Алла Гореликова - Корунд и саламандра, или Дознание
Грохочет еще раз, послабже. Бухает дверь.
Лека напрягается, сжимает кулаки, что-то зло цедит сквозь зубы.
– Грозный у тебя дедуля! – Я легонько толкаю его в бок. Отвлечь. Гнев – не советчик. – Уж если чем такие речи пахнут, то не вечным миром, это точно.
– Отцу сказать надо, – дергается Лека.
– Да, и быстро, – соглашаюсь я. – Жаль, ключ отнесли.
– Да ведь изнутри без ключа можно. – Лека тычет пальцем в запор. – Смотри, здесь повернуть, и все! Давай назад, там лестница наверх была, помнишь? Отец в кабинете.
Мы несемся наверх, не слишком заботясь о тишине. Но – молча. Только раз, сворачивая с лестницы к кабинету, Лека выдыхает:
– Лучше бы это все вчера… вчера Шкода дежурил.
Да, думаю я. Шкода нас обычно жалеет, а сегодня очередь Мелкого. У Мелкого, заразы, рука тяжелая. Я бурчу в ответ:
– Зато за дело. Не за ерунду, как тогда.
Шкодничаешь – будь готов к ответу. И раскаянья-извинения ничем не помогут. Натворил – получай. Позовет король капитана – и велит отвести сопляков в казармы да горячих всыпать, поровну сыну любимому и дружку его закадычному… Лека толкает дверь, и мы вываливаемся из потайного хода прямиком на королевский совет.
Изумленное молчание нарушает спокойный вопрос короля:
– Что должно было случиться, чтобы два заядлых шкодника позабыли о наказании? До сих пор вы безобразничали не напоказ. Что стряслось, сын?
Лека рассказывает недолго. Только самое главное. Король морщится и бросает:
– Выйдите оба. Подождите за дверью, пока мы закончим.
Ждем мы долго. Ожидание неминуемой выволочки – наказание не хуже любого другого, и родители наши, что Лекины, что мои, нередко этим пользуются. Но сегодня…
– Я так думаю, отцу просто не до нас, – говорит Лека где-то через час. – Проще было сразу сдаться Мелкому.
– Угу, – вздыхаю я. – Лека, а давай, когда твой дед уедет, попросим Сергия…
– О чем?
– Знаешь, он мне говорил… что уметь рожу топором делать еще мало. А надо, чтобы и не вздрогнуть. Даже спиной или плечами. Он сказал, по спине видно, когда волнуешься, даже лучше, чем по лицу. Вот я и думаю, сложно так научиться?
– Это не Сергия надо просить, – чешет в затылке Лека. – Это Васюру. А еще лучше – твоего отца. Уж он-то умеет!
Из кабинета выглядывает Васюра:
– Заходите, герои!
Мы переглядываемся. Самое время делать рожу топором!
– Не дрейфь, – одними губами шепчет Лека.
– И не думаю, – отвечаю я. Ой, что будет…
– Ну что, герои-охламоны, – король щурится, пошевеливая бровью, – готовы ответ держать? Или, по-вашему, королевские ключи стащить – пустяк, которым и гордиться не стоит?
– Мы гордимся, – быстро отвечает Лека. – Скажи, Серый?
– Еще бы, – подхватываю я. – Не пустяк, правда!
– Не пустяк, – совсем не сердито повторяет король. – Сопляки… Вот ведь и непослушание ваше может пользой обернуться. Сын, а зачем вы вообще туда полезли?
– Тайный ход хотели найти, – честно отвечает Лека. Он никогда не врет. И его отец это знает.
– Покажу я вам тайный ход, – вздыхает он. – Обещаю. Как только посольство проводим, покажу. В этот раз вы заслужили благодарность, а не порку.
В кабинете повисает тишина.
– Все так плохо, отец? – спрашивает наконец Лека. – Может, мы еще чем помочь сможем?
