Олег Верещагин - Скажи миру – «нет!» (отрывок)
— Да ну, ерунда, не может этого быть, — задиристо и почти зло сказал Игорь Мордвинцев. — Чушь, бредятина…
— Чушь, потому что тебе страшно про это думать? — спросил Вадим. Он не поднимал глаз от огня.
— Заткнись! — Игорь вскочил, но его рывком усадили на место.
— Еще и негры какие-то, — уныло подвел итог Колька Самодуров. — Месяц мы тут сидим, и никаких негров не видели…
— Они не негры, — буркнул я. — Похожи телом — длинные, тощие… А лица… нет, морды… — Я махнул рукой.
— Это еще ерунда… — подала голос Танюшка, сидевшая рядом со мной. — Вы, ребята, может, на нас сейчас наезжать будете… Но знаете — эти твари за нами шли по следам. Мы только за рекой от них оторвались.
— За Ергенью? — спросил Вадим.
Я осведомился:
— Догадались, что это Ергень?
— Догадались… Еще чище… Сань! — Вадим поднял наконец голову. — Похоже, надо менять место.
— Да подождите же! — закричала Ленка Власенкова. — Подождите! Я что-то не поняла — домой как?!
— Никак, — буркнул Арнис, втыкая в землю между ног длинный нож с темной деревянной рукоятью.
А Олег Крыгин добавил:
— Да пойми ты, дурочка. — Ленка слушала его, открыв рот, даже не обиделась на «дурочку». — Нечего нам там делать. Мы — и есть — там. Уяснила?
— Так что делать-то?! — крикнула Ленка. Он развел руками.
— Да ошибся Олег, и Танька ошиблась, — снова подал голос Игорь Мордвинцев.
Танюшка фыркнула, а я спокойно ответил:
— Не ошибся я, Игорек. Я с тобой за день до того, как мы сюда попали, ходил на тренировку по мелкашке.
— Как я отстрелялся? — глупо спросил Игорь. Я переждал несколько нервный хохот и серьезно ответил:
— Ничего. Но я лучше.
— Кто бы сомневался, — вздохнул Игорь.
Я посмотрел на него и добавил:
— Вот именно — кто бы.
— Давайте подойдем к этому математически, — заявил Саня. — Дано: двадцать семь несовершеннолетних. Не алкашей, не идиотов — и вообще выше среднего. Задача: остаться в живых. Неужели не решим?!
— Шпаргалок не запасли, — не без яда ответил Олег Фирсов. Он вообще сидел какой-то пришибленно-непохожий на себя.
— Учить надо было лучше, — отозвался Санек.
— Кто бы говорил, — не остался в долгу мой тезка, но не стал углублять и расширять конфликт.
Опять начался общий беспредметный спор, в котором я не участвовал и от которого очень устал. Я поднялся и незаметно отошел в сторону — метров на пятьдесят, почти к самому ельнику наверху склона. Первое, что я там, впрочем, сделал — очень неэстетично, — это помочился на одну из елок. Меня почему-то разобрал смех, когда я вспомнил, как эти дни пользовался листьями подорожника вместо туалетной бумаги. Но смеяться как-то расхотелось, когда я подумал, что, наверное, теперь мне до конца жизни придется ими пользоваться. А зимой? Елы-блин-те-палы…
Я загрустил, глядя в звездное небо. Потом немножко встряхнулся, сообразив, что один плюс в этом есть — ни мама, ни дед с бабулькой не волнуются: не пишут заявлений в милицию, не бегают по улицам…
А что им бегать, если Олег — вот он? Никуда не делся… Меня пробрало холодком, когда я это подумал. Как же такое произошло?! И что мне… нам теперь делать?!
— Олег.
Я обернулся и узнал по фигурам и походке Вадима и Андрюшку Альхимовича. Сзади шел Сергей. Я не удивился — где-то на подсознательном уровне во мне жила уверенность, что настоящий разговор еще впереди и разговаривать будем именно мы: Вадим — расчетливо-обстоятельный, чуть себе на уме, чуть ироничный; Андрюшка — решительный, храбрый, лучше других разбирающийся в дикой природе; Сергей — веселый, быстрый в решениях, задиристый и остро чувствующий…
И я. Как ни крути, если честно — самый эрудированный в компании и больше других увлекающийся историей.
Мы почему-то смутились и обменялись «приветами» — словно встретились после десятка часов «разлуки» возле чьего-нибудь дома. Только они далеко — наши дома…
И все-таки Саня был в одном прав. Мы «выше среднего». И мы приучили себя принимать решения и достигать цели, еще когда играли в войну несколько лет назад — в том возрасте, когда большинство ребят просто не понимают значения слова «ответственность».
— Шумят? — кивнул я в сторону костра.
Вадим кивнул:
— Шумят, а что еще… Что дальше делать будем?
Вопрос был задан деловито, а не растерянно.
Сергей хмыкнул:
— Да уж не гипотезы строить, как мы сюда попали. И не как вернуться домой.
— Домой вообще-то хочется, — возразил Андрей, сунув руки в карманы «афганки». — Но делать там, похоже, нам нечего. Если только сердечный срыв родителям обеспечивать, но мы и так на этом фронте немало постарались… Извини, Вадим.
— Ничего, — ответил тот. Его родители — отчим и мать — умерли; мать — не так давно. — Ты, Олег, говоришь — твари какие-то. Они правда опасные?
— Я убил одного, — ответил я и вздрогнул от воспоминания. — Если ты думаешь, что это я просто так, то ты плохо думаешь… А тех, в лодке, они перебили на наших с Танькой глазах. Да и других ребят тоже, скорее всего, убили они.
— Вот еще загадка, — заметил Вадим. — Что за ребята? Русские, англичане…
— Погоди, — прервал его я. — Давайте решать проблемы…
— …по мере их поступления, — добавил Сергей.
Я кивнул энергично:
— И первым делом я бы отсюда ушел. Не хочу, чтобы меня ночью зарезали. Но ведь не уговоришь никого… Как вам пришло в голову оружием-то запастись?!
— Просто из интереса, — признался Вадим. (Он вообще не любил холодного оружия, где уж до моего фанатизма.)
— Охотитесь с Колькиным ружьем?
— Бережем, — ответил Вадим. — Мы два арбалета нашли и пули… То есть не арбалеты, а эти… аркебузы.
— Из ружья только дважды стреляли, и оба раза в каких-то ненормальных коней, — добавил Сергей. — Зубы — как у волка, а так — конь конем.
— Нет, на нас звери не нападали, — заметил я. — Только эти… Хотя, — добавил я, — если честно, не заметил большой разницы.
— Вообще говоря, у нас же есть опыт автономного существования, — задумчиво сказал Андрюшка. — И разве мы не отряд?
