Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик

Тех, кого миновала кара, распределили между остальными легионами, лишив на несколько недель нормальной пищи для полного осознания вины в оставлении поля боя и смерти товарищей. Дисциплина в римской армии резко возросла. Марк Лициний Красс добился чего хотел: люди рвались в бой. Теперь он мог не опасаясь осуществлять план по уничтожению Спартака.

Удивительно, но планы военачальников обеих армий оказались схожими: они не стремились давать генерального сражения, поскольку исход битвы мог выйти весьма плачевным, а рисковать всем никто не хотел. Спартак отступал на юг, Красс настойчиво преследовал. Время от времени происходили незначительные стычки, не менявшиеся сложившегося равновесия противоборствующих сил. Каждый выжидал. Спартак в надежде существенно пополнить ряды армии на Сицилии, Красс – нанимая всё новых рекрутов, поток которых хоть и заметно снизился, вследствие почти полного исчерпания мобилизационного ресурса республики, но всё ещё сохранялся – личное богатство Марка работало на достижение цели.

Оба полководца считали: именно его победа понемногу приближается, но, безусловно, один из них ошибался. История давно расставила всё по своим местам – Спартак героически погиб, а Красс стал богаче и влиятельнее, однако, путешественники во времени ещё не сказали своего слова!

Глава 13. Киликийские пираты

– Твою ж м…, – непроизвольно выругался Сурков, в очередной раз споткнувшись о неровную мостовую. – Куда только муниципалитет смотрит? – задал он вслух сам себе риторический вопрос.

Игорь привык: дороги в городах, да и за их пределами, в Древнем Риме выложены камнем аккуратно, ровно, можно сказать идеально, а в Фуриях, рядом с которыми на холмах разбила лагерь армия Спартака, создавалось впечатление, булыжники в мостовую побросали кое-как, лишь бы формально замостить и отчитаться.

– Необычный язык, – раздался голос рядом.

Сурков обернулся. Пифон, посланник Митридата VI Евпатора. Игорь уже один раз попал впросак в разговоре с Публипором, и ему пришлось выдать себя за этруска. Понятно, языка этой народности он не знал и повторное отнесение к италикам, могло не просто посеять обоснованные подозрения, а закономерно привести к разоблачению.

– Не обращай внимания, – небрежно ответил Игорь, стараясь казаться как можно более равнодушным, – услышал пару фраз от какого-то купца в порту. Даже не знаю, чего они значат, и откуда он прибыл.

– Интересно, бывает же так, я побывал в десятках стран и видел сотни людей разного происхождения, но такой язык слышу впервые, – Пифон подошёл вплотную, – ты везунчик какой-то.

Сурков нутром чувствовал открытое недоверие, сквозившее в словах посланника, отчего непроизвольно потянулся к мечу.

– Не стоит, – Пифон улыбнулся, – я безоружен. Он распахнул плащ, и Сурков убедился в правдивости собеседника. Оружие отсутствовало.

– Хорошо, мы случайно встретились. На рынок? – ехидно спросил Пифон и, увидев утвердительный кивок Игоря, миролюбиво продолжил. – Отлично. По пути. Пойдём!

Сурков не очень-то верил в простые совпадения. Не раз просматривая итоговые результаты торгов по госзакупкам, где его фирма неожиданно проиграла, он часто видел в числе победителей-поставщиков предприятия, владельцы которых при проверке по «чистой случайности» оказывались дальними родственниками или хорошими знакомыми организаторов. Вот и сейчас негаданная встреча с Пифоном, бывшему директору казалась не обычным стечением обстоятельств, а раз так, значит, надо держать ухо востро, ибо этот любезный человек, наверняка не так прост, как пытается казаться.

После дежурного обмена любезностями Пифон задумался и произнёс:

– Не стану скрывать, я опечален решением Спартака переправляться на Сицилию. На пиратов нельзя положиться. А наша армия прибудет обязательно.

Сурков немного замешкался с ответом. Подсознательно он был готов согласиться с посланником по поводу морских разбойников. В нём боролись два противоречивых мнения. Одно напоминало: Спартак не смог попасть на Сицилию, киликийские пираты обманули. Второе обнадёживало: ведь тогда не было Тулия, а сейчас тот знаком с Менодором, значит, всё пойдёт иначе. Видно, сомнения на лице Игоря не остались незамеченными, дав Пифону возможность истолковать их в свою пользу.

