Крис Уэнрайт - Золотой павлин Сабатеи
Когда он, преодолев последний, уже совсем невысокий хребет, спустился в долину, всевидящее Око Митры уже в третий раз начинало свой путь по небосклону. Варвар улыбнулся и позволил себе немного расслабиться, облегченно вздохнув: самое трудное осталось позади. Его не беспокоила встреча с солдатами, похитившими Джунгир-хана. Ему столько раз приходилось сталкиваться с серьезными противниками, что он иногда даже скучал по опасным приключениям. В селении, примостившемся у невысоких зеленых предгорий, киммериец купил коня и в первый раз за эти дни нормально поел. Нормально – это, по его мнению, а вся семья крестьянина, где он остановился передохнуть, собралась вокруг и смотрела, как в утробе синеглазого гиганта исчезает такое количество пищи, которого хватило бы на обед половине их деревни. Конан сдобрил съеденное большим кувшином местного вина и почувствовал, что силы, которых он немало потратил за время перехода через горы, возвращаются. Он щедро расплатился с крестьянином и вскочил на коня, рассчитывая к вечеру быть на месте. Расчеты киммерийца оказались верными. Через Ильбарс в этих местах были две переправы. Один брод около Самарры, где и переходило реку большинство караванов, направлявшихся в Хорайю, Шем, Хауран и дальше во все западные земли и страны. Вряд ли несколько вооруженных всадников с пленным попытаются пройти там, где встречается так много народу и шныряют дозоры туранских конников. Скорее всего, они пойдут дорогой, ведущей в Кутхемес, там людей поменьше. Варвар вышел на этот путь к полудню и решил подождать здесь, не подходя к самой реке.
Он выбрал место, где дорога делала большую петлю, огибая возвышенность. Склон холма покрывала достаточно густая растительность, так что Конан, оставив коня внизу, смог забраться повыше и, не опасаясь быть обнаруженным, видел всю дорогу как на ладони. Ждать ему пришлось довольно долго, и он уже начал беспокоиться, что ошибся в своих предположениях, когда вдали показалась шестерка всадников. Киммериец приложил руку, прикрывая глаза от лучей солнца. Они! Пять конников ехали свободно, слегка придерживая поводья, а один, в самой середине кавалькады, держался как-то неестественно, движения его были скованны. Лица людей с такого расстояния не мог увидеть даже Конан, обладавший великолепным зрением, но варвар ни на миг не усомнился, что это Джунгир-хан и его похитители.
«Еще бы,- усмехнулся про себя киммериец,- человек, руки которого привязаны к поводьям, не может чувствовать себя свободно».
Он кубарем скатился с холма и побежал вниз к опушке леса. Пришлось немного подождать, пока всадники подъедут достаточно близко, чтобы их можно было хорошо разглядеть. Конан ожидал, схоронясь в чаще. Сначала он услышал голоса, потом стук лошадиных копыт по каменистой дороге. Всадники не спешили, видимо, лошади уже слегка выдохлись после долгого пути. У Джунгир-хана были привязаны не только руки, но и ноги крепились к стременам кожаными ремнями. Лицо мальчика казалось измученным и посеревшим, но следов побоев варвар не заметил.
«Так,- прикидывал киммериец, следя за ними из-за деревьев,- луки только у двоих: вот у этого, с зеленой лентой на лбу, и последнего. Не повезло бедолагам, им придется умереть в первую очередь. Да и остальные вряд ли задержатся на этом свете. Ну, помощь богов мне сейчас не помешает!»
Он быстро и в то же время осторожно, стараясь не шуметь, побежал напрямик по лесистому склону холма.
Всадникам же предстояло еще преодолеть изгиб дороги. Варвар успел вскочить на коня и приготовиться к встрече, когда снова послышался топот копыт. Дорога здесь выходила на небольшую поляну, так что Конана, спрятавшегося за высоким кустарником, невозможно было обнаружить до той поры, пока вся колонна не окажется на открытом месте. Так и получилось.
Первый всадник, оглядываясь по сторонам, заметил его только тогда, когда нож варвара вонзился в шею туранца, который ехал самым последним. Тот свалился с лошади, а киммериец, дав шпоры своему коню, выскочил на поляну и метнул веревку с крюком в переднего всадника. Конан столько раз использовал это оружие, что в конце концов стал непревзойденным мастером. Пущенный умелой и сильной рукой аркан обвился вокруг шеи коня, и варвар, остановив своего на полном скаку, резко дернул веревку.
Конь противника рухнул, придавив седока.
«Удачно! Спасибо, Солнцеликий!»- отметил киммериец.
Остальные трое, сначала опешившие от внезапного нападения, наконец-то увидели, что противник всего один.
– Схватить его! Вперед!- закричали они, перебивая друг друга, и повернули лошадей в сторону варвара.
Конан развернулся и погнал своего коня к лесу, но у самой кромки резко натянул поводья. Первый туранец с перекошенным от напряжения лицом оказался всего в трех шагах от него. Он уже занес свою саблю для удара, но варвар был быстрее – молниеносно повернувшись в седле, он встретил нападавшего ударом меча. Клинки сшиблись со звоном, и сабля вылетела из рук туранца. Не обращая на него внимания, киммериец пустил своего коня вправо, стараясь, чтобы лошадь противника закрывала его от двух других всадников. Затем он пришпорил скакуна и выскочил на открытое место. Теперь он преграждал туранцам путь к Джунгир-хану и оказался к нему ближе других. Пока те разворачивали коней, он подъехал к мальчику и двумя быстрыми движениями перерезал ремни, которыми тот был привязан к упряжи.
– Скачи вперед!- коротко бросил Конан, указав на дорогу, а сам встретил двух солдат, которые, развернувшись, снова бросились на него.
Своим длинным мечом варвар рубанул по оскаленной морде ближайшей к нему лошади, и она рухнула на колени.
Всадник, на мгновение потерявший равновесие, попал под второй взмах меча. С ним было покончено. Краем глаза Конан увидел, что выбравшийся из-под своей лошади лучник, припадая на вывихнутую ногу, лихорадочно шарит у себя за спиной, стараясь вытащить стрелу. Медлить было нельзя, и киммериец направил коня к нему, отмахнувшись от второго всадника. Он подлетел к лучнику и ударил клинком прямо по его расширившимся от ужаса глазам. Мгновенно развернувшись, потому что всадник уже оказался совсем рядом, варвар уклонился от удара его сабли и, выпрямляясь, полоснул мечом по нападавшему. Сдавленный вопль слился с треском разрубаемой плоти, и всадник упал бы на землю, если б не зацепился за стремена. Его лошадь понесла. Остался третий туранец, который все-таки успел поднять свое оружие, выбитое из его руки Конаном. Он обводил поле схватки безумными глазами: все его товарищи, кроме одного, который волочился за лошадью, запутавшись в стременах и теряя по дороге внутренности, валялись на траве, истекая кровью. Туранец, скорее от отчаяния, чем по здравому размышлению, поднял клинок и направил коня на киммерийца.
