Князь из будущего (СИ) - Чайка Дмитрий

Отряд Турсуна скакал на восток, покрывая по тридцать миль в день. Через две недели он будет у трона Величайшего, где склонит голову, и от этой мысли у старого воина переворачивалось все внутри. Они, забендеры, были вольным племенем, и власть кагана считали номинальной. Но теперь… Теперь великий каган припомнит им все.

Они прошли мимо озера Блатно(2), которое полностью оправдывало свое название. Озеро было мелким, а его южный берег – болотистым. На северном берегу стояли небольшие городки, где жили остатки римского населения, перемешанного со словенами. На удивление, жили они тут вполне неплохо. Авары ценили умелых ремесленников, и именно здесь они сохранились с незапамятных времен. С тех самых, когда неподалеку II Вспомогательный легион построил свой лагерь для охраны Лимеса от задунайских варваров(3).

Две недели пути подошли к концу, и Турсун увидел впереди валы первого кольца великого хринга. Они проследовали вдоль укреплений, чтобы пройти через ворота, которые охраняли всадники рода уар.

- Кто ты и зачем едешь? – спросил Турсуна стражник.

- Я брат тудуна Севера, Турсун. Мой брат погиб, и у меня важные вести для Величайшего.

- Проходи, - кивнул всадник, пропустив кавалькаду.

Турсун ехал по степи, которую воля великого Баяна заключила в тесные земляные объятия. Тут были добрые пастбища, и даже деревеньки римлян, словен, даков и гепидов, перемешанных волей кагана в один народ, были разбросаны тут и там. Они прошли еще семь земляных колец, когда уперлись в деревянный частокол с двумя башнями, защищавшими ворота. Крепость была слабенькая. В ромейских землях авары брали города куда более укрепленные. Но кто в здравом уме полезет в пасть льву? Ужас, который внушали авары, защищал их куда сильнее, чем любые стены.

В крепость их пропустили без особенных проволочек, и воины Турсуна с удивлением осматривали городок, более похожий на обиталище германского герцога, чем на ставку хана кочевого народа. Вокруг были разбросаны службы, откуда раздавался стук молотов. Туда же шли телеги, выгружая зерно. Закованные в доспех воины патрулировали крепость, подозрительно оглядывая посторонних. В этом месте была сложена казна великих каганов, собранная за десятилетия грабежей и походов. Дань от ромейских императоров поднялась с 80000 солидов в год до 180000, и почти вся она была здесь. Часть монет каганы переплавляли в золотые блюда и браслеты, часть раздаривали всадникам из других племен, чтобы купить их верность. Каган нужен лишь тогда, когда дает золото. Иначе, зачем за него умирать? Эта нехитрая формула работала столетиями, и не давала сбоя. Но все имело две стороны. Каган не только давал, но и брал. И брал немало. Именно поэтому переметные сумы Турсуна были набиты золотыми и серебряными кубками, чашами, серьгами и браслетами. Он опустошил казну рода, но дело того стоило. Если тудуном станет хан рода консуяр, то их просто погонят с пастбищ, припомнив им все обиды, настоящие и мнимые. А этого Турсун допустить не мог никак.

- Кто ты и зачем здесь? – стража скрестила копья перед воинами, когда они подъехали к жилищу кагана. Длинный деревянный дом из потемневших бревен с небольшими окошками, не слишком впечатлил бы нас. Но для степняка он казался огромным дворцом. И нукеры Турсуна, которые были тут впервые, смотрели на все окружающее с любопытством. Сам Турсун тут уже бывал, и любопытства окружающее у него не вызывало. Да и на что тут смотреть? Турсун ненавидел душные жилища словен и германцев. Стражник пошел доложить о прибытии гостей, и вскоре вернулся.

- Приходи на закате. У кагана будет пир. С собой можешь взять двух человек, из самых знатных. Тебе покажут твое место.

Турсун развернулся и поскакал прочь. Он будет ждать.

***

Вождь рода забендер сидел чернее тучи. Как он и ожидал, каган ничего не забыл. Брат Тоногой был слишком независим, и теперь им это аукнется. Турсуна и двух самых знатных воинов посадили на дальний конец стола, и они ждали, когда им принесут мясо в то время, как остальные гости уже ели вовсю.