– Хорошо, ты это понимаешь. Жаль, твой друг – Тулий противного мнения. Он ведёт Спартака к катастрофе!

– Мне кажется, Тит знает, что делает, – буркнул Сурков.

– Не знаю. Не знаю. – сомнительно покачал головой Пифон. – Красс не спеша, но приближается и вскоре нас заблокирует. Пираты подведут, мы окажемся в ловушке.

Игорь интуитивно понимал: посланник ходит вокруг да около, и главного вопроса пока не задал.

– Ты ведь хорошо знаешь Тулия, ему можно верить?

«Вот оно, – Сурков невольно порадовался своей прозорливости, – ему интересен Тит».

– Ну, так. Более или менее.

Ответ крайне неубедительный: друзья делили одну палатку и тесно общались.

– Не подумай дурного. Я остро переживаю за судьбу восстания. Полагаю, Тит мог бы убедить Спартака изменить решение. Вот только как объяснить Тулию, что он неправ? Мне кажется, ты бы смог. Правда?

Сурков не мог согласиться, ведь Тит уже не раз отказывал, например, с Лукрецией. Нет, Игорь не имел влияния на друга и прекрасно понимал это.

– Он упёртый, не выйдет. Да и поздно уже. Тит уехал к Менодору.

– Давно?

– Утром ещё.

– Догоним в порту Мессины. Поедем. Давай попробуем. На кону судьба всего восстания!

Суркову не нравился Пифон, а после сегодняшней «случайной» встречи, едва прикрытого интереса к Тулию, стал казаться весьма подозрительным. Однако, правота в словах посланника ощущалась, Игорь тоже предпочёл бы не связываться с киликийскими пиратами.

– Уговорил, поехали.

Сурков решил: надо вмешаться! Ведь не просто же так он в этом времени. Пора брать дело в свои руки!

***

Бирема с трудом рассекала беспокойные волны Тирренского моря, преодолевая сильное течение. Пифон ошибся, догнать Тулия в порту не удалось. Причина проста – Менодор ждал Тита не первый день, а потому, как только тот прискакал, немедленно вышел в море, держа курс на Сицилию, где в тайном убежище на побережье расположился Гераклион со своими людьми. Пифон же с огромными усилиями, нервотрёпкой и переплатив почти вдвое, смог только к вечеру нанять не самое скоростное судно.

Приличная качка доставляла определённые неудобства. Собственная яхта Суркова менее способствовала появлению морской болезни, чем древний корабль, скрипевший и ходивший ходуном под ногами. Казалось, ещё чуть-чуть и судно развалится прям в движении. Игоря снова стошнило. Он чертыхнулся, склонившись за борт. Волны мгновенно поглотили непереваренные остатки обеда.

«Знал бы, не объедался, – недовольно клял себя Сурков, – последний кусок явно лишний. Хотя, на кой я вообще ел? А чего делать, если этот чёрт почти целый день шатался непонятно где?»

Посланник преисподней, а вернее, правителя Понтийского царства, словно прочитав мысли Игоря, материализовался рядом.

– Слабенький организм. Кто только тебя готовил?

– К чему? – не понял Сурков. Отвратное состояние не позволяло ему целиком сосредоточиться на разговоре.

– Ну, к путешествию, например. Да и держу пари, боец из тебя тоже так себе.

– А ты попробуй, – огрызнулся Игорь.

– Смешно, – совершенно без интонации ответил Пифон, – пожалуй, откажусь. У нас одна цель, или ты забыл?

Нет. Сурков помнил. Сей неприятный человек Игорю требовался. Вернее, они оба нуждались друг в друге.

– Вроде добрались, господин, – произнёс подошедший к ним хозяин судна, – как вы и говорили, по курсу виднеются огни: два рядом и третий – чуть поодаль.

– Хорошо, правь к одиночному, – жёстко приказал Пифон, а потом обернулся к Суркову и легонько похлопал того по спине, – конец путешествия, скоро ступим на твёрдую землю.

Игорь тяжело кивнул и выплюнул в море ещё часть обеда. Сурков хотел быстрее оказаться на берегу, все его мысли заняты лишь этим, потому слова, сказанные Пифоном, он фактически пропустил мимо ушей, как и то подозрительное обстоятельство, что посланник точно знал расположение секретного лагеря пиратов.