Эндрю Оффут - Глаз Эрлика
— Да уж что верно, то верно! А вот что до Испараны, по-моему, она была бы превосходной рабыней. Однако я слаб и чересчур мягок и не могу позволить ей остаться скованной цепью. К тому же один из тех двух верблюдов действительно ее!
Арсил чуть отвернул голову в сторону:
— А другой?
Конан развел руками:
— Я же тебе рассказывал, что преследую ее по поручению одного человека из Шадизара. Испарана прихватила несколько мелких предметов, которые дороги ему. Но теперь они все во вьюке на спине вьючного верблюда моего нанимателя.
Это впервые за полтора дня, проведенные ими в качестве рабов, пробудило Испарану к жизни; она была словно оглушенной и внезапное появление друзей киммерийца сбило ее с толку. А теперь она развернулась к усмехающемуся Конану:
— Скотина! Сын скота! Пес-ворюга, это мой верблюд! Оба они мои, и ты отлично это знаешь. Капитан, посмотрите на меня. Я выполняю поручение самого хана Замбулы. Как может туранский солдат позволять этому… этому…
— Лучше прекрати лгать, любимая моя, — посоветовал Конан, — чтобы я не предъявил права и на ту побрякушку, что висит у тебя на шее.
Голос у Испараны оборвался, глаза расширились, рука сжала амулет, сделанный Хизарром Зудом. Губы у Испараны тоже сжались.
Конан улыбнулся конному Арсилу:
— Вы что-нибудь нашли в том оазисе?
— Ничего. Должно быть, тот караван, о котором ты говорил, что-то сделал с оставленными тобой телами. Естественно, верблюдов они тоже прихватили с собой. Отличный подарок…
Конан мотнул головой.
— Я чувствую себя ответственным за это, Арсил, и я у тебя в долгу. Вот. — Он отстегнул меч, забранный им у Ускуды, самаррянского вора. Возьми его — это доказательство для твоего хана, что ты повстречал и убил Ускуду и его напарника. — Он повернулся к собственной вьючной лошади и быстро отвязал самый маленький из вьюков. — Ты знаешь, что в нем, Арсил, и знаешь, откуда все взялось, хоть ты и позволил мне оставить деньги себе. Возьми и этот тюк. Так что ты вернешься с доказательством смерти Ускуды и с приличной долей его добычи.
— Конан, тебе следовало родиться более высокородным! Поехали с нами. Человек с такими способностями и таким благородным характером скоро станет начальником в гвардии Самарры!
— "Благородным", — пробормотала себе под нос Испарана. Конан и Арсил уставились на нее, пока она не отвела глаз.
— Я никогда не забуду ни тебя, ни твоего предложения о найме, пообещал Конан и умолк, чтобы продемонстрировать свою тигриную силу и гибкость, вскочив на коня. — Но сейчас я должен отправиться на север. У моего нанимателя есть определенная… власть надо мной. "Госпожа", ты быстро соображаешь и отлично владеешь мечом, — очень жаль, что мы расстаемся!
— Кстати, о мечах… э, Конан…
Тут киммериец хлопнул ладонью по своему клинку, не так давно принадлежавшему Испаране.
— А тебе он не понадобится, дорогуша. Эти могучие туранские солдаты позаботятся о тебе! Всего тебе хорошего в Замбуле. О Арсил, дружище, уговори эту женщину показать тебе, как хорошо она плавает!
И Конан пустил своего коня рысью вместе с другим, груз которого он чуть облегчил. А за ним быстро перебирал ногами дромадер Испараны. Конан, усмехаясь, проскакал вдоль всего вытянувшегося каравана и лишь на долгий-предолгий миг задержался вперить взгляд в Искула из Хоарезма.
— Когда-нибудь, толстяк… когда-нибудь я заявлюсь в Хоарезм и вспорю тебе брюхо, а потом спалю весь ваш поганый работорговый город!
А затем Конан галопом понесся на север и лишь немного отклонился от прямого пути к Аренджуну. В одном оазисе он отсчитал сто шагов на восток, в пустыню, и откопал зарытый им симпатичный вьючок.
Глава 9 ЧЕРНЫЙ ЛОТОС И ЖЕЛТАЯ СМЕРТЬ
— Так, Конан из Киммерии! Ты вернулся намного раньше чем через месяц, — молвил Хизарр Зул, выгнув дугой брови над выпученными глазами. — Значит, ты успешно выполнил поручение? — Маг стоял, покачиваясь на носках и сцепив руки за спиной, как и в тот раз, когда Конан впервые увидел его.
— Да. — Киммериец окинул взглядом зеленую комнату, куда его препроводили жутковатые охранники. Он снова остался без оружия. Его сложили у задней двери особняка. Да, зеркальце было тут. Оно покоилось в сведенных чашею руках статуи черного демона.
Конан показал на него:
— Я хочу, чтобы это зеркало опустело, колдун.
— Да неужто! Нет ничего проще — для меня. Но сперва докажи, что тебе удалось вернуть амулет.
— Очень мне не хочется расставаться с ним, — признался Конан. — Я вот уж неделю ношу его на шее.
— Хмм. А копия, которую я тебе дал?
— Она в руках той, которая украла у тебя настоящий Глаз. Эта женщина, несомненно, все еще на пути к Замбуле — в сопровождении свиты из пяти воинов, которую я ей организовал.
— Ну и изобретательный же ты, Конан из Киммерии!
— Не слишком. У меня нет ни капли воды из одной реки, что течет в Куше, ни стигийского железа, и я не из тех, кто убьет девушку ради ее волос!
Кровь отхлынула от лица Хизарра.
— Откуда ты?.. И что за чушь ты несешь?
— Ты уже проговорился, колдун. Значит, это правда. Этими средствами тебя можно умертвить. И все похищенные тобой души можно освободить, набив твой выскобленный череп землей и спалив его дотла, а?
Хизарр Зул был буквально потрясен словами варвара. Он отступил на шаг. Ноги у него сделались ватными, когда он заглянул в голубые глаза юноши-северянина.
— Ты… но только один человек знает об этих вещах!
— И этот человек я. Другой вот уж десять лет как мертв. Не спрашивай больше, Хизарр Зул. Верни мне душу, — потребовал Конан, стараясь, чтобы его голос не дрогнул на последнем слове. — И я скажу тебе, где найти амулет.
Вновь овладев собой, хотя по-прежнему бледный, Хизарр покачал головой:
— Так не пойдет, Конан. Прежде чем освободить тебя, я должен увидеть Глаз.
— А как ты узнаешь, что это настоящий Глаз?
— Узнаю. Как узнал бы и хан Замбулы, но он никогда не получит такой возможности.
Киммериец подумал об Испаране, одолевающей тысячемильный путь до Замбулы.
— Никогда? — Он переместился так, чтобы оказаться между своей душой и ее… хранителем.
— Никогда.
Улыбаясь, Хизарр двинулся к своему длинному высокому столу. Там, побормотав какое-то время что-то невнятное, он взял резную шкатулку из красновато-коричневого дерева. Из нее он достал, показывая каждый предмет Конану, рубин, два желтых камня, перечеркнутых черными полосками, и немного золотой пыли — компоненты Глаза Эр лика. Все эти предметы он бросил в чашу, выглядевшую сработанной из цельного куска янтаря величиной побольше кулака киммерийца. А затем налил туда масла из большого заткнутого пробкой кувшина и высек искру. Загоревшееся масло вспыхнуло голубоватым огнем с желтыми языками пламени.
