Код Марвел: Сын Криптона (СИ) - Sagex Валерий

— Лили, поздравляем с выпиской! — воскликнул Итан, моментально переходя на жизнерадостный тон, и протянул ей букет. — Я так рад, что всё позади.

Я тоже не стал медлить и протянул ей свой букет:

— Присоединяюсь к поздравлениям.

Услышав наши голоса, Лили подняла взгляд, и в её глазах вспыхнула искренняя радость:

— Оу, ребята, вы уже тут! — Она захлопала в ладоши, чуть подпрыгия от нетерпения. — Наконец-то я покидаю эти больничные стены. Честно, жутко надоело бездельничать и вести «тихий» образ жизни. — Она засмеялась, и в её смехе слышалось нескрываемое облегчение.

— Вот и правильно. — Я улыбнулся и взял на окне вазочку, чтобы поставить туда цветы. — В школе ты многое пропустила, так что пора возвращаться к обычным занятиям. Надеюсь, мы, наконец, увидим тебя бодрой и рвущейся в бой.

Она лукаво сощурила глаза:

— Ничего страшного, Итан мне поможет нагнать. — Взгляд её метнулся к нашему другу, и она добавила ехидно: — Будет делиться конспектами и объяснять всё, что я пропустила.

У Итана лицо вытянулось, он попеременно то краснел, то бледнел:

— Э-э… А может… ну… Брюс лучше подойдёт? — лепетал он в смятении. — Я что-то руку потянул на тренировке… писать мне, понимаешь, тяжело эти дни…

Я с Лили рассмеялись над его попыткой увильнуть. Итан, каким был, таким и остался — душа компании, хоть и немного наивный.

— Лили, а ты-то как себя чувствуешь? — наклонившись чуть ближе, спросил я мягко. — Готова вернуться в «большой мир»? Ведь тут, в больнице, тебя держали, кажется, целую вечность.

— Да я отлично! — произнесла она бодро, поправляя сбившиеся пряди волос. — Скоро мама придёт, и мы уедем домой. Она как раз занимается оформлением бумаг у врачей, последние формальности. — Лили взмахнула газетой, которую держала в руках, и в её голосе зазвучало воодушевление: — Вот, мама принесла мне сегодняшнюю газету. Там написано, что преступника, которые на меня напал, наконец-то поймали. Якобы это была какая-то секта на ферме Коллинзов…

Я ощутил, как сердце у меня защемило: ведь я-то знал, кто на самом деле скрывался на ферме, но Лили следовало держать в неведении — ради её же безопасности.

— Слушайте, что тут говорится, — продолжила она, разворачивая газету и провожая строчки пальцем. — Оказывается, отличился сержант Джордж Стейси. Он вышел на их след и вызвал агентов из федеральных служб. Совместная операция с ФБР, все были арестованы. Пишут, что было сопротивление, и сержант пострадал, поэтому его увезли лечиться в Нью-Йорк. Вот я думала его навестить, но… похоже, придётся подождать, пока он вернётся. Говорят, его хотят наградить.

Она светилась от радости, и было понятно, что новость об аресте «убийц» словно сняла с неё тяжёлый груз страха и тревог.

— Ну и славно, — сказал я, стараясь звучать как можно спокойнее. — Добро восторжествовало, как всегда.

В этот миг в палату вошла мама Лили вместе с врачом. При виде нас женщина приветливо улыбнулась:

— Ох, ребята, как хорошо, что вы тут. Лили, дорогая, пора домой, соскучилась же небось по всем.

Лили радостно встала с кровати, подобрала свой розовый рюкзак. Я, стараясь помочь, подхватил более тяжёлую сумку, и мы направились вниз к парковке. Итан всю дорогу бойко рассказывал Лили о школьных новостях: что нового произошло, кто в кого влюбился, кто с кем подрался, как пошутили на мистером Ньютоном… Я же шёл чуть в стороне, погружённый в свои мысли. После последних событий во мне словно что-то треснуло: я видел этот мир в слишком радужных красках, а теперь пришлось столкнуться с его тёмной стороной лицом к лицу.

— Брюс, может, тебя подвезти? — обратилась ко мне мама Лили, когда мы оказались у машины. — Нам ведь всё равно по пути.

Ребята уже уселись в салон и с любопытством уставились на меня в ожидании ответа.

— Нет, спасибо, миссис Рейнольдс, — вежливо отказался я. — У меня тут ещё кое-какие дела в городе. Езжайте без меня. Итан, Лили, увидимся завтра в школе.

Мы попрощались, и машина отъехала. Я остался на парковке, провожая их взглядом, а потом, убедившись, что меня никто не видит, сделал несколько шагов в сторону укромного переулка и резко ускорился. На душе было тревожно, и мне захотелось уединения. Сам не заметил, как мысли вдруг обратились к Аляске, к её вершинам.

Через считаные минуты я уже стоял на заснеженной вершине Денали, самой высокой горы Северной Америки. Её высота всегда поражала воображение — более шести тысяч метров над уровнем моря. Здесь, над облаками, часто царит своя собственная атмосфера: солнечные лучи могут освещать сам пик, даже если его основание погружено в туман.

Когда я прибыл, тучи словно обступали гору со всех сторон, но моя нечеловеческая скорость помогла разогнать облака, и в них образовался разрыв, сквозь который опускался яркий солнечный свет на предгорья. Я даже представил на миг, как кто-нибудь снизу, смотря на небо, увидел бы, как облака чудесным образом расходятся.

Я стоял на самой вершине, ощупывая взглядом необъятные просторы. Сняв с себя майку и оставшись с голым торсом, я раскинул руки, впитывая в себя силу солнца. Здесь, в разреженном воздухе, я не чувствовал удушья; мне казалось, что лёгкие прекрасно функционируют без нужного колличества кислорода. Да и холод, около минус сорока, вовсе не ощущался моим телом — будто оно вовсе не реагировало на экстремальные температуры.

Я глубоко вдохнул. Оглядел окружающие хребты, залитые белоснежными просторами, и почувствовал, как во мне пробуждается непривычное умиротворение. Лучи солнца, от которых я получал немалый заряд энергии, ласкали кожу, давая забыть о недавних страхах и беспокойствах.

«Сказка кончилась, но в моих руках всё ещё есть сила», — подумал я, прикрывая глаза. Я понимал, что теперь вижу этот мир без прежних розовых очков: чудеса соседствуют со смертельной опасностью, а мои способности — лишь инструмент, пользоваться которым нужно осторожно и осмысленно.

Стоя на вершине Денали, я чувствовал себя единым целым с высотой, солнцем и ледяным ветром, которые смывали с души тяжесть последних дней. И пусть внизу, в шумных городах, ещё многое оставалось нерешённым, мне хотелось задержаться здесь хоть на пару минут подольше — среди непорочной белизны и гордого безмолвия. Но мысли обо мне не отпускали и здесь.

Я долго размышлял о своей природе и старался понять, откуда берётся моя сила. Чем глубже я погружался в эти мысли, тем больше проникался своей необычной гипотезой, что каждая моя клетка — это крошечное подобие звезды, своего рода миниатюрное солнце, живущее собственными законами. Сначала эта идея показалась мне сумасшедшей, но чем больше я вникал в суть, тем больше убеждался: она объясняет многое из того, что со мной происходит.

Я представлял, что клетки моего организма устроены не так, как у обычного человека, где всё держится на банальных химических реакциях и окислении питательных веществ. В нормальном человеческом теле любая энергия приходит благодаря митохондриям и глюкозе, сжигаемой при участии кислорода. Но в моём случае, возможно, основа совсем другая: в клетках идут процессы, сходные с ядерным синтезом, как в сердце звезды. Субклеточные структуры внутри меня, объединяясь, высвобождают колоссальное количество энергии — и управляют этим «мини-реактором» особые механизмы.

Солнце здесь выступает не просто источником тепла и света, а чем-то вроде «катализатора»: его лучи запускают ядерно-подобные реакции в моих клетках. Я представляю, как ультрафиолет и другие составляющие солнечного спектра проникают в клетки, словно попадая в тайную лабораторию, где идёт непрерывное слияние частиц. При этом энергия, которую я вырабатываю, в сотни и тысячи раз превышает то, что вырабатывает обычное тело. Отсюда и проявляется мои невероятные способности: рушить стены одним ударом, двигаться быстрее, чем движется свет или звук.

Но, самое удивительное — это структурное «уплотнение». По мере того, как клетки совершают всё новые мини-синтезы и излучают энергию, они, словно работники на заводе, перестраивают и укрепляют своё «оборудование». В обычном организме мышцы могут расти, когда человек тренируется, однако у меня рост идёт сразу на субклеточном уровне, потому что сама природа моих клеток сродни термоядерному генератору. Каждая реакция оставляет после себя более плотную, более совершенную клеточную матрицу, способную ещё эффективнее поглощать солнечные лучи и использовать их для дальнейшего развития.