Старик, что разделывал вареного барана, был настоящим мастером. Другого в ставке кагана и быть не могло. Он, ловко работая ножом, делил мясо так, как принято в степи. Гости напряженно смотрели на это действо. Ведь в нем было множество смыслов. Голова, разрубленная на три части, пошла кагану и двум старейшинам. Щека- старшей из женщин, уши – самым младшим из сыновей, которые схватили их и начали грызть под одобрительными взглядами взрослых.

Лопатка тоже пошла кагану, таз – почетным гостям. С каждой новой порцией Турсун все больше мрачнел. Его опасения подтвердились, когда ему и его людям поставили мясо с грудной костью и голени, так же, как и молодежи, сидящей рядом. Это было унижение. Унижение было достаточно тонким, чтобы на него прилюдно оскорбиться, но понятным всем без исключения. Род забендер был в немилости.

Турсун и его люди жевали мясо, не чувствуя вкуса. Существование их племени стояло на кону, тут уже не до гордости. Перед ним поставили чашу с бульоном и зеленью, которую старый воин бездумно опрокинул в себя. А пир лишь набирал обороты. На стол подали ромейское вино, которого у кагана было в достатке, и теперь гости с каждым выпитым кубком вели себя все громче и развязнее. Отовсюду лилась похвальба и рассказы о военных подвигах, а здравицы кагану лились рекой. А Турсун все ждал, когда Величайший обратит на него свое внимание. Тот прекрасно знал, что посланники племени забендер сидят здесь, и степной хан уже несколько раз ловил на себе его изучающий взгляд.

В покои влетела стайка танцовщиц и зашли музыканты. Это был подарок персидского шахиншаха Хосрова II, который усиленно добивался союза с аварами. У них была общая цель. И эта цель – Константинополь.

Заунывные звуки, что издавали лютни и сетары, дополнялись рокочущими барабанами и дафами, что оказались просто медным обручем, обтянутым козлиной кожей. Танцовщицы так зажигательно крутили бедрами, что Турсун почувствовал жаркое томление в чреслах. Судя по лицам его воинов, и они тоже. Девчонки били босыми пятками по коврам, извиваясь гибкими пухленькими телами. Красотки! – думал тут каждый. Вот бы приласкать такую! Но нет! Это были рабыни кагана, и только он имел власть над ними. Танец закончился, и танцовщицы выпорхнули из зала. Музыканты остались, и их негромкая музыка не мешала говорить и слушать.

- Ты можешь сказать свое слово, - наклонился к уху Турсуна слуга. – Величайший ждет. Но тщательно подумай, прежде, чем открыть рот.

Турсун встал и вышел в центр зала, его воины встали за ним, неся сумы, набитые добром.

- Великий каган, прошу, прими дары племени забендер, - склонился турсун. - Наш народ верно служил тебе, твоему брату и великому отцу. Он будет служить тебе и впредь.

- Что привело тебя сюда, тархан? – Каган был немолод, и его косы были седыми. Но взгляд! Взгляд был молодой, умный и пронзительный. – Где твой брат? Или он слишком велик, чтобы приехать ко мне лично? Он слишком горд, чтобы поклониться мне? Он всегда был высокомерен.

- Мой брат погиб, Величайший, - сказал Турсун, не обращая внимания на удивленно вскинутые брови кагана и шум, что поднялся в пиршественном зале. – Поэтому я здесь.

- Рассказывай! – отрывисто бросил каган. – Кто посмел убить моего тудуна?

- Племя мораван взбунтовалось, мой хан, - опустил голову Турсун. – Воины моего рода пошли наказать этих червей, но на переправе попали в засаду. Мой брат погиб как воин. Его убил дэв ростом в шесть локтей, закованный в железо с головы до ног. И мораван были многие тысячи. Сыновья всадников тоже восстали.

- Вот как? – еще больше удивился каган. – Удивительная история. Видно, вы вконец потеряли меру, раз стаю волков затоптало стадо баранов. А разве твоего брата не учил его почтенный отец, что барана надо стричь, а не снимать с него шкуру каждый год? – гости подобострастно засмеялись, по достоинству оценив хорошую шутку. - Он получил то, что заслужил. За свою жадность и глупость. Жадность, потому что не смог остановиться вовремя, а глупость – потому что попал в ловушку, достойную юноши, идущего в свой первый набег.