Ямата-но Орочи (СИ) - Чудинов Халег

— Что там? — тихо подкравшись к Хинате, с живым интересом спросил Наваки.

Хьюга мотнула головой и пришла в себя. Увиденное ее словно заворожило, и она даже забыла, где находится. Сейчас было не время и не место, чтобы витать в облаках.

— Дайкаге-сама сражается с Мадарой и еще кем-то. Они оба джинчурики, я вижу это по чакре, но они гораздо сильнее обычных шиноби.

— Два Джуби и два его джинчурики, — уверенно кивнул Наваки. — Одного мы с Итачи чуть не поймали, но он сбежал, зараза!

Хината недоверчиво посмотрела на друга. Они с Итачи? Да, Дайкаге словно вел в танце двух джинчурики и холодно подавлял их мощь, но эти парни? Если бы не распростертая вокруг Рюджина-сама аура, то могущество Мадары и его пособника обрушилось бы на беззащитный мир. Алая кромка барьера не выдержала бы этой мощи. Хьюга видела, как движется Дайкаге. Она не постигла этого искусства целиком, но могла уловить его часть, потому что сама владела схожим. Хьюга почти видела тень Великого Предела вокруг Рюджина - магический круг, в пределах которого все пространство было под контролем Орочимару. Хината словно видела недостижимый идеал хидена своего клана — мягкость побеждала силу. Дайкаге просто обращал мощь противника против него самого и превращал ее в ничто, не позволял разрушениям выйти за границы барьера. Эта борьба была даже не видима глазу! И настолько естественна для Орочимару, словно дыхание.

Хината сама не заметила, как распахнула рот в изумлении. Она почувствовала, словно ухватила дракона за хвост, и тот тянет ее в небеса. Она никогда не надеялась, что сможет сравняться в понимании искусств и техник с Великим Змеем Восьми Ветвей, но сейчас она чувствовала, что хотя бы одна ветвь его знаний открывается ее глазам.

И в этот момент жуткий холодок, пробежавший по спине девушки, заставил ее оторваться от созерцания. Липкий неприятный страх проник в душу. Это чувство было сродни сакки, но было рождено гнетущей и могущественной силой джинчурики Десятихвостого, по воле которого в усыпанных звездами небесах появилась длинная черная тень. В ночном небе уже была одна — круглая тень, закрывающая собой звезды в том месте, где должна была находиться Луна. Новый объект был иным. Черная линия прорезала зенит и медленно распахнулась. Словно веки великана, края линии раздвинулись.

Сквозь щель на мир полилось бледное сияние лунного света. Это была иная луна, другого размера, и на ней был иной рисунок морей и материков. Но на ней так же, как и на пропавшей совсем недавно, проступили черные концентрические круги, а бледный свет сменился тревожным алым. Через секунду Хинате на мгновение показалось, что ночь внезапно сменилась днем. Все вокруг залил мягкий свет. Он осветил землю подобно солнцу, но совершенно не слепил глаза. Он манил к себе, от него не хотелось отводить глаз.

Все оборвалось внезапно. Свет отрезала белесая стена из волос. Прическа стоящей возле Отохиме девушки с зеркальными глазами внезапно ожила, серебристые локоны окутали парящий корабль непроницаемым коконом за мгновение и отрезали всех его пассажиров от манящего света. Внезапно на плечо Хинаты легла рука. Поток чакры в теле нарушился, и она отхлынула от глаз, прерывая додзюцу Бьякугана. Это вернуло девушку к реальности. До ушей донеслись карканье воронов и голоса людей, их речь снова приобрела ясность. Было чувство, словно Хьюга на миг заснула. Она чуть не попалась в гендзюцу! Это и есть Вечное Цукиёми?

— Опасно сейчас смотреть за границы барьера Хикавы-сама. В тебе есть чакра Хамуры-сама, но она спит, — мягко предупредил Хинату Тонери, убирая руку с ее плеча. — Если хочешь посмотреть, сначала освободи чакру из печатей.

Хината благодарно кивнула и последовала совету. На коже девушки вспыхнули багряным и лазурными светом две разные печати. Кейракукей обожгла чужая чакра, а вскоре границы мира вновь раздвинулись, и все преграды перед взором Хинаты пропали. Ее взгляд пронзил километры пространства, внимание девушки пронеслось по рядам шиноби, самураев и нинсо, выискивая главную цель. Люди замерли с запрокинутыми головами и пустыми лицами, чакра в их телах текла неохотно, в ней словно плавали искры света Муген Цукиёми. Не все были порабощены гендзюцу, чакра билась в кейракукей, сопротивляясь чужому влиянию. Но в их глазах уже отражался Рисунок Риннегана.

