на эти жертвы. Ведь это благое дело.
- Тогда они с радостью пойдут и на новые жертвы, - махнул рукой каган. – Пятьсот тысяч солидов в год, наследник Ираклия идет в заложники, и вы выкупаете всех, кого взяли в плен мои воины.
- Вы можете меня казнить, великий каган, - горестно покачал головой Анастасий,- но это не поможет делу. Никогда наследник трона не станет заложником. Август не пойдет на это. И таких денег в казне просто нет.
- Сколько вы хотели потратить на свой дурацкий праздник? – каган наклонился вперед и впился в послов взглядом. – Это у вас-то нет денег? А когда они у вас появятся, вы будете устилать дороги золотом? Мы, ромей, по-разному понимаем с тобой отсутствие денег.
