Ямата-но Орочи (СИ) - Чудинов Халег

— Тогда я понимаю, почему ты так рассчитываешь на нее, — кивнул я.

— Ты давно известен своей сильнейшей жаждой убийства, — подтвердил мои невысказанные догадки Зецу.

— Забавно, — я искренне усмехнулся.

Ведь если Зецу не лгал, то он выбрал совершено беспроигрышный вариант моего устранения. Если его техника отражает одно намерение убийства, то для тех, кто активно пользуется сакки, она особенно опасна. Забузе повезло, что он не встретил Зецу сейчас. Однако со мной все иначе. Еще Мито обзывала меня дураком за то, что я не испытываю ни к кому зла. Мне, с высоты своего опыта, кажется это просто бессмысленным. Мое отношение к смерти иное, я пережил ее. И какой после этого смысл в ненависти? Мне понятны мотивы людей, я использую их темные стороны. Если же они начинают мешать мне создавать приемлемое для себя общество и условия для жизни, то просто стараюсь устранить, как болезнь. Естественно, я не ангел. Просто старый циничный сноб.

— Моё сакки — не сакки вовсе. Это не жажда смерти, — пояснил я Зецу. — Я ведь Рюджин, а не Шинигами. Я просто показываю будущее, которое ждет всех. Всех без исключения.

Память того, что было между жизнями. