Гарри Гаррисон - Стальная Крыса спасает мир
Обзор книги Гарри Гаррисон - Стальная Крыса спасает мир
Глава 1
– Ты мошенник, Джеймс Боливар ди Гриз, – прорычал Инскипп, злобно потрясая передо мной пачкой бумаг.
Я прислонился к шкафу в его кабинете, изображая оскорбленную добродетель.
– Я невиновен, – прорыдал я. – Я жертва целенаправленной, холодной, расчетливой лжи.
За спиной у меня был его сигарный ящик, и я ощупью, будучи большим специалистом в этом деле, исследовал замок.
– Хищение, обман, и что хуже всего – рапорты продолжают поступать. Ты обманывал собственную организацию, свой Специальный Корпус, своих же товарищей…
– Никогда! – вскричал я, незаметно работая отмычкой.
– Не зря же тебя прозвали Скользкий Джим!
– Недоразумение! Это просто детское прозвище. Мама считала, что я очень скользкий, когда намыливала меня в ванночке.
Ящик раскрылся, и нос мой задергался от аромата пахучих листьев.
– Знаешь, сколько ты украл? – Инскипп уже весь побагровел и выпучил глаза.
– Я? Украл? Да я бы скорее умер! – с пафосом продекламировал я, извлекая пригоршню невероятно дорогих сигар, предназначенных для начальства. Я найду им лучшее применение – выкурю сам.
Должен сознаться, мое внимание больше было сосредоточено на похищаемых табачных изделиях, чем на нудных обличениях Инскиппа, поэтому я не сразу заметил перемену в его голосе, но вдруг сообразил, что едва слышу его, – впрочем, это и к лучшему. Не то чтобы он заговорил шепотом – казалось, будто у него в глотке регулятор громкости и кто-то резко убавил звук.
– Продолжайте же, Инскипп, – твердо сказал я. – Или вас вдруг охватило чувство вины за эти ложные обвинения?
Я отошел от шкафа боком, чтобы скрыть движение, которым погружал в карман кредиток на сто экзотических сигар. Инскипп, игнорируя меня, продолжал тихо бубнить, теперь уже беззвучно потрясая бумагами.
– Вам нехорошо? – спросил я с почти искренним сочувствием – он что-то совсем сдал.
Не повернув головы вслед за мной, он продолжал смотреть на то место, где я только что стоял, и все шевелил губами. И очень побледнел. Я моргнул и снова посмотрел на него.
Он не побледнел – он стал прозрачным.
Сквозь его голову начала явственно просвечивать спинка стула.
– Прекратите! – закричал я, но он, похоже, не услышал. – Что это еще за игры? Хотите надуть меня с помощью трехмерной проекции? Зря стараетесь! Скользкий Джим не из тех, кого надувают, ха-ха!
Быстро пройдя через комнату, я протянул руку и ткнул указательным пальцем ему в лоб. Палец прошел внутрь с легким сопротивлением, причем Инскипп как будто ничего не имел против. Как только я отдернул руку, раздался легкий хлопок, и он исчез без следа, а бумаги, которые некому стало держать, упали на стол.
– Ого! – не слишком осмысленно выдавил я и наклонился, чтобы поискать под стулом скрытую аппаратуру.
И тут с отвратительным треском взломали дверь кабинета.
Ну, в этом-то я разбираюсь. Я крутанулся, все еще полусогнутый, и приготовился встретить первого, кто войдет.
Твердым ребром ладони я угодил ему в горло, как раз под противогаз. Он забулькал и упал. Но за ним вломилось много народу, все в противогазах, в белых халатах, с черными ящичками за спиной, некоторые – с импровизированными дубинками. Очень все странно. Под их натиском я отступил, но успел съездить одному ногой в челюсть, а мощным ударом в солнечное сплетение свалил другого. Потом меня приперли к стенке. Я стукнул еще одного по затылку, он упал. И исчез, не долетев до пола.
Занятно! Число нападающих теперь стало быстро уменьшаться, поскольку те, кого я бил, пропадали. Наши шансы сравнялись бы, если бы как из-под земли не возникали другие люди в том же количестве. Я пробивался к двери, мне это не удавалось. Получил дубинкой по голове – дали, так сказать, по мозгам.
После этого я дрался, как в замедленной съемке. Ударил еще одного, но как-то без вдохновения. Меня схватили за руки и за ноги и потащили из комнаты. Для порядка я извивался и проклинал их на полдюжине языков, но результат, сами понимаете, был никакой. Меня вынесли и поволокли по коридору в стоявший наготове лифт. Один из нападающих взял коробку своего противогаза и, как я ни отворачивался, пустил струю газа мне в лицо. Я ничего не почувствовал, но меня охватила злоба. Я брыкался, скрипел зубами и выкрикивал оскорбления. Люди в масках бубнили что-то в ответ – раздраженно, как мне казалось, и это только усиливало мое бешенство. Когда мы достигли места назначения, я был готов убивать – а меня нелегко довести до этого. И убивал бы, но меня привязали к электрическому стулу и прикрепили электроды к запястьям и лодыжкам.
