Мальн. Духи и Жертвы - Салье Мира

– Но почему он остался жив? Гелиен едва не погиб, когда соединил все осколки воедино.

– Я не знаю.

Они обязательно подумают об этом позже. Не сейчас.

Впереди показалась та самая дверь. Они остановились и вслушались в сверхъестественную тишину. Не став долго мешкать, Алвис потянул за ручку и посмотрел в темноту. Эта тьма была особой и представляла своего рода барьер, который пропускал лишь Мальнсена.

– Справишься?

Арэя то ли поморщилась от боли, то ли намеренно попыталась состроить гримасу. Она освободила локоть из его хватки и, придерживаясь за стену, выпрямилась.

– Будь осторожна, – прошептал он.

– Ох, Алвис, – улыбнулась Арэя и скрылась во тьме.

Инстинктивно сделав шаг вперед, он резко остановился, застыл и несколько мгновений внимательно следил за каждым движением во тьме. Он снова вспомнил тот день почти два года назад. Тогда они с Гелиеном еще не были друзьями, но Алвис впервые позволил себе разоткровенничаться перед ним.

– Ну? – буркнул он через минуту.

Тишина.

– Арэя? – взволнованно позвал Алвис.

Она появилась в дверном проеме и тут же, чуть содрогнувшись, вцепилась ему в руку. Судя по побледневшему лицу и часто вздымающейся груди, малыш сейчас был как никогда активен, но уже через мгновение Арэя постаралась взять себя в руки и спокойно произнесла:

– Камня там нет.

Глава 16

– Отец! Прошу тебя! Отец!

Парнишке на вид было не больше шестнадцати. Со взлохмаченными светлыми волосами и белой помятой рубашкой он выглядел так, словно его только что выволокли из постели. Но в серо-голубых глазах застыл неописуемый ужас. Его, связанного, куда-то тащили, как и множество людей рядом. Он шумно и сбивчиво дышал, продолжая кричать:

– Я ведь твой сын!

Но отклика не было. Человек, к которому он обращался, выглядел невозмутимым, лишь в глазах того же цвета, что и у юноши, на короткий миг отразилась боль. Мужчина просто стоял у реки и смотрел, как его сына и остальных людей бросали в воду. Как их предавал собственный народ.

Место, где Гелиен оказался, было и знакомым, и чужим одновременно. Реку с ее берегами время словно не затронуло. Каждый холм, каждый изгиб – все выглядело в точности как он помнил, разве что местность вокруг была дикой и необжитой. Заходящее солнце окрашивало землю в красные тона.

Гелиен знал: сегодня воды реки не окропятся кровью, но запятнают себя чем-то иным.

– Этим мы спасем тысячи жизней, – спустя какое-то время только и произнес мужчина.

Затем хлынул ослепительный белый свет, и Гелиен почувствовал невыносимую боль. Он закричал так же, как кричали люди в реке, как кричал юноша, продолжая звать своего отца…

– Ты владеешь даром верховного старейшины? Но каким образом? Среди смерглов тоже есть прорицатели?

Гелиен не сомневался, что сцена у священной реки не была его собственным видением из прошлого. Он наблюдал именно то, что когда-то видел Катан.

– Ты совсем ничего не знаешь ни о смерглах, ни о самом себе, – произнес голос, который Гелиен каждый раз старался заглушить, но сейчас намеренно к нему обращался.

– Твои видения не похожи на мои. Я лишь свидетель и смотрю на картину будто сверху. Но в этот раз я чувствовал то, что чувствовали они…

Гелиен буквально разделил боль того юноши и всех остальных людей.

Плата духам была безмерно высока. Отец, пожертвовавший родным сыном. Король, не пожалевший горстку своего собственного народа. Они и их потомки долго платили за сделанный Манусом выбор. Слишком долго. Нескончаемые душевные и физические мучения, которые породили истинное зло, чудовищ этого мира. Конечно, после снятия проклятия плоть смерглов и их облик стали прежними, но вот души не оправятся никогда.

Катан промолчал, лишь усмехнулся.