– Только одним, – отвечает король. – Не болтать. Этот ваш подвиг должен остаться в тайне. Идите. И, я прошу, ведите себя тихо, пока не уедет посольство. Избавьте нас хотя бы от таких забот.
– Обещаем, – вздыхает Лека. – Только скажи, отец, вы опять рассоритесь? Ты ведь не станешь ему помогать?
– Лучшее, что могу я сделать, – посоветовать ему договориться с Подземельем о мире. Но такого совета он не послушает. А ссориться, – губы короля кривит усмешка, – твой дед, Лека, не такой дурак. Без наших купцов Таргала пропадет. Им нужно что-то жрать. Злобу он затаит, а ссориться не рискнет. Идите, мальчики. И займитесь чем-нибудь мирным.
ЛЕТНИЙ СТАН
1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
– Что-то было не так, – говорю я Сержу. – Не знаю, что. Не пойму. Но было…
– Только в последний раз? – спрашивает Серж.
Я задумываюсь. В последний раз точно… а до того?
– Я что думаю – это не связано с тем парнем, который тоже в прошлое смотрел, как ты? Там?
– Нет. Точно нет. Мне кажется… пожалуй, это мальчишки. С ними совсем по-другому.
– Хуже?
– Нет, что ты! Наоборот. Полнее, ярче… даже не знаю, как объяснить! Ведь и так полно и ярко, я ведь как наяву все проживаю. А все-таки с мальчишками по-другому.
– Может, как раз потому, что с мальчишками, – пожимает плечами Серж.
2. Юрий, сын князя Алексия
Предрассветная степь летит под копыта, и замирает сердце. От скорости, а пуще того – от недозволенности. Из всех живущих в Летнем Стане детей только Вагрику можно выезжать за ограду без взрослых. Странно было бы вождю ордынского кочевья запрещать сыну скакать по степи, пусть даже и в одиночку.
Отец Вагрика, вождь семьи Снежных Лисиц, гостит у короля Андрия в Летнем Стане каждый год. Каждый первый месяц лета. И вот уже четыре года, как привозит с собой старшего сына. И вождь, и король одинаково радуются дружбе сыновей.
Мы сдружились с Вагриком сразу, в первый же его приезд. Мы седлали коней и скакали к Кудрявке, на плес – Лека, Вагрик, я, Игнатка, Авдик, Рада с Милой. И Шкода, отряженный капитаном нам в учителя. Мы брали с собой луки, и степь, серебряная знойная степь, неслась под копытами текучим шелком ковыля. Мы похвалялись друг перед дружкой умелой ездой и меткой стрельбой, и Вагрик учил нас скакать, как скачут всадники Степи: и стоя на спине коня, и повиснув под брюхом, и обочь… подобрать монетку на полном скаку, бросить аркан… ближе к полудню мы жгли костер, обедали, пережидали жару под ивами на берегу Кудрявки. И Вагрик вспоминал какую-нибудь ордынскую легенду. А все легенды у ордынцев – о героях, о схватках и погонях, о чести и бесчестье… Не правы те, кто называет ордынцев дикарями. Да, они живут совсем не так, как мы. Но они так же понимают честь. И не меньше нас ценят верную дружбу.
Высветляется рассветом край неба далеко впереди, а я отчаянно жалею, что не успел вчера вечером предупредить ни Вагрика, ни Шкоду. Мы с Лекой не очень-то прислушиваемся к запретам, но этот я предпочел бы не нарушать. Угораздило… Мы скачем навстречу рассвету втроем. Мы с Лекой – и Юрка. Княжич Юрий, будь он неладен! Лекин двоюродный брат.
И я дорого бы дал, чтобы вернуть вчерашний вечер и прожить его иначе. Желательно – без Юрки вообще!
В Славышти мы видим Юрку разве что по великим праздникам. А великие праздники тем и хороши, что за празднованием как-то не до игр и даже не до разговоров. Того единственного раза, когда Юрку оставили с нами поиграть, хватило нам с лихвой.
