Джон Норман - Исследователи Гора
– Протяни руки, чтобы я мог их связать, – приказал Шока Саси.
– Да, господин, – ответила она. Рабыню привязали к другому кольцу. Я предложил ее тщеславному Улафи. В Шенди с ним считались как с купцом и с капитаном. Он не стал заходить в порт вчера вечером. «Пальма Шенди» должна швартоваться утром, когда открыты все магазины и повсюду кипит жизнь.
Я оглянулся. «Пальма Шенди» сверкала под лучами солнца. На отполированной белой палубе лежали свернутые кольцами канаты, штурвалы были застопорены, люки задраены, все металлические поверхности начищены до ослепительного блеска. Вчера вечером два матроса подкрасили голову кайлуака на носу судна коричневым цветом, а глаза – белым и черным. Не забыли обновить и позолоченные кольца в ушах. «Пальма Шенди» войдет в порт приписки во всем великолепии. Существует много критериев оценки судна. Корабль должен быть вычищен и уютен; порядок не должен угнетать; люди должны чувствовать себя комфортно и при этом строго соблюдать свои обязанности. Улафи и его экипаж придерживались золотой середины. Вообще, он был хорошим капитаном. Подобная оценка далась мне с определенным трудом, поскольку речь все-таки шла о капитане торгового судна.
Подняли легкие якоря и парус.
Старший помощник капитана, высокий юноша по имени Гуди, отдавал команды гребцам. Огромные весла поднялись над темной водой.
Девушки стояли на коленях около носовой надстройки. Руки их были прочно привязаны к кольцам.
«Пальма Шенди» огибала мыс Шенди.
– Гордишься? – спросил я Саси.
– Да, господин, – ответила она, – я очень горжусь.
На корме и носу судна горели фонари. Мы медленно скользили вдоль зеленого берега.
Я посмотрел на белокурую рабыню. Связанная девушка показалась мне очаровательной. Заметив, что я наблюдаю за ней, она смутилась и опустила голову.
Я улыбнулся.
Прошлой ночью, спустя ан после того, как дикарку заперли в клетку, я пришел ее проведать. Она лежала на спине, подняв колени и положив ягодицы на ладони. Увидев меня, она вздрогнула.
Я подошел к решетке и скомандовал:
– Наду!
Она тут же встала на колени в позу рабыни для наслаждений. Протянув через прутья руку, я коснулся ее предплечья. Девушка замерла. Я притянул ее к себе. Кожа ее была гладкой и влажной. Рабыня тяжело задышала и прижалась к прутьям решетки. Глаза ее были закрыты, мягкие и влажные губы искали поцелуя.
– О нет, – вдруг выдохнула она по-английски и, испугавшись, отодвинулась назад.
Я отпустил ее руку, и девушка отскочила к противоположной стороне клетки.
Вот оно и случилось. Рано или поздно это должно было произойти. Она предложила свои губы, а потом испугалась и смутилась. Целовать ее я бы не стал в любом случае, поскольку рабыня мне не принадлежала, но она об этом не знала. Интересно наблюдать процесс становления рабыни. Тем более этой, от которой зависел успех или провал моей собственной миссии в Шенди. Если дикарка не сумеет преодолеть застенчивости, ее убьют до того, как она приведет меня к загадочному Шабе. Моя маленькая проверка дала положительный результат. Я убедился, что в ней уже пробудилась рабыня. По крайней мере, сразу ее не прикончат. Я посмотрел на забившуюся в угол девушку. Она выглядела несчастной и испуганной.
– Я не рабыня, – сказала она сама себе по-английски, обхватила голову руками и разрыдалась.
Я улыбнулся.
Предлагая для поцелуя губы, она тем самым давала понять, что готова отдаться мужчине.
– Я не рабыня, я не рабыня, – всхлипывала она.
Почему землянки так стараются подавить в себе женское начало? Совсем не плохо быть женщиной, равно как неплохо быть мужчиной. Утверждать, впрочем, не стану, поскольку женщиной никогда не был. Почему они так сопротивляются? Не иначе, их принудили к этому слабые мужчины, которые боятся настоящих женщин. Настоящий мужчина всегда рад встрече с настоящей женщиной. Интересно и поучительно размышлять о человеческих ценностях. Изменчив и странен ветер, гуляющий по равнинам мироздания.
– Я не рабыня, – всхлипывала девушка, – я не рабыня. – Вдруг она посмотрела на меня со злостью: – Ты считаешь меня рабыней, животное!
Я ничего не ответил.
– Может быть, поэтому я тебя так ненавижу? Потому что ты знаешь, что я рабыня? – всхлипнула она. Я посмотрел на нее.
– Неужели я ненавижу тебя потому, что вижу в тебе своего господина?
Она снова опустила голову, заплакала и запричитала:
– Нет, нет, я не рабыня. Я не рабыня!
Я ушел. Я не хотел возражать девушке, которая обращалась ко мне по-английски, будучи уверена, что я ничего нe понимаю. Пусть выскажется. Иногда рабыням разрешают говорить на родном языке. Считается, что им это идет на пользу.
Я забрался под одеяло. В ногах лежала Саси.
– Прикоснись ко мне, господин, – взмолилась она.
– Хорошо, – сказал я и еще раз оглянулся на клетку.
В глубине души дикарка уже смирилась со своим рабством. Это было видно по ее глазам и движениям. А вот на словах она еще боролась с собой. Несведущая, сырая девчонка, не привыкшая к ошейнику. Что она могла знать о жизни рабыни?
– О, господин, – прошептала Саси.
Это заставило меня отвлечься от мыслей о блондинке и ее роли в моих планах. А также о том, что нас ждет в Шенди. Все свое внимание я отдал сладкой, извивающейся, закованной в ошейник Саси, этому маленькому, гибкому, отмеченному клеймом зверьку из Порт-Кара. Она была восхитительна. Для горианки не существовало проблем белокурой дикарки. Едва на ней защелкнули ошейник, она начала счастливо расцветать. Гориане знают толк в женщинах.
– Ты даришь мне такое наслаждение, господин, – простонала она.
– Тише, – сказал я.
Через четверть ана я обнял ее и нежно поцеловал, позволяя ей успокоиться.
– Кто ты? – спросил я ее.
– Рабыня, господин.
– Чья рабыня?
– Твоя, господин.
– Ты счастлива?
– Да, господин, – прошептала она.
Под порывами ветра скрипели мачты. Ритмично опускались и поднимались весла.
Мы находились в семи или восьми пасангах от линии буев. Я уже видел корабли в гавани. Буи должны были остаться слева по борту. Покидающие гавань суда обходили их с противоположной стороны. Таким образом регулировалось движение. По правилам судоходства кораблям следует проходить левыми бортами друг к другу.
– Какой маркировкой пользуется Улафи? – спросил я Шоку.
– Желтой с белыми полосками, – ответил он. – Маркировка приведет нас к причалу для купцов. Склад товаров Улафи находится около восьмого причала.
– Вы арендуете место на причале? – спросил я.
– Да, в торговом совете.
К слову сказать, белый и золотой – отличительные цвета купеческой гильдии, Торговцы любят белые мантии с золотой отделкой. Линия желто-белых буев вела к причалам для торговых кораблей.
