Александр Сапегин - Питомец
Так мы и сидели, один — свесив вниз грязные ноги, а второй — запыленный хвост. Время от времени Гийом почесывал потрескавшиеся пятки или пальцы ног друг об друга, будто его покусывали блохи, а я покачивал хвостом и периодически вздыхал, выпуская из ноздрей тонкие струйки дыма. Дым курился и вился вверх, будто протянутый тягой из печной трубы. Он картинно завивался колечками и незаметно терялся в сгущающейся тьме. А мы сидели и дружно молчали. Такой вот диалог ни о чем и обо всем сразу.
«Пресветлой, брат Фра, нет до нас дела, — наконец выдал я крамольную, богохульную мысль. — Если она и обращает внимание на смертных, то не больше, чем на копошащихся в земле червей».
— Что?! — встрепенулся монах и чуть не сверзился вниз.
Пришлось подхватывать служителя богини за рясу и придерживать от падения, а то бы костей не собрали. Высота вроде небольшая, с трехэтажный дом всего, но разбросанные под вышкой в художественном беспорядке валуны намекали, что одним-двумя переломами свалившийся на них не отделался бы.
«Брат Фра, что вы видите в небе?» — Отпустив одежды ошеломленного неожиданным откровением монаха, спросил я. Похоже, он не обратил внимания ни на мою лапу, ни на то, что от полета бескрылой птицы его отделяло одно неосторожное движение.
— Звезды.
«И много их?» — продолжал я гнуть пока непонятную для служителя Пресветлой линию.
— Пока ни один звездочет и составитель гороскопов не сосчитал, — ответил монах. — Уважаемый Орлангур, мне кажется или вы пытаетесь увести разговор в сторону? Вы не хотите объяснить свою мысль?
Что ж, в сметливости и проницательности ему трудно отказать. В ментале чувствуется готовность словом отстаивать убеждения. Хорошо, что не делом, а то, гляди, до кулаков или костра дойдет. Хотя нет, не дойдет, настоятелю по-настоящему интересно. Его так и разрывает от желания поговорить на заданную тему. Видимо, не первый год мучается загадками мироздания.
«Что вы, брат Фра. — Я попытался улыбнуться, что в моем исполнении выглядело, скажем так, впечатляюще. — Мы пока с вами еще ни о чем не толковали. Вы даже вопросов никаких не задали, а я не узнал, о том ли вы думаете. Ну что ж. Мой интерес к звездам — всего лишь прелюдия к разговору о Создателе и богах».
— Надо же, какие слова нынче рурги знают, «прелюдия»… О Создателе? Разве Пресветлая…
«Потом, брат Фра, все потом… — Я несколько секунд мучительно подыскивал нужные слова. — Сарказм не ваш конек, настоятель, оставьте язвительность для своей братии и прихожан храма. Ирония тут тоже неуместна. Я хочу вернуть ваш взор в небо. Вы правы, ни один звездочет за всю жизнь не сосчитает всех звезд. Рурги видят иначе, дальше и полнее, что ли. Что такое наш мир? Песчинка! Сколько песчинок на пляжах, раскинувшихся на берегах благословенного озера? Мириады! Бессчетное количество! Если посмотреть на нас, например, вон с той звезды…»
Я указал когтем на Алморан — самую яркую звезду из созвездия Всадника. Алморан — единственный ночной огонек, который я безошибочно мог отыскать в звездном рое. Спасибо ночным урокам астрономии с учителем, которого изображала Лилина. Сколько мне тогда было и каким я был… точно, немногим более голубя, только хвост уже свешивался с накладки на плече девчушки. Как сейчас помню: раскачивающаяся на растянутом между деревьев гамаке девочка прицельно тычет в небо тонкими пальчиками, называя ту или иную звезду. Запомнил я почему-то только Алморан.
— Орлангур?
Вопрос, прозвучавший словно выстрел, вернул меня в реальность.
«Прошу прощения, задумался, — отозвался я, и фра понимающе улыбнулся. Сам, похоже, страдал подобным „недугом“. — Оттуда мы — точно такая же яркая точка в их небе. И в их, и в их. — Коготь пробежался по мерцающим огням. — Над нами — миллиарды светил. Больше, чем пресловутых песчинок на пляжах. Намного больше! — зачем-то уточнил я, воздев к небу указательный палец правой передней лапы. Хорошо, уговорили, воздел ради красного словца и прущего из меня пафоса. Понты дороже денег, куда без этого. — Как следствие, количество планет, населенных разумными существами, не поддается счету. Как вы думаете, брат Фра, там тоже верят в Пресветлую? Во всех мирах молятся одному богу, или среди них есть язычники и еретики, которых огнем и мечом надо привести в лоно Церкви? Или, если рассматривать с их позиций, еретиками являемся уже мы?»
Не дав сказать ни слова уже набравшему полную грудь воздуха настоятелю, я продолжил:
«Я верю в высший разум. Всевышний, Создатель, бог или богиня, если хотите, существует, но вряд ли его или ее интерес навеки прикован только к нашему комку грязи. Простите за неподобающее сравнение, но, думаю, я не сильно погрешил против истины. Нам никогда не постичь замысла Создателя. И мы, и вы — люди, начинаем придумывать богов, которых очеловечиваем и наделяем нашими чертами и пороками. Либо, из-за скудного ума, отождествляем с могучими силами природы и необъяснимыми явлениями. Также я верю, что Бог живет в наших душах, и в них же вьет гнездо дьявол».
— Дьявол?
«Нечистый. У зла много имен. Имя ему — Легион! Знаете, однажды я подслушал разговор одного купца и странствующего проповедника. Бородатый старик говорил, что Пресветлая создала человека, наделив его чувствами и разумом, а потом подумала и дала ему свободу выбора. Чтобы создание ее рук не наделало непоправимых ошибок, Пресветлая подарила ему опеку небесных покровителей — ангелов. Дальше за все людям надо отвечать самим, а не винить богиню, ангелов или других людей. Когда купец начал жаловаться на жизнь, хая старика на чем свет стоит, тот добавил, что Пресветлая создала тварей земных и не дала им ничего, заставив жить в грязи и добывать пищу, убивая друг друга. Потом она создала ангелов и наделила их разумом, но не наделила их душой, а затем создала людей, даровав им и разум, и душу, но те зачастую предпочитают жить как твари, убивая, копаясь в грязи, унижая слабых и ища виноватых».
— Но ведь есть мораль, нормы, заповеди! Без них человек… без…
«Превращается в животное, вы хотите сказать? Любое общество накладывает на людей ограничения и очерчивает рамки поведения, требует соблюдать определенные приличия, брат Фра. Любое! Законы мироздания одинаковы для всех социумов. Скажите, а я могу стать человеком, если буду соблюдать все заповеди Пресветлой?»
— Э-э-э, — завис настоятель от провокационного вопроса. — Э-э-э…
«Не мучайте себя, брат Фра. Пожалуй, вы выяснили для себя главное. Боги у нас разные, но Создатель один. Разумные рурги тоже верят в высшие силы».
Тут я подумал и решил добить собеседника заповедями, которые когда-то вычитал в одном из фэнтезийных романов. Самое время выдать их за нормы поведения и морали рургов. Монах уже был подготовлен к очередному разрыву шаблона, не будем обламывать его ожиданий.