Хьюга взволнованно прикусила губу, когда нашла взглядом Орочимару. Как и все, он стоял недвижим, и голова была запрокинута вверх. Сердце Хинаты едва не пропустило удар, когда она все же заметила его пылающий взгляд. Глаза Дайкаге все еще оставались алыми глазами дракона. Девушка вздрогнула, когда Орочимару резко взмахнул рукой. В распахнутую ладонь ударилась едва видимая тень. Странная змея без единой капли чакры и следов меридиан ткнулась а руку, пальцы сжали гладкое чешуйчатое тело. Чакра Дайкаге потекла по змеиному телу в руках, в нем тут же вспыхнула мелкая сеть кейракукей и созвездие тенкецу. Змеиное тело выпрямилось и вытянулось, истончаясь по всей длине. Мгновение — и в руках Орочимару оказался длинный тонкий меч, наполненный чакрой хозяина. Еще мгновение — и клинок пропадает в распахнутой пасти человека.

Словно яркий свет резанул по глазам, боль ожгла их и заставила Хинату зашипеть. Она едва собралась отвернуться, как все пропало. Фигура Дайкаге отступает назад и скрывается в непроглядной черной тени. Эта техника поразила девушку чуть ли не сильнее, чем Вечное Цукиёми секундами ранее, и заставила забыть о боли в глазах. Чакра, которую в тот миг использовал Дайкаге-сама, была очень знакома Хинате. Она была точь-в-точь как у Хибакари! Но вскоре Хьюга забыла и об этом, потому что ее взгляд встретился с чужим взглядом.

Его было невозможно избежать. Тени во всей округе словно стали темней, мягкий свет Луны сделал их насыщенными и темными. И в их глубине начали вспыхивать искры света. Словно звезды на ночном небе в тенях загорались огни додзюцу. Мириады разных глаз: горящие кроваво-алым Кецурьюганы, молочно-белые Бьякуганы, тревожно-багряные Шаринганы и десятки Мангекьё Шаринганов. В тенях сиял небесной лазурью Тенсейган - глаза, о которых Хината только слышала. Множеству додзюцу Хьюга даже не знала названий.

За считанные мгновения Земля стала отражением ночного неба, в котором тысячи глаз смотрели на свет Луны из тьмы теней. В ушах Хинаты зашелестели невнятные шепотки, быстро сливающиеся в оглушительный рокот. Она вскрикнула и быстро закрыла глаза, обрывая зрительный контакт с морем додзюцу. Рокот в ушах в тот же миг оборвался, осталось только собственное тяжелое дыхание.

— Отец борется с гендзюцу матери, — услышала Хината нежный женский голос. — Нам нужно подождать немного, прежде чем я сниму барьер...

Говорила это женщина, названная Хикаво, и в конце слова ее звучали неуверенно. Причина этого была проста и видна всем. Плотный барьер из серебристых волос погрузил парящий корабль во тьму, накрыв его непроницаемым куполом. И сейчас по нему, как по высохшему полю, побежали всполохи яркого бездымного пламени. Купол из волос, словно бумага над огнем, прогорел сразу в нескольких местах и осыпался невесомым, быстро исчезающим пеплом. Сквозь прорехи на корабль-храм полился яркий солнечный свет. Косые контрастные лучи били сразу во все стороны. Свет резанул по глазам Хинаты, заставив сощуриться, их горячее касание едва не обожгло кожу.

Воздух наполнился хлопками крыльев. С неожиданно громкими криками в воздух взмыли вороны. Их черные силуэты устремились к ставшему неожиданно светлым, выцветшим небу, закрывая собой огромные пылающие очи в небесах.

Волосяной барьер осыпался, открывая все больший обзор и заставляя пассажиров летающего корабля потерять дар речи. Несмотря на жар, они смотрели в небеса, в которых сейчас, кроме одного портала с багряной Луной, распахнулись еще девять, в каждом из которых пылало солнце. Горячие алые солнца с длинными вертикальными зрачками из черного пламени.

Хината тяжело оперлась о борт и опустила голову, стряхивая капли пота, едва не угодившие в глаза. Ее взгляд упал на землю, успевшую значительно преобразиться. Тот лунный пейзаж в границах барьера сменился запутанным клубком обугленных корней. Они прорвались даже сквозь барьер и продолжали медленно расползаться в стороны, но побеги быстро увядали под лучами палящих солнц. Меж черных древесных щупалец по-прежнему прятались от солнечных лучей темные тени, и тысячи холодных глаз все еще смотрели из них на мир.