Гарри Гаррисон - Стальная крыса поёт блюз
— Алло, Тремэрн, как слышите?
— Отлично, Джим. Ждем не дождемся от тебя донесения. Рассказывай, мы записываем.
Я потрусил немного на месте, затем нагнулся завязать ботинок, а заканчивал подробный отчет, сидя на земле. Я здорово устал; из организма еще не до конца испарилась вредная химия.
— Так-то вот, — сказал я. — Стинго исчез. Может, уже мертв…
— На сей счет могу тебя слегка успокоить. Несколько часов назад мы его слышали, правда, связь неожиданно прервалась. Должно быть, он где-то в городе, за толстыми стенами, непроницаемыми для радиосигнала. Возможно, его переводили из корпуса в корпус, и на открытом месте он едва успел подать голос.
— Что он сказал?
— Мы записали буквально клочок передачи. Начало и конец невозможно разобрать из-за статики. Но это Стинго, мы уверены. Вот, слушай: «…Все мало! Когда я до тебя дотянусь, ты…» Следующее слово понять очень трудно, но у меня есть полдюжины вариантов.
— Как нам, по-вашему, поступить? Идти на прорыв?
— Нет. Действуйте по обстановке. Вам помогут.
— Помогут? Кто, когда, как? Алло, Тремэрн? Отвечайте!
Ответа не последовало. Я встал и отряхнул шорты. М-да, загадка. Тремэрн что-то задумал, но предпочитает не раскрывать карты. Может быть, знает то, чего не знаю я?
Я неторопливо побежал назад, затем перешел на спортивную ходьбу. Поднимаясь на крыльцо, я уже еле ноги волочил — еще минута, и опустился бы на все четыре. Когда я ввалился в комнату и с хриплым стоном растянулся на кровати, Флойд озадаченно посмотрел на меня.
— Ну и видок! Как будто тебя замесили, раскатали и свернули.
— А самочувствие еще гаже. Воды, быстро. И побольше.
Я глотал воду, пока не поперхнулся. Чуть передохнул, попил еще и дрожащей рукой протянул Флойду стакан.
— Добегался. Будь другом, подай мой рюкзак. Подкреплюсь витаминами.
Когда он принес рюкзак, я вылущил из упаковки две старт-капсулы. Одну проглотил сам, другую предложил ему. Флойд соображал уже заметно быстрее, он не задал ни одного вопроса.
Мы отлично подгадали — едва смертельная усталость отхлынула под натиском свежих сил и возвратилось хорошее самочувствие, в комнату ворвался Вельди.
— Встать! — заорал он. Я не шелохнулся.
— Вельди, — протянул я, — старый преданный слуга, я тебя не узнаю. Где робкий стук? Где подобострастие в голосе?
— Есть сведения, что вы, «Стальные Крысы» — самые обыкновенные крысы. Смутьяны! На выход!
Раздалось топанье марширующей стражи, и появился сержант Льотур с отделением солдат, вооруженных жуткими копьями с зазубренными блестящими наконечниками.
— Вы пойдете со мной, — объявил сержант далеко не радостным тоном.
— Как? — спросил я, медленно поднимаясь на ноги. — Льотур, ты уже не фанат?
— У меня приказ.
«Который тебе наверняка не по вкусу», — подумал я. И который все равно будет выполнен, поскольку независимость мышления спокон веку не в чести у военных. Флойд вышел вслед за мной на улицу, отделение построилось: четверо перед нами, четверо — позади.
Льотур придирчиво осмотрел строй, кивнул, встал во главе и поднял копье.
— Вперед! Burtu!
Мы двинулись легкой рысью, на перекрестке свернули, на прямую дорогу к хоромам из красного кирпича — обиталищу Железного Джона. Этот путь я помнил еще с первого визита. Когда мы вбежали в туннель, что проходил под зданиями, один из стражников похлопал меня сзади по плечу.
— Подсоби мне, слышь? — хрипло попросил он. Затем качнулся вбок и двинул соседа кулаком в живот. Тот сложился пополам и рухнул без звука.
Разъяснений не потребовалось. Как только парень начал, я стал поворачиваться; не прерывая этого движения, приложил ладони к шеям двух охранников. И огорченно поморщился, когда они наставили на меня копья.
— Флойд! — прохрипел я, вкладывая все силы в удушающие захваты, чтобы вырубить шутников, пока они меня не загарпунили. Один рухнул, зато второй — обладатель более крепкой шеи — ткнул копьем. Мне в живот…
Нет, не совсем. Конвоир, просивший о помощи, влепил ему ребром ладони под ухо. В следующее мгновение мы развернулись, чтобы броситься на выручку к Флойду. И застыли на месте.
Остальные четверо солдат лежали на земле безмолвной грудой. Флойд одной рукой держал Льотура, а другой прижимал к его подбородку наконечник копья.
— Хочешь потолковать с этим парнем? — спросил меня Флойд. — Или пускай отдохнет?
— Я ничего не знаю…
— Он ничего не знает. Роняй. — Прежде чем я договорил, бесчувственное тело Льотура увенчало пирамиду спящих конвоиров.
— Как насчет этого? — Флойд указал согнутыми пальцами на оставшегося стражника.
— Погоди! Это он все начал. Должно быть, неспроста.
— Неспроста, — прохрипел солдат. — Я хочу вам кое-что открыть. Вы спокойно выслушаете и не будете смеяться. Понятно?
— Нам не до смеха, — заверил я. — Спасибо, парень, ты нам помог. Так что ты хочешь сказать?
— Повторяю: никаких смешков! Я не парень, а девушка! Кажется, я вижу ухмылки?
— Ошибаешься! — воскликнул я, кляня себя за неосторожность — все-таки на моей физиономии промелькнуло веселье. — Ты нас освободила. Мы перед тобой в неоплатном долгу. И не смеемся. Выкладывай, в чем дело.
— Хорошо. Но сначала давайте уберем с дороги этих так называемых солдат. И пойдем дальше. У меня приказ доставить вас к Железному Джону. И я его выполню. Ваш друг в беде, не совершайте опрометчивых поступков. Вперед!
Мы подчинились. Мало что поняли, однако побегали. Флойд хотел что-то сказать, но я поднял руку.
— Дискуссии потом. Вот убедимся, что Стинго жив-здоров, тогда и потребуем объяснений. Скажи-ка, Флойд, неужели я своими глазами видел, как ты в одиночку вырубил пятерых, пока я возился с жалкими двумя?
— Ничего ты не видел. Все закончилось еще до того, как ты обернулся.
Рядом со мной бежал все тот же старина Флойд — но откуда эта твердость в голосе? Что ни говори, а денек выдался щедрым на сюрпризы. И Флойд был прав: в деле я его не видел. Только результаты.
В поле зрения возник кирпичный дворец. Видимо, далеко не всем солдатам сообщили, что мы больше не кумиры. Стражники у входа подпрыгнули на месте, чтобы привлечь наше внимание, и отдали честь.
— Стой! — скомандовал наш благоприобретенный друг (или правильнее сказать — подруга?), и мы остановились перед часовыми у дверей. — Приказано доставить этих людей к Железному Джону. Разрешите войти?
— Войдите, — позволил дежурный офицер. Дверные створки раздвинулись и сдвинулись, пропустив нас.
Кроме Железного Джона мы увидели в большом зале только одного человека. Стинго.
Весь в кровоточащих ссадинах, он лежал у стены; глаз заплыл огромным синяком. Бедняга попытался заговорить, но лишь прохрипел что-то невразумительное.
