Стефан Корджи - Демон пучины
— Моя заслуга здесь невелика, — произнес у него за спиной знакомый тихий голос.
Проклиная дурацкую привычку волшебников появляться внезапно, Конан обернулся. Старик сидел в кресле с высокой спинкой.
— Велика твоя заслуга или мала, я должен поблагодарить тебя. Будь моим гостем, располагайся. Я прикажу принести вина и еды. — Из своего опыта общения с магами киммериец знал, что повелители и темных, и светлых сил не чужды человеческих слабостей и могут быть настоящими гурманами.
— Благодарю тебя, король, я бы предпочел немного фруктов.
Старик молчал, пока счастливые мокрые слуги расставляли на столе вазы, взял яблоко, но есть не стал, а задумчиво на него посмотрел.
— Завтра после полудня река очистится, — сказал он после продолжительной паузы. — Я думаю, тебя все же интересует, откуда на ваш город обрушилась такая напасть?
— Любопытно было бы знать, — не скрывая сарказма, ответил Конан. Все трудности были позади, и теперь он мог послушать и какую-нибудь страшную сказку.
Не сводя взгляда с яблока, словно читая на его румяной кожице, Гардевир начал свой рассказ:
— Давным-давно ужасная катастрофа унесла на дно океана огромный материк Атлантиду. Многие погибли, но многим удалось спастись. У атлантов был хороший флот, беженцы сотнями высаживались на новый надежный берег. Никто не знает, как это случилось, но однажды, прошло уже много времени после того, как последний корабль бросил якорь и высадил людей, прибой выбросил на песок бесчувственную женщину. Ее нашли, откачали. Женщина напрочь потеряла память. Она не помнила, кто она, откуда, как оказалась в море. Решили, что ее смыло волной с одного из кораблей, а счастливый случай помог добраться до берега. Никого ее судьба особо не занимала — забот и так хватало. Если бы они знали, кого спасли, то немедленно выбросили бы чудовище обратно в море. Хотя это уже не помогло бы. Прошло время, люди понемногу стали устраиваться на новом месте, но тут их настигла новая беда: однажды ночью ужасной силы землетрясение снесло недавно построенные убогие дома. Из трещин в земле выплескивалась раскаленная лава, заживо сжигая людей. Никто не видел, как на совершенно не тронутом клочке земли при вспышках багрового света эта странная женщина родила двоих детей: мальчика и девочку. Так они и появились на свет — Октогирум и Панора, одни из самых злобных волшебников на земле. Их отцом был Од'О — демон Океана, а матерью — низкая развратная женщина из атлантов, давно уже продавшая не только свое тело, но и душу черным силам.
Од'О — один из самых могущественных демонов на свете. Но вся его сила в воде — от крошечного родника, родившегося из трещины в камне, до страшных океанских штормов. Не поручусь, что именно он приложил руку к ужасной гибели Атлантиды, но знаю, что просто так море никогда не пойдет против земли. Великие Боги, создававшие мир, были мудры и добры. Изначальный Мир пребывал в согласии с самим собой, и только последующие распри Богов и Демонов привнесли в него противоречия и страдания.
Я не знаю, как и когда получил Од'О свою огромную власть над океаном, но то, что это один из самых злобных и дерзких демонов в мире, известно всем живущим ныне волшебникам. Не раз он пытался бросить вызов даже Богам, но, видно, ему не хватало могущества. Все его замыслы отличаются дьявольской изобретательностью. И двое его детей не были плодом любви или страсти к земной женщине, они должны были помочь Од'О утвердиться на земле.
Его дочь — Панора — не отличалась особой магической силой. От матери она унаследовала непомерную похоть, а от отца — демонические знания и ненависть к людям. Ее коньком были всевозможные болезни и хвори, особенно мастерски она насылала мор на скот и губила на корню урожай. Другое дело — Октогирум. Он появился на свет первым, и вся сила страшного землетрясения, унесшего тысячи жизней, перешла к нему. Не зря он был любимцем Од'О, если только этот злодей способен на такое человеческое чувство. Главным развлечением сынка стало переделывание земли. Он мог за ночь сровнять или возвести гору, мог расколоть равнину, — добрый папаша услужливо заполнял трещину водой, — и появлялась новая река…
Но мир давно бы рассыпался в пыль, не будь Великого Равновесия. Раз в пять столетий на земле появляется на свет мальчик, которого, независимо от страны рождения, называют Гардевир. Его главная задача — а последние четыреста лет и моя — следить за братом и сестрой и не давать им вершить свои гнусные дела. Пока все получалось неплохо. Панору даже удалось уничтожить, ну, ты об этом уже знаешь…
Конан, удобно устроившись в кресле и потягивая вино, при этих словах недоуменно взглянул на мага. По лицу старика промелькнуло что-то похожее на улыбку:
— Это та самая злодейка, которую мой пра-пра-прадед ткнул лицом в ее же собственную мерзкую шкатулку. Зубник тебе все правильно рассказал.
Король чуть заметно нахмурился. Забавная история, но уж больно не любил киммериец, когда все так гладко да тесно скручивалось вокруг него. Не заметив недовольства Конана, волшебник продолжал:
— Октогирум был существом на редкость склочным. Кроме гадостей людям он норовил напакостить и своим. Но маги обидчивы и очень мстительны. — Тут взгляд Гардевира стал задумчивым, словно ушедшим в далекое прошлое. — Среди диких гор, почти на границе Гандерланда и Немедии, давным-давно стоял храм. То есть, храмом его называли те немногие люди, которым посчастливилось увидеть это удивительное сооружение на вершине. На самом деле там стоял Магический Замок Демона Небесных Вод. Даже я не знаю его имени. Нечасто он жалует землю своим посещением, хотя каждая капля дождя, пока она еще не упала на землю, повинуется ему, туман над рекой и горячий пар над котлом, облака и грозовые тучи — все в его власти. Он один знает великий секрет Радуги. Демон Небесных Вод — великий меланхолик, всегда равнодушно взирал он на земную суету, может, и не догадываясь, какую лютую ненависть испытывал к нему Од'О. То ли сам Октогирум полез на рожон, то ли папаша подучил способного сынка, но однажды средь бела дня Магический Замок рухнул в пропасть. Весь мир содрогнулся от такого страшного злодеяния. Но и виновник получил свое: превратился в глыбу льда. И поставлен был в самой глубокой пещере в горах, чтобы и памяти о нем не сохранилось. — Гардевир чуть улыбнулся. — Для меня настала спокойная жизнь. Я бродил по земле, придумывал новые цветы, помогал влюбленным, укачивал беспокойных детей. Но вот недавно что-то страшное почудилось мне в багровом закате, а потом и случилось: гора вдруг раскололась ровно пополам, как будто разрезанная ножом. Глыба-Октогирум покатилась прямо на ледник, а оттуда — в реку. Я был далеко, и чуть не опоздал. Ведь замерзшей-то не вода была, а одна сплошная ненависть.
