Марина Комарова - Враг хозяина штормов
— Есть немного, — ответил я и поразился тому, что мой собственный голос превратился в глухой хрип.
— Мой ярл… — робко попытался вмешаться Лирак.
— Да?
Именуемый ярлом медленно опустил меня на ноги, при этом продолжая сверлить взглядом. Возникло желание вжаться в борт, а еще лучше — слиться с ним.
— Владыка хочет видеть этого человека.
— Я знаю.
Ледяной глаз будто сдирал кожу, раздвигал мышцы и, ломая кости, хотел узреть все спрятанное под оболочкой тела. Пальцы, впившиеся мне в плечи, причиняли боль, словно испытывая на прочность.
Но мне, тем не менее, удалось собраться и прямо посмотреть на ярла:
— С кем имею честь разговаривать?
Неуместный пафос развеселил его, на губах снова появилась усмешка:
— Фьялбъерн-драуг к вашим услугам, господин Глемт.
Казалось, еще миг — и он отвесит поклон. Лирак тоненько засмеялся, неожиданно его смех подхватило море голосов. Я быстро осмотрелся, но никого не увидел. В голову закралась нехорошая мысль: так и сходят с ума, Оларс. Не разобрать — хохочут невидимые мне моряки, морские волны или, может, сам корабль.
— Ничего. — Фьялбъерн с размаху хлопнул меня по плечу, и я едва удержался на ногах. — Пока ты на «Гордом линорме», можешь считать себя в безопасности.
— Как я здесь оказался?
Он уже успел отойти на несколько шагов, а теперь обернулся и пожал плечами. Одет, кстати, он был по-простецки: шерстяная рубаха, штаны из кожи, сапоги, пояс. И даже не вооружен, что весьма странно для плавающего в северном море. К тому же выглядело одеяние ярла, мягко говоря, потрепанным. Так же, как парус. Спустя несколько мгновений до меня дошло: ярл одет совсем не по погоде!
— Спроси у Гунфридра. Это он из храма на скале и знает все дороги в море, — сказал он в ответ.
С этими словами ярл пошел дальше, потом начал спускаться вниз. Я нахмурился и, желая подтвердить свою догадку, быстро глянул за борт. Так и есть! Ряд весел с нечеловеческой точностью поднимался и опускался в воду. Кто бы ни управлялся с ними, он находился внизу. Значит, Фьялбъерн спустился к гребцам. Вот только на севере предпочитают совсем другие корабли, внизу гребцы сидели только у южан! И в основном это были рабы. Но почему ярл ходит на таком корабле? Неужто тут попрали законы севера и впустили в свою жизнь рабство? Я огляделся. Ага, вот и надстройка, а вон вход в каюту.
— Чего так беспокоишься? — Лирак с интересом посмотрел на меня, будто на диковинного зверька.
— Корабль-то не северный.
Лирак улыбнулся:
— Да и ты не северный, Посредник.
Я нахмурился и кинул на Лирака быстрый взгляд, но тот смотрел на меня совершенно невинно и искренне. Внутри зашевелилось нехорошее подозрение. Эти оборванцы знают что-то такое, чего не знаю я? Или нарочно хотят посмотреть, что я буду делать?
— С юга, — неожиданно миролюбиво ответил Лирак. — Гунфридр благоволит к нашему храброму ярлу.
В голосе моряка звучала такая гордость, что невольно захотелось расспросить, чем же ярл так выслужился перед Морским Владыкой. Вид и дружелюбие Драуга оставляли желать лучшего, поэтому, кроме разбоев, я ничего представить не смог.
— На ногах вроде стоишь, — вдруг деловито сообщил Лирак, обойдя меня и внимательно осмотрев. — Сейчас принесу тебе что-нибудь выпить. Смотри только, не свались за борт.
Я сделал вид, что не заметил издевки в его голосе. Он уже было повернулся, но остановился и предупредил:
— В каюту пока не ходи. Рано еще.
Ничего не объяснив, Лирак быстро направился тем же путем, что и Фьялбъерн. Кстати, Фьялбъерн… Что-то жутко знакомое. Где-то я уже слышал это имя. И Драуг… Странное прозвище. Это все равно, если бы меня величали Оларс Йенгангер. Тьфу, гадость какая! Да и тени Госпожи нашей Смерти я не почувствовал на ярле, поэтому прозвище становилось вдвойне глупым. Негоже звать Смерть раньше срока — она же придет.
Соленый воздух и пробиравший до костей ветер заставили подхватить плащ, на котором я еще недавно лежал, и плотно в него закутаться. Вид у плаща, может, не ахти, но стало теплее. Никогда не любил море. Здесь я чувствую себя будто в ловушке. Куда лучше ощущать под ногами твердую землю.
Из серых волн вдруг показалась прелестная головка с убранными жемчугом зелеными волосами. Помахав мне изящной ручкой, хавфруа послала воздушный поцелуй и снова нырнула в пучину.
Я лишь покачал головой, но губы сами расползлись в улыбке. Ох, шалуньи, девы морские, все бы вам парней на дно заманивать. Однако, после того как утопленница Хильда разок заманила меня на дно Скьяльвинд, впечатлений на всю жизнь, больше не хочу.
Глубоко вздохнув, я посмотрел на беспокойную линию, где небо и море сливались воедино. Что ж, могло быть и хуже. А раз Гунфридр хочет меня увидеть, значит, моя мольба услышана. Не зря же я положил кинжал Сиргена как жертву Морскому Владыке. Кинжал… Я нахмурился и резко обернулся — рядом никого не было. Но забрезжившая догадка не собиралась уходить. Сирген! Ведь он же говорил про корабли, море и…
Откуда-то раздался пронзительный вой, по серым волнам пробежала рябь. На мгновение вода стала зеркалом, замерла — ни волны под дуновением ветерка, — потом снова появилась рябь. Да и ветер пропал. Вой повторился, а внутри все похолодело. Никогда я такого не слышал: ни от живых, ни от мертвых.
Появилось непреодолимое желание коснуться воды. Склониться ниже, еще ниже и еще…
— Куда?! — рявкнули над ухом и, грубо сцапав за плечо, дернули назад.
От неожиданности я вскрикнул и оказался лицом к лицу с Фьялбъерном-драугом.
— Спешишь на свидание к Госпоже Смерти? — Живой глаз прищурился, но ледяной осколок смотрел прямо и беспощадно.
— Нет, — выдавил я, растеряв наглость и ехидство, необходимые для достойного ответа.
— Не подходить к бортам!
Он отшвырнул меня с такой силой, что, пролетев почти всю палубу, я ударился спиной о стенку надстройки. От боли и от подступившей ярости потемнело в глазах. Тварь!
Вокруг поднялась суета, откуда-то повыскакивали существа, едва напоминавшие людей — больше ожившие скелеты. Среди них метался Лирак. Фьялбъерн громовым голосом отдавал команды. Только от каждого слова я чувствовал, как сжимается все внутри. Потому что из горла одноглазого ярла рвался рев волн и плач шторма, но никак не человеческий голос.
Вода поднялась, обрушилась на палубу, я тут же промок до нитки. «Гордого линорма» начало мотать во все стороны. Суета на палубе не прекращалась, а над кораблем вдруг начали сыпаться белые искры.
На какое-то время я даже забыл про себя, зачарованный стихией и ярлом, который противостоял ей.
