Алексей Трефилов - Шустрый. Рождение воина
Выслушал сбивчивое повествование, изредка перебивая его вопросами. Кивнул и взмахнул Кусакой. Потом разрезал веревки, подобрал нож и воткнул Лейке в грудь. Трупу связника вложил в руку палаш. Порылся в вещах и забрал бляху с имперским гербом. Вышел из лавки и позвал стражников:
– Вот что, парни, этот человек предатель, о нем донес глава. Девушка была сообщницей – он ее убил, заметая следы. Я пришел слишком поздно, пришлось прикончить, так как он набросился на меня с оружием. Сделайте на сегодня последнее дело – распорядитесь о вывозе трупов, и можете быть свободны. Вот вам за труды. – Я вложил каждому в ладонь по золотому. – Кстати, лавка бесхозная, Лейка была сиротой. Проверьте, так ли это, и можете пользоваться. Я вас не забуду и вызову к себе. Не забывайте о молчании, оно дорогого стоит, сами в этом уже убедились. На расспросы отвечайте, что произошло обычное бытовое убийство: ухажер зарезал любовницу из ревности.
Развернулся и направился в особняк. Веселая картина у нас получается: нет никакого поручения из столицы, и мертвый я императору не нужен. Он вообще про меня не знает, как и не существует его родственника, якобы намеревавшегося наложить руку на Никет. Тайная служба тоже не при делах и прикрывать мой тыл не станет. Лейке связник просто мозги пудрил. Судья – в нем все дело! Решил личный майорат на старости лет завести. Сам голову в петлю пихать не пожелал – нужен был человек, который хотя бы частично расчистит путь.
В результате поисков было найдено несколько человек – иностранцев-аристократов на императорской службе. Непосредственная подготовка акции заняла около полугода. Я был не единственным, поэтому мной можно было легко пожертвовать. Что судья и сделал, оставив оборонять усадьбу. Ему нужно было отличиться перед столицей – так на него стали бы меньше коситься после обретения титула. Был и второй побудительный мотив для этого: еще раньше он проверил меня при помощи своего артефакта. Обнаружил мою устойчивость к его воздействию – она имелась практически у всех, но очень слабая и незаметная. Изредка рождались люди с изначальным геномом, они не были такой уж невиданной редкостью, примерно один человек на сто тысяч, но кто будет проверять крестьянина?
Мое отклонение судья тоже решил использовать: лучшего командира для противодействия туземцам не найти – о силе их жрецов, а точнее, амулетов Прузант прекрасно знал. А раз я выжил, не грех меня в город отправить: подельникам он не доверял. К примеру, связник – амулет у него был слабее, но заставить обычного человека сделать уже его самого бароном он мог. Зачем же он убил Лейку, если просто мог приказать ей все забыть? Тут мы и приходим к изъяну амулетов: воздействие кратковременно, до нескольких дней. Новый приказ другого амулета всегда был приоритетным, и это внушало большие надежды. Никто из носителей по этой причине не имел возможности захватить власть. Ты мог играть людьми как пешками, но рано или поздно появлялся другой носитель или человек с чистым геномом – и все рушил. Несколько легионов за спиной всегда были предпочтительней.
Мне что делать? На моих руках кровь главы и двух агентов секретной службы. Судья от своей мечты просто так не откажется. Значит, нужно действовать, как и раньше, но без надежды на прикрытие и прочую ерунду, что мне подали под винным соусом. К его приезду моя позиция должна стать отлитой из стали. Надо убить всех прежде, чем он до меня доберется! Подготовить почву и двинуться ему навстречу, благо время прибытия связник мне сообщил. Если он в городе амулетом размахивать начнет, неизвестно, чем это закончится, один раз я такое уже видел. И еще одна проблема не давала мне покоя – Маурика!
Постучал в двери особняка, потребовал позвать Маурику, когда она вошла, уставился на нее мрачным взглядом. Делая вид, что не замечает моего настроя, она закружилась по кабинету.
– Как тебе мое платье, правда красивое?
– Очень. Даже обидно, что через мгновение оно превратится в грязную, окровавленную тряпку.
– Почему? – Маурика застыла.
– Я про тебя ничего не знаю, как и люди судьи. Ты ведь на него работаешь? Как ловко ты ко мне в доверие влезла! Отвечать! Живо, иначе я с тебя шкуру спущу!
– Это неправда!
– А если подумать? – Я вытащил кинжал.
– Хорошо, я все скажу! Да, я на него работаю, между прочим, не по своей воле, у него одна блестящая штучка есть. Ты понимаешь, про что я говорю?
– Продолжай.
– Ты бы знал, как мне надоело его просто так обслуживать! За меня платят золотом и драгоценностями, не меньше! У многих в столице такие значки есть, но кому, кроме этого извращенца, нужна послушная кукла? Прелесть женщины не только в постели! – Она вызывающе подбоченилась.
– Разве он не приказывал тебе забыть?
– Я же говорю: он извращенец!
– Да плевать я хотел на его сексуальные пристрастия! Какой приказ?
– Яду подсыпать, что же еще! – Маурика удивленно захлопала ресницами. – Я тебе что, воин, чтобы с тобой сражаться? У меня и ножа нет. Да не собиралась я тебя убивать, сама бы все рассказала – ты куда лучше, чем этот замшелый старик! Нарядилась бы как положено и сразу после секса все и выложила.
Я застонал и упер взгляд в потолок. Вот за что мне все это?! Свихнутые нимфоманки, властолюбивые извращенцы, доморощенные интриганы. Чем я заслужил такое?! Дайте мне команду и какую-нибудь лоханку, лишь бы плавала, – да я ни одной лишней минуты здесь не останусь! Это же надо уметь с такой легкостью про жизнь, смерть и секс рассуждать. Ты со мной переспи – я тебя не убью, или все равно прикончу, но потом – если ты со мной грубым будешь и моих желаний не удовлетворишь.
– Яд на стол! И пошла отсюда, пока я тебя не придушил!
– Фи, какой ты грубый! – Маурика достала из декольте пузырек, что было весьма нелегкой задачей: рука погрузилась между необъятными полушариями по локоть. – Ты мне сразу понравился. Не зря я тебя про судью предупредила?
– Только поэтому я с тобой и разговариваю. В общем, планы меняются – никаких приемов! Сидишь тихо, как мышка, за слугами следишь. Возможно, среди них тоже есть отравитель. Всю еду Кродеунт пусть при тебе пробует, наблюдай за ним и остальными в оба глаза. Лучше бы их выгнать, но пока не могу: нельзя привлекать к себе внимание. Как думаешь, почему судья и глава совета, который на него работал, разные имена людей, предназначенных к уничтожению, написали?
– Какой ты глупенький! – Маурика наклонилась и взгромоздила свой бюст на столешницу.
На всякий случай отодвинулся вместе с креслом: вид мне открылся еще тот.
– В столице все так делают: когда раскроют заговор, каждый норовит к нему своих врагов приписать.
