Эндрю Оффут - Глаз Эрлика
Поднимаясь на ноги, Конан услышал разъяренный крик Испараны, приближающейся к нему. Он метнулся в сторону. Ее меч, уже опускающийся в рубящем ударе, погрузился в песок там, где только что лежал киммериец. Перекатившийся на спину, Конан приподнялся на локтях.
— Будь ты проклята, женщина! — прорычал он, и его метнувшаяся вбок стопа, ударив по ногам воровки, сбила ее с ног.
А затем киммериец с трудом поднялся на ноги и побежал на север, следом за верблюдами.
***
Вернулся он из темноты пешком, шагая отнюдь не широким шагом и выглядя порядком раздосадованным. Он не вел в поводу никаких верблюдов. Испарана стояла, сердито глядя на своего противника. Меч она держала поднятым для колющего удара.
— Теперь ты этого добилась, — сказал он. — Спугнула-таки верблюдов.
— Я спугнула…
— Да. Думаю, они все еще бегут.
— Я… ах ты грязный пес, вор, ты заточил в эту тюрьму без стен нас обоих! Я убью тебя! — И она сделала отчаянный выпад.
Конан нырнул в сторону. Когда он поднялся, то уже держал меч наготове.
— Прекрати, женщина! Мы здесь в тюрьме без стен, как ты сказала. Лучше уж сидеть в ней вдвоем, чем поодиночке.
— Но ты, ты… мои верблюды! Еда! Вода!
— В нескольких шагах от тебя воды навалом, — спокойно напомнил он ей. — И я оставил тебе немного еды — за кого ты меня принимаешь!
— За кого? За пса! Шелудивого пса!
— Оазис тут большой, и путешественники бывают здесь часто в это время года. Мы не умрем с голоду, прежде чем кто-нибудь заявится.
— Ты — вор, мерзкий грязный пес! Гад! Как ты только можешь стоять тут и говорить так! — И она снова бросилась на него.
Конан подобрался, готовясь встретить ее неопытную атаку. В последний миг он увильнул в сторону, одновременно выхватывая меч и скрещивая свой клинок с мечом воровки. Клинки встретились со звонким лязгом, и металл с визгом заскрежетал по металлу. Испарана не смогла остановиться, меч выпал из ее руки.
Киммериец подбирал его, когда женщина развернулась лицом к нему.
— А теперь стой, — велел он ей. — У меня нет ни малейшего желания убивать тебя. Но если ты не будешь держаться подальше от меня и не прекратишь эти безумные наскоки, я тебя раню.
Она стояла, смотрела на киммерийца и рыдала, но не размягчилась и не отчаялась. Она рыдала от ярости и подавленности. Конан понимал это чувство.
— Ты очень устала. И не выспалась. Предлагаю тебе вернуться к прерванному отдыху. А я останусь по другую сторону водоема, под той самой большой пальмой.
Испарана застыла, прожигая Конана взглядом, дрожа от бессильного гнева. Энергию этого гнева требовалось куда-то выплеснуть: она топнула и стукнула себя кулаком по ладони. Затем внезапно она вспомнила, что случилось до того, как она уснула.
— Ты был здесь. Ты видел, как я купалась!
— Видел? — Конан бросил свой меч в ножны и переложил ее оружие в правую руку. — Что видел?
— Видел… видел меня… ты видел, как я… купалась.
— Ах, это…
Конан пожал плечами, зевнул и повернулся уйти обратно в заросли травы и деревьев. Больше он ничего не сказал и не взглянул на Испарану, хотя знал, что она все еще стоит, уставясь на него. Он вошел в оазис и сел у подножия, которое оговорил для себя. Ее меч он по-прежнему держал в руке. Воздух становился прохладным.
Она пришла, выбрав кривую дорожку, чтобы оставаться подальше от человека, который и обокрал, и оскорбил ее. Вернувшись туда, где ее бурнус лежал на траве белой кляксой, Испарана долгое время стояла, раздумывая. Наконец она повернулась лицом к Конану, глядя на него через спокойную воду.
— Кто ты?
— Конан, киммериец. А ты?
— Кто тебя подослал?
— Подослал? Меня никто не подсылал. Я направлялся в Замбулу из Хаурана. И не знал о твари в ущелье между этими холмами. Обе мои лошади сбежали, и я сам едва цел остался.
— Очень жаль! Не повезло же мне! Великий умелец терять ценных животных в пустыне, не так ли? Ты ждешь, что я поверю, будто ты уцелел после встречи с чудовищем из песка и не сошел с ума?
— Да, я уцелел после столкновения с тварью в ущелье. Но наверняка никакой человек в здравом уме не удовольствовался бы верблюдами, после того как увидел тебя.
— Прибереги свои комплименты для шлюх, с которыми ты, несомненно, лучше всего знаком! Как же ты тогда очутился здесь раньше меня?
— Повезло. Когда я выбрался из ущелья, трое человек как раз выезжали из Драконьих гор. Они привезли меня сюда. Очень добрые люди.
— Я видела их впереди, когда поднялась на первую из этих гор… Но они оставили тебя здесь?
Конан сделал жест.
— Нам оказалось не по пути.
— Но добровольно позволить бросить себя в пустыне…
— Место тут приятное. Я знал, что скоро кто-то появится.
Это заставило Испарану умолкнуть на несколько секунд.
— Чудовище! Пес! Вонючий сукин сын! Хрюкающая свинья! Ты "знал, что кто-то появится"!
— Да. Песчаный умертвий рассказал мне… Так же, как о человеке по имени Хиссер Зуул, в… Ареные?
— В Аренджуне, — автоматически поправила она, задумавшись.
— Да, в Аренджуне. Ты знаешь этого Хиссера Зуула?
— Нет.
— А слышала о нем?
— Нет. Конечно нет. Я никогда не бывала в Аренджуне. О нем все слышали. Тебе там самое место, уж поверь мне!
"Так, значит, мы оба лгуны, Испарана, — размышлял Конан. — Не скажу я тебе про караван, идущий из Хоарезма… Спи, Испарана. Конан устал… и не смеет уснуть, пока не заснешь ты!"
Женщина села, сложившись пополам. И хотя Конан не видел ее лица, он знал, что она смотрит на него. Усталость и желание уснуть пересилили все ее мысли о нем, о еде и о завтрашнем дне. Наконец, она улеглась на спину.
Через некоторое время она уснула, а потом уснул, прислонившись к дереву, Конан.
Испарана тоже была воровкой и умела двигаться тихо. Она разбудила киммерийца, поднеся острие своего меча к его глазам.
Глава 8 РАБОТОРГОВЦЫ!
— Я не стану молить о пощаде, женщина, — сказал Конан, разглядывая сверкающий клинок Испараны. — Но тебе есть над чем поразмыслить.
— Я слушаю, — обронила Испарана.
— Позади тебя я вижу караван, идущий с юга. Еще несколько минут — и мы услышим их колокольчики. А меньше чем через час они будут здесь. Ты уверена, что сможешь убедить их, что убила меня не просто так?
У воровки хватило ума отступить на несколько шагов, прежде чем посмотреть на юг. Одного взгляда хватило для подтверждения, что приближающийся караван Конан не выдумал.
На лице у Испараны, когда она снова повернулась к Конану, появилась нехорошая улыбка.