– Скажите им, что Джим ди Гриз умер как мужчина, собаки! – крикнул я.
На голову мне опустили металлический шлем, но, пока он не закрыл лица, я успел прокричать:
– Да здравствует Специальный Корпус! Да здравствует…
Стало темно, и я понял, что сейчас последует электрошок, разрушение мозга, смерть.
Однако ничего не случилось, шлем сняли, кто-то снова пустил мне в лицо газ из баллона, и я почувствовал, что одолевавший меня гнев проходит так же быстро, как и пришел. Я поморгал и увидел, что руки и ноги свободны. Тут почти все сняли маски, и я узнал в них ученых и лаборантов Корпуса, работающих в этой самой лаборатории.
– Не соизволит ли кто-нибудь объяснить мне, что здесь происходит?
– Сначала закончим с одним делом, – сказал один из них, седой, с пожелтевшими зубами.
Он повесил мне на плечо черный ящичек и вытянул из него провод с металлическим диском на конце. Диск он прикрепил мне к затылку.
– Вы профессор Койпу, верно?
– Да. – Зубы двигались вверх-вниз, как клавиши фортепиано.
– Вы не сочтете меня грубым, если я попрошу объяснений?
– Вовсе нет. Это естественно в данных обстоятельствах. Очень жаль, что вынуждены были так с вами обойтись. Единственный способ вывести вас из себя и держать в таком состоянии. Человек, одержимый злостью, сосредоточен только на себе и за счет этого выживает. Если бы мы взывали к вашему рассудку, начали бы вам что-то объяснять, то навредили бы сами себе. Вот мы вас и атаковали. Угостили вас газом гнева, и сами им надышались. Единственный выход. О черт, теперь Магистеро. Даже здесь начинается.
Человек в белом халате засветился, стал прозрачным и исчез.
– Так же исчез Инскипп, – сказал я.
– Следовало ожидать. Одним из первых.
– Почему? – глупо улыбаясь, спросил я. В жизни не вел более идиотской беседы.
– Взялись за Корпус. Сначала убирают руководство.
– Кто?
– Не знаю.
Я скрипнул зубами, но сдержался.
– Не будете ли вы так любезны объяснить более подробно – или найти кого-нибудь потолковее.
– Прошу прощения. – Он промокнул пот со лба и облизнул сухие губы. – Видите ли, все произошло так быстро. И меры пришлось принимать экстренно. Война времен, если можно так выразиться. Кто-то где-то когда-то вмешался в ход времени. Естественно, первой мишенью они должны были избрать Специальный Корпус, независимо от того, какие у них еще цели. Поскольку Корпус – это самая эффективная, всеохватывающая, межнациональная и межпланетная правовая организация в истории Галактики, мы автоматически становимся главным препятствием на их пути. Рано или поздно, каковы бы ни были их честолюбивые планы относительно времени, они столкнутся с Корпусом. Поэтому они решили первым делом покончить с нами. Если убрать Инскиппа и других руководителей, вероятность функционирования Корпуса уменьшается, и все мы испаримся, как бедный Магистеро.
Я заморгал.
– А нельзя ли немного выпить?
– Прекрасная идея, присоединяюсь к вам.
Автомат наливал мерзкую зеленую жидкость по своему вкусу, но я, покрутив диск, заказал двойной «Пот Сирианской Пантеры» и больше половины вытянул одним глотком. Этот жуткий напиток, из-за своего гнусного воздействия на организм запрещенный в большинстве цивилизованных миров, в тот момент пошел мне только на пользу. Я допил стакан, и внезапное воспоминание выскочило из запутанных дебрей моего подсознания.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но не вы ли читали как-то лекцию о невозможности путешествий во времени?
– Конечно. Моя специальность. Дымовая завеса, так сказать. Для нас-то они давно возможны. Однако боялись использовать. Меняются линии времени и все такое. Именно это сейчас и происходит. Но у нас был долгосрочный план исследований. Потому-то мы и поняли, в чем дело, когда все началось. Поднялась тревога, а мы не успели никого предупредить. Да и что толку предупреждать? Мы знали, в чем состоит наш долг. Добавьте и то, что мы – единственные, кто может хоть что-нибудь сделать. Мы поставили аварийный фиксатор времени, вокруг лаборатории создали небольшие портативные приборы – один из них сейчас на вас.
– Как он действует? – спросил я, осторожно касаясь металлического диска у себя на затылке.