– И чего же я не знаю о себе? – раздраженно уточнил Гелиен.

– Ты хоть раз задавался вопросом, почему родился таким? Откуда произошли темнорожденные мальны? Как у Кьелла появились иные силы?

– Он воспользовался древней магией… – предположил Гелиен.

Он никогда не расспрашивал об этом Кьелла. Не успел…

Смергл рассмеялся.

– Да неужели? А откуда он узнал об этой магии? Подумай. Манус Мальнсен – светлорожденный мальн и владел светом самих духов. А его старший сын, Даран, стал самим воплощением зла. Тьма – вот что он получил.

Гелиен промолчал.

– А теперь скажи мне, каким образом Кьелл, унаследовав способность Мануса, своего предка, стал Повелителем тьмы? Откуда в нем эта сила – сила смерглов? – продолжил Катан.

– Нет… – тихо возразил Гелиен. Ощущай он свое тело, то сейчас бы яростно мотал головой.

– Да, ты все верно понял.

Гелиен вспомнил слова Кьелла: «Вся темная магия берет начало из Сумеречных земель. Смерглы стояли у истоков ее зарождения».

– Кьелл бы не пошел на сделку со смерглами.

– Можешь обманываться дальше, – в очередной раз усмехнулся Катан.

Его слова били как камни.

Откуда Кьелл получил такие познания в темной магии? На что Гелиен всегда закрывал глаза? На какие вопросы не хотел знать ответы?

– Что он отдал вам взамен?

– Свой свет, – просто ответил Катан.

– Зачем он вам?

– С ним было… не так больно, – выдавил он с непривычной горечью в голосе.

– Что с ним стало? В тебе нет света. – Это Гелиен знал наверняка. Они были связаны настолько глубокой связью, что он бы точно почувствовал столь сильный дар внутри смергла.

– Он быстро иссяк… В мире теней не существует света в привычном понимании слова. Благодаря частичке самих духов каждое перемещение туда было не таким болезненным для нашего народа. Но со временем этот свет угас. Мир теней буквально поглощал его. Все, что от него осталось…

Тут в сознании промелькнули горящие изумрудные глаза – давний отблеск света, который поглотил и извратил потусторонний мир.

Гелиена разрывала злость и обида. Кьелл солгал ему, говоря, что никогда не бывал в Сумеречных землях!

– Нет, он тебе не лгал, он никогда не ступал в Сумеречные земли, – поправил Катан, в очередной раз прочитав его мысли.

– Не понимаю.

– Ритуал призыва. Он просто вызвал нас, глупец. – Гелиен буквально почувствовал, как Катан закатывает глаза.

Гелиен невесело хмыкнул. Может, Кьелл и не лгал ему, но умело жонглировал словами.

Глава 17

Стейна разбудил стук в дверь. Толком не проснувшись, он вскочил с постели и огляделся. Простынь прилипла к коже, потому что тело покрывал холодный пот. Руки и ноги отяжелели и плохо слушались, будто он проспал месяц и разучился двигаться. Голова тоже ныла, и он пальцами с силой потер виски.

Райя…

Сердце болезненно дрогнуло.

Сколько он проспал? Стейн бросился к окну и раздвинул шторы. В покои тут же хлынул поток солнечного света. Вероятно, сейчас был полдень.

Стейн начал в спешке одеваться, как в дверь снова постучали.

– Войдите, – рявкнул он.

Дверь приоткрылась, и в покои вошла Свея.

Пошатываясь, Стейн подлетел к ней.

– Ты в порядке? – Он схватил ее за руки, притянув к себе ближе, внимательно изучил лицо и при виде привычного бронзового загара и румянца на щеках почувствовал облегчение.

Свея едва заметно улыбнулась.

– Все хорошо, дядя. Я в порядке.

Стейн с трудом заставил себя отойти от нее. Он ведь мог потерять их обеих – двух женщин, которые заняли особое место в его сердце.

– Который час? – спросил он.

Свея взглянула в окно. Солнце упрямо окрашивало мрачные темные стены комнаты в золотистые тона.