Александр Сапегин - Питомец
Я давно считал себя разумным зверем с легким налетом человечности, но налет оказался толще, чем казалось. На фоне демонстрируемого образа у девчонок произошла подмена понятий, стоит разломать составленный ими шаблон и обозначить разумную дистанцию между зверем и человеком. Для начала — показать неудовольствие, сделав так, чтобы тебе поверили. Как это сделать? Явить мерзкий вздорный характер дикой твари. Кто нас, зверюг, знает, что нам в башку втемяшится? А в контексте голубых кровей и выбранной стратегии мое поведение вообще не должно вызывать нареканий. Я царь! Что хочу, то и ворочу! То есть действую в интересах государства. Гляди-ка, забеспокоилась, родимая, вся напускная спесь с юной магички слетела в один момент:
— Я тебе не служанка!
«Тогда кто ты?»
Опа, задумалась, глазки забегали. Вопрос-то с подвохом.
— Ты знаешь, кто я!
«Нет, не знаю. Раньше думал, что знаю, а теперь сомневаюсь».
— Скайлс, — протянула Лилина.
«Я вижу, что тебе хочется быть главной, и твою ревность тоже насквозь вижу. Девочка, я не твоя кукла, заруби себе на носу, а чтобы мне дважды не повторять, объясни это Иристе. Запомни раз и навсегда: пока ты не в столице, под крылом у папочки, главный тут я. Скажу сидеть, ты сидишь, скажу лежать, ты ляжешь. На приказ прыгать можно спросить, сколько раз и как высоко подлетать. Если ты не согласна с моими требованиями, Пресветлая тебе в помощь. Доведу до деревни и катись на все четыре стороны. Надеюсь, мы поняли друг друга», — с изрядным холодком в ментале сказал я.
— Что ты себе позволяешь?!
«Задам аналогичный вопрос».
— Но я думала… — не нашла что ответить Лилина, потерянно оглядываясь вокруг.
«Неправильно думала, — продолжал давить я. — Вчерашний день тебя ничему не научил?»
Вот так, одним махом через колено. Перепрыгивая с темы на тему и взбивая словесным миксером мозги. Взрослый дядя против девчонки. Сколько стереотипов я порушил за две минуты разговора? Жуть.
«Мы должны идти в одной упряжке, а не тянуть телегу в разные стороны. Сами по себе вы не выживете. Почему я должен повторять тебе прописные истины? Хочешь лично впрячься в ярмо и управлять упряжкой? Ради бога, но без меня», — проецировал я мысль обеим спутницам.
— Хорошо, — через несколько минут сдалась Лилина. Об Иристе я не задумывался. Невольная обожательница черных рургов, пожирающая меня влюбленными глазами, и так, добровольно, сделает все, что ни пожелаю. — Ты главный. Доволен?
«Более чем».
— Что расселся? Дай мне Лири, — тут же наехали на меня, забирая кроху, которая пыталась выкрутить у «папочки» правый рог и ни в какую не выпускала из рук игрушку. — Кушать будем, малышка? Госпожа Ириста, помогите мне, пожалуйста!
Хмурая виконтесса злобно глянула на прислугу, но отказать в мелкой просьбе не посмела. Красотки в четыре руки принялись кормить отплевывающуюся малышку. Пока одна сюсюкала и отвлекала кроху, вторая совала непоседе в рот ложки с кашей.
Наблюдая за потугами оплеванных кормилиц, я пропустил появление на границе поляны целой стаи взбудораженных рургов, среди которых большую часть составляли самки всех цветов и окрасов. Не понял, что за фигня? Еще больше не понял, когда внутри больно кольнуло, что-то оборвалось, и боль потекла по всему моему существу. Единственное, что я осознал, это то, что теперь я одинок. Хотелось сорваться с места и мчать прямиком к гнезду золотой. Порвать на куски и испепелить тех, кто это сделал. Скольких усилий мне стоило сдержать себя, одна Пресветлая знает.
Мои подопечные, ошеломленные столпотворением, забыли о каше, настороженно крутя головами.
У Лири задрожали губы. Девочка почувствовала отклик в ментале и перепугалась. Лилина напряглась, ее тоже задел край бури, кипевшей у меня в душе.
Дракошки горько рычали, жалобно посвистывали, фонили скорбными эмоциями, всей толпой посылая мне картинки разоренных гнезд. Самые умные делились воспоминаниями, в которых на первом плане были люди в кожаных костюмах гильдии охотников. Вот они, обидчики, не иначе. Я внимательно всматривался в образы, скидываемые дракошками, запоминал. Так, я их теперь отыщу где угодно, достану хоть из-под земли!
Что-то переключилось у меня в голове. Человеческое «я» стремительно подалось назад, уступая место холодной ярости разозленного хищника. Дикая опасная тварь когтистой лапой отодвинула налет человечности, грудь распирало от клокочущей ненависти настоящего рурга, которого лишили гнезда. Я не помышлял создавать пару с золотой, но черный червячок ехидно и укоризненно твердил, что она была моей самкой. Ведь таскал же я ей отборные куски мяса? Клянусь, охотники получат сполна, за все. За разоренные гнезда, за смерть золотой, за боль черного и страшного — мою боль.
— Скайлс, что происходит? — тихим дрожащим голосом спросила Лилина. Она перепугалась щелкающих челюстями дракончиков, окруживших женскую троицу со всех сторон. Ириста тоже была не в восторге от разноцветной чешуйчатой компании. Перед взорами девчат встала картина разделки мертвой лошади толпой голодных рургов…
«Люди разорили наши гнезда. Охотники забрали яйца, — ответил я, настроившись на ментал обоих дам, и тут же, напустив страха, подгорчил пилюлю. Пусть переваривают, полезно иногда ощутить себя на другой стороне баррикад. — Они требуют крови двуногих, но я не разрешил. Не бойтесь, я объяснил подданным, что вы другие двуногие. Вас не тронут, но мне придется покинуть вас на пару часов. Обязанности правителя, вы должны понимать…»
Хотя насчет отсутствия крови я сомневаюсь. У меня перед глазами стояла золотая королева, а на душе скребли кошки. В какой-то момент Лилина вздрогнула, неужто ей и это передалось? А впрочем, пусть знает, что черный достоин звания правителя и выдержка его на высоте. Но как и любой другой правитель на моем месте, я должен отреагировать на произошедшее. А это означает только одно — без кровопролития никак не обойтись.
— Дядько Дьюи, ты чего там застрял? — Парк, молодой веснушчатый охотник-новик, схватившись за веревку, чтобы не сорваться, а то костей потом не соберешь, заглянул за скальный карниз.
— Заткнись! — донеслось до парня снизу. — Спусти мне корзину с палкой и пугалкой.
— Так она там? — спросил Парк.
От неосторожного движения ногой вниз ссыпалось несколько камешков.
— Не там, а тут! Ты, что, зеленый, совсем наверху от одиночества оборзел?! — раненым носорогом взревел Дьюи, черепушка которого познакомилась с одним из камней. — Ты, отродье ада, чё сюда приперся? Шевелись, я те сказал! Живо!
— Ладно-ладно, дядько Дьюи, извини. — Торчащая над краем обрыва рыжая вихрастая макушка исчезла. Вниз сорвалась россыпь из камешков и засохшей грязи.
