Гарри Гаррисон - Рождение Стальной Крысы
– Спасибо. Я не забуду.
И пошел во двор. Нужная мне дверь была открыта, там находился толстый человек с совершенно лысой головой и что-то корябал в бумажках. Когда моя тень упала на стол, он поднял голову.
– Проваливай! – начал он очень невежливо. – Всем же сказано, что до послезавтра никаких денег!
– А мне тут, собственно, ничего пока не положено, – ответил я. – И, наверное, не будет, поскольку что же я стану к вам наниматься, когда вы своим так вот платите…
– Прости, добрый чужеземец, не разглядел. Солнце прямо в глаза светит. Ты хочешь к нам? Мы рады тебе. Меч и ружье у тебя есть, а боеприпасы?
– Есть.
– Прекрасно. – Он потер ладони. – Кормежка тебе и твоему слуге, один гроут в сутки.
– Два в день и боеприпасы.
Он нахмурился, пожал плечами, нацарапал что-то на листке и протянул его мне.
– Это контракт на год, жалованье повышается только по окончании срока. Если читать и писать не умеешь, поставь крестик вот здесь.
– Спасибо. Но я умею. Достаточно хорошо для того, чтобы заметить, что ты поставил тут четыре года. Так что я сначала исправлю, а уж потом – подпишу.
Что я и сделал, подписав документ именем судьи Никсона, прекрасно сознавая, что срока контракта мне дождаться не суждено.
– Ладно, приведу своего слугу и престарелого отца.
– Никаких дополнительных паек бедным родственникам! – взвился Сранк. – Делитесь между собой!
– Ладно, – согласился я. – Вы сама щедрость.
Отправился обратно и от ворот махнул своим сотоварищам.
– Так за тобой должок, – напомнил стражник.
– Расплачусь – когда эта крыса мне заплатит.
Он одобрительно хрюкнул.
– Если ты думаешь, что этот плох – погоди, еще поговоришь с капо Димонте. Думаешь, стал бы я сидеть тут только за зарплату, без доли от трофеев?
К воротам медленно приближались мои спутники.
Слон тащил упиравшегося Дренга.
– А долю от трофеев быстро дают?
– Сразу после битвы. Завтра выступаем.
– Против капо Доччи?
– Увы, нет. А то говорят, у него навалом денег и драгоценностей, вот бы и поделился. Да вот, выходит, что не в этот раз. Мы пойдем куда-то на север. Может, это будет неожиданное нападение на бывшего союзника – так что пока нам ничего не говорят. И правильно – напасть, когда никто и ухом не ведет, а мост опущен – половина выигрыша.
Раздумывая над этим образчиком военной мысли, я повел свой маленький отряд в казарму. Ну что же, особыми удобствами она не отличалась, но все же жилище разрядом повыше, чем обиталище рабов. Деревянные нары с соломенными тюфяками для воинов и солома под нарами – для слуг. Что-нибудь надо придумать и для Слона, ну ничего, взятка делу поможет. Мы присели на нары, а Дренг отправился на кухню.
– Как спина? – спросил я.
– Ноет, но не очень сильно. Немного отдохну и отправлюсь осматривать окрестности.
– Утром времени будет больше. Лучше отдохнуть, а то эти два дня были не из самых спокойных.
– Да, наверное, ты прав. А вот и наш парень с едой!
Еда оказалась горячим рагу, в котором среди овощей плавали кусочки какой-то птицы. Наверняка птицы: млекопитающие обычно перьями не покрыты. Мы разделили две порции на троих и немедленно все проглотили. Кому не известно, что свежий воздух и пешие прогулки положительно сказываются на аппетите. К рагу полагалась еще и порция кислого вина, от которого мы со Слоном, понюхав, отказались, а Дренг прихлебывал и глазки щурил. А потом завалился под нары и захрапел.
– Пойду-ка я осмотрюсь, – сказал я, – а вы пока полежите на койке…
Договорить я не успел, потому что раздался ужасающий визг горна. Я поднял глаза и обнаружил в дверях трубача. Он немедленно издал еще одну душераздирающую трель, и я был готов встать, подойти к нему и свернуть ему шею, но он отскочил в сторону и поклонился. В дверном проеме появилась сухопарая фигура, облаченная в голубой мундир. Присутствующие в казарме солдаты немедленно вскочили, склонили головы и потрясли оружием, отдавая честь. Я последовал их примеру. Надо полагать, к нам пожаловал капо Димонте собственной персоной.
Как я уже сказал, был он весьма худощав. К тому же у него, верно, было что-то не в порядке с кровообращением, ибо кожа имела голубоватый оттенок. Маленькие красные глазки выглядывали из синих впадин, голубоватые пальцы потирали сизую челюсть. Капо подозрительно огляделся и начал речь. Голос у него оказался низким и глубоким.
– Мои солдаты, у меня для вас хорошая новость. Собирайтесь и готовьте оружие, в полночь мы выступаем. Марш будет быстрым, чтобы к рассвету добраться до Пинетских лесов. Идут только воины – слуги останутся здесь и присмотрят за вещами. В лесу мы проведем целый день и к вечеру отправимся дальше. Ночью соединимся с союзниками и на рассвете все вместе пойдем на штурм.
– Можно вопрос, капо, – заговорил один из моих новых коллег. Он был весь в шрамах, седой, так что, очевидно, человек весьма заслуженный. – Против кого мы выступаем?
Со всех сторон возник ропот, а ветеран продолжал:
– Если же имя нашего врага пока тайна, то скажите, кто наш союзник.
Но и этот вопрос не понравился капо Димонте. Он почесал подбородок и погладил рукоять ножа. Публика между тем ожидала. Казалось, капо сильно нуждается в нашей поддержке, поэтому в конце концов он заговорил:
– Вам будет приятно узнать, что наши союзники отважны и сильны. У них есть боевые машины, и эти машины способны сокрушить любые препятствия. С их помощью мы сможем взять любую крепость, разгромить любую армию. И это большая удача, что мы выступаем на их стороне.
Он сжал губы, явно не желая продолжать, но что поделаешь…
– Наша победа несомненна, ведь наши союзники это… Орден Черных монахов!
В помещении повисла напряженная тишина. И взорвалась негодующими воплями. Я совершенно не понимал, какие претензии имеются у присутствующих к Ордену, но было очевидно – ничего хорошего в таких союзниках нет.
Глава 24
Капо высказался и немедленно вышел. Крики между тем продолжались, и через какое-то время стало очевидным, что громче всех орет именно тот, весь покрытый шрамами, ветеран. Наконец он взобрался на стол и своими воплями заставил замолчать всех остальных:
– Вы все знаете старину Таскера. Я вовсю рубил головы, еще когда большинство из вас и на горшке-то сидеть не умели. Так вот, я буду говорить, а вы будете слушать. А кто захочет, выскажется позже. Есть возражения?
Поскольку вместе с последними словами он продемонстрировал собравшимся сжатый кулак и оглядел всех свирепым взглядом, то возражений не было.
– Хорошо. Так вот, слушайте. Я давно знаю этих псов в черных сутанах и не доверяю им ни на полгроута. Они заботятся только о своих шкурах. Если они хотят, чтобы мы бились на их стороне, – значит, дельце будет опасным, и они предпочитают, чтобы вместо них подыхали мы. И мне это не нравится.
