Джон Норман - Бродяга Гора
Субъект пожал плечами.
— Войско из Лары движется маршем на север, — продолжал он, — а отряды из Порт-Олни, что в сотне парсангов отсюда, выступили на юг. Они не торопятся. Видать, хотят скоординировать свой удар с атакой воинов Лары.
Я кивнул, понимая суть этого тактического замысла. Полководцы Конфедерации собирались перерезать тыловые коммуникации армии Ара, зажать ее в клещи и разгромить.
— Нам грозит опасность, — сказал я. — Наверное, придется отступить.
Мой собеседник рассмеялся.
— Как бы не так! Пока эти недотепы из Олни валяют дурака в своем лагере, мы нагрянем на них, расколошматим и повернем на юг, чтобы встретить армию Лары. Рядом с пепелищем Вонда враги будут разбиты поодиночке.
— Понятно, — кивнул я.
— Если нам и стоит кого-то опасаться, так только воинов из Тая, — добавил мой собеседник.
Тай представлял собой крупнейший и сильнейший из городов Салерианской конфедерации, отказавшийся участвовать в интригах Вонда и Коса.
— Думаю, — заметил я, — что выступление Тая — лишь вопрос времени.
— Подозреваю, что так оно и есть, — согласился он. — Теперь Эбулий Гай Кассий, глава касты Воинов Тая, непременно встретится с Высшим советом города.
— Странно, что этого еще не произошло. Их промедление трудно объяснимо.
— Дело в том, что враги Ара из Коса при поддержке купцов Вонда ускорили начало военных действий, в надежде вовлечь в конфликт всю Конфедерацию.
— Выходит, меньшинство путем интриг и махинаций пытается навязать свою волю большинству?
— Выходит, так. Лично я, признаться, сильно сомневаюсь в том, чтобы власти Ара и Тая действительно хотели полномасштабной войны.
— Сколько стоит эта девка? — осведомился человек, находившийся в нескольких шагах от нас. Он указал на блондинку, привязанную ремнями к топчану.
Мой собеседник извинился передо мной и тотчас повернулся к клиенту:
— Долю тарска.
Стоял вечер, и территорию лагеря освещали лампы, установленные на высоких шестах. Множество людей сновало туда-сюда между рядами длинных палаток и укрепленными зонами, обнесенными валами и окруженными траншеями. За ограждениями по преимуществу хранили товары или держали пленных.
Мимо меня, пошатываясь, прошли два пьяных воина.
— Как тебя захватили? — спросил я леди Тайму.
— Как и всех, — ответила она, — солдаты ворвались в город, и я оказалась в их руках. Будь снисходителен ко мне, Джейсон, я совершенно беспомощна.
— Как тебя доставили сюда? — продолжал расспрашивать я.
— На веревке. Притащили, раздели и привязали к ложу.
Я окинул взглядом длинные ряды топчанов для удовольствия, протянувшиеся под фонарями.
Блондинка, привязанная неподалеку от нас, взывала к милосердию.
— Что с твоей торговлей? — спросил я.
— Торговый дом сожгли, рабынь забрали.
— Многим ли жителям Вонда удалось убежать?
— Многим.
— Наверное, только тем, кто имел возможность улететь на тарнах. Мне, во всяком случае, показалось, что загоны в лагере битком забиты женщинами.
— Это правда. Захватчики охотились в первую очередь за нами.
— Но, наверное, некоторые женщины все же спаслись.
— Главным образом те, кто догадался покинуть город вовремя. Некоторым хватило ума бежать еще до начала штурма.
Привязанная к ложу блондинка, извиваясь, молила о милосердии, которого ей, похоже, оказывать не собирались.
— Что с домом Андроникаса? — продолжил расспросы я.
— Его больше нет. Дом сожжен, служители и рабы разбежались или попали в руки захватчиков.
— А Джина? — поинтересовался я, вспоминая эту женщину не без тепла.
— Она здесь. Подает еду и напитки в трапезной палатке.
— Думаешь, ей нравится прислуживать воинам?
— Это они получают удовольствие от того, что она им прислуживает, — сердито ответила Тайма.
— Ничуть в этом не сомневаюсь. Скажи, ты помнишь Лолу, рабыню из дома Андроникаса?
— Помню, — ответила Тайма, — но ее судьба мне неизвестна.
Лола и Тела обучали меня горианскому языку. Существование подобных женщин, к тому же в качестве рабынь, в свое время явилось для меня потрясающим и восхитительным открытием. Некоторые реалии Гора предстали передо мной в привлекательном свете.
— А еще, — продолжил я, — у тебя имелась помощница, прекрасная актриса, весьма убедительно сыгравшая роль рабыни. Та, что сумела обвести меня вокруг пальца и выставить круглым дураком.
— Леди Тендрайт, — промолвила Тайма. — Не надо об этом…
— Я жалел ее. А она готовила меня к продаже на аукционе.
— Джейсон! Прошу тебя, не надо!
— Я поверил ей…
— Не надо, Джейсон! Не прикасайся ко мне!
— Должно быть, эта история хорошо вас позабавила. Вы ведь спланировали это вместе, не так ли? — продолжал я. — Странно, твое тело кажется теперь беспомощным и таким маленьким по сравнению с тем, что я помню.
— Да, да! Мы осуществили это вместе, но замысел принадлежал леди Тендрайт. Она решила, что проделать с тобой такую шутку было бы забавно.
— Понятно.
— Не прикасайся ко мне! — снова взмолилась она.
Неожиданно привязанная неподалеку от нас блондинка откинула голову назад и, беспомощно обвиснув в своих узах, пронзительно крикнула, что готова подчиниться.
Леди Тайма содрогнулась, а потом подалась ко мне. Ее остановили ремни.
— Где она теперь? — спросил я.
— Успела убежать из Вонда вовремя. Направилась в Лару, мне кажется. Пожалуйста, продолжай трогать меня…
— Ага, ты умоляешь об этом?
— Да! Я умоляю!
— А как, интересно, действует эта штуковина? — промолвил я, разглядывая топчан с ремнями.
— Джейсон, пожалуйста!
— Вижу, на тебе пока нет клейма. Как, наверное, и на остальных. Но с чего бы это?
— Джейсон!
— Отвечай!
— Нас укладывают на эти топчаны не как рабынь, а как свободных женщин, ибо, владея свободными женщинами побежденного, победитель подвергает врага особому унижению. И для мужчин Ара особое наслаждение — всего за долю тарска воспользоваться любой из более чем тысячи свободных женщин Вонда, привязанных к топчанам для удовольствий.
— Понимаю, — улыбнулся я, — это, безусловно, особое наслаждение.
— И лишь насладившись нашим унижением, мужчины Ара, коль скоро будет на то их воля, снизойдут до того, чтобы заклеймить нас, надеть ошейники и, разбив на группы, разослать на продажу по невольничьим рынкам всех больших и малых городов.
— Великолепно! — воскликнул я. — Это просто великолепно!
— Ты уроженец Гора? — спросила она, взглянув на меня с ужасом.
