Марина Комарова - Враг хозяина штормов
— Смотрю, смотрю, — пробурчал кто-то. Раздались гулкие шаги, к верзиле подошел толстый приземистый человечек.
— Плохая ночь, — пожаловался он.
Я передернул плечами. Захотелось с ним согласиться, но из пересохшего горла не вылетело ни звука. Да и кто это такие?
Оба, будто по команде, глянули на меня. Верзила осклабился, толстяк ухмыльнулся.
— Добро пожаловать в мир мертвых, йенгангер, — произнес высокий.
Мертвых… Значит, теперь я вижу всех моряков с «Гордого линорма».
Верзила приблизился, на его лице было хищное выражение, но в глазах плескалась какая-то хмельная бесшабашная радость.
— Твоя жизнь получше чарки южного вина будет. — Он хлопнул меня по плечу.
От такого удара человек послабее упал бы, но я лишь пошатнулся.
— Отстаньте от него!
От голоса драуга прояснилось в голове, и мир обрел очертания. Я посмотрел на Фьялбъерна. Он выглядел ленивым сытым кракеном, но при этом все равно оставался грозным ярлом.
Верзила и толстяк тут же скрылись, видимо здраво решив, что спорить с главным — себе дороже.
Фьялбъерн подошел ближе, хмуро оглядел меня и улыбнулся:
— Ты — крепкий. Это хорошо. Не зря Гунфридр привел тебя к нам.
— Надолго ли хватит моей платы? — Мой голос против воли прозвучал ехидно.
Драуг не обратил на это внимания:
— Бой выдержим. — Он серьезно посмотрел на меня и покачал головой. — Ты не страдай, Оларс. Вот сам подумай — жизнь, напоенная ненавистью и жаждой мести, для человека рано или поздно потеряет смысл. А здесь она станет мощным орудием против Хозяина Штормов. Он — отродье Мрака, но так ему нас не взять.
Умом я понимал, что Фьялбъерн говорит верно, но вот принять… не получалось. Я отдал все, что было, «Гордому линорму». Каплю за каплей. Теперь моя сила — у корабля и команды, а сам я — всего лишь йенгангер. Ни стука сердца, ни дыхания, ни человеческого тепла.
Фьялбъерн положил мне руки на плечи. Некоторое время я стоял напряженный, как струна, но потом вдруг стало легче. Будто через широкие ладони драуга в меня перетекали сила и уверенность.
— Так вот почему ты не разрешал мне войти в каюту?
Он кивнул:
— Да. Живым туда не стоит входить. Гунфридр нарочно сделал так, чтобы она вытягивала жизнь.
Я нахмурился:
— Но как же Лирак?
Фьялбъерн криво усмехнулся:
— Лирак — любимец Морского Владыки… точнее, одной из его дочерей. Гунфридр, как узнал, хотел утянуть наглеца на дно, но дочка оказалась боевой — заступилась за любимого. Да еще и сказала, что у них будет ребенок. Гунфридр хоть на расправу порой и скор, но лишить внука или внучку отца не решился. Вот и отправил на вечную службу ко мне. В итоге и Лирак при деле, и ненаглядная хавфруа может миловаться с мужем сколько угодно.
— И муж к земным красоткам не сбежит, — хмыкнул я.
Незатейливая история почему-то развеселила.
— Это да. — Драуг убрал руки, но ощущение силы и уверенности осталось. — Правда, должен сказать, Лирак от своей Сиф сбегать и не собирается.
…Фьялбъерн давно ушел, а я все смотрел на ночное небо. Оно было чистым, бездонно-черным, с россыпью ледяных бриллиантов. Я не чувствовал холода, и боль замерла где-то внутри такой же льдистой звездой. А где-то вдалеке, среди шума ветра и волн, слышался едва различимый голос:
Раз, два,
Жизнь — вода.
Три, четыре,
В другом мире.
Пять, шесть,
Ты не здесь.
Семь, восемь.
Придет осень…
Бабка всегда говорила, что у каждого свой срок. И смерть считает до десяти. А когда досчитает — назад дороги не будет. Совсем. А сейчас еще не все потеряно. Но старая Ингва Глемт вдобавок сказала: чтобы победить Хозяина Штормов, нужно не дышать. До встречи с «Гордым линормом» я не понимал, о чем она. Но сейчас… Сейчас йенгангер не дышит.
* * *— Будь проклят этот туман, — раздраженно проворчал Лирак, отходя от борта. — Будто в парном молоке плывем. Утбурдовы козни, тьфу!
Он прошел мимо меня, продолжая бурчать под нос. Скрестив руки на груди, я смотрел прямо перед собой — плотная белая пелена скрывала небо и почти касалась моря. Будто Хозяин Штормов решил спрятать от поднявшихся со дна Острова-призраки.
Море тихо плескалось за бортом, но я слышал шепот: безграничный, как само морское царство. Один голос накладывался на другой, заглушал его и тут же затихал. Шепотки ширились, шелестели вместе с волнами, ни на миг не смолкали. Каждый желал поведать свою историю, рассказать, кем был при жизни и почему навсегда остался в море. Они говорили о славе и блеске Ванханена, о молчаливых мореходах Островов-призраков, о смеющихся и задорных ведьмах из Мерикиви… и о зле Хозяина Штормов. Но вместе с тем к голосам словно примешивалось что-то еще: шипящее, тягучее, неразборчивое. Обволакивало шепотом почивших в море, стягивало невидимыми нитями и расплывалось пятном земляного масла на прозрачной воде.
«Гордый линорм» летел вперед. Я чувствовал легкое покалывание и ритмичные удары, будто билось огромное сердце, видел перламутровое теплое сияние, исходившее от палубы, бортов и мачт. Поднимавшиеся из воды весла стали гладкими, словно их выточили из черного агата, даже рваный парус снова был целым.
Туман — это плохо, но для полного жизни корабля он — ничто. Хуже приходится плывущим за нами и валкарам.
— Оларс!
Оклик Фьялбъерна заставил повернуться. Ярл быстрыми шагами приближался ко мне. Если раньше его вид впечатлял, то теперь его можно было назвать богоподобным и не ошибиться. Плечи драуга будто стали еще шире, осанка — горделивей, левый глаз из тусклой ледышки превратился в живой опал, кожа утратила сухость и сеть шрамов. Да и остальные члены команды выглядели будто только что поднялись на борт — здоровые, крепкие, полные жизни… Да, жизни. К тому же теперь я видел всех. Ребята Фьялбъерна-драуга выглядели скорее разбойниками, нежели славными моряками, но слушались своего ярла беспрекословно. Не изменился лишь Лирак. Живому человеку моя плата ни к чему.
— Ты что-то чувствуешь?
Я пожал плечами, мельком глянул на свою руку и вздрогнул. Береста вместо кожи пугала посильнее стражей Цитадели Хозяина Штормов. Не скоро привыкну. От Фьялбъерна это не ускользнуло, но он лишь хмыкнул.
— Пока нет, — ответил я. — Хоть и никогда не видел такого тумана.
Драуг прищурился:
— Может, это господин Спокельсе устроил нам такой прием?
Я задумался:
— Если Рангрид ему рассказала, то все может быть. Но он же не способен видеть наши мысли.
Фьялбъерн отдал короткое распоряжение проходившему мимо верзиле, с которым я виделся ночью, и хмуро уставился на молочный туман.
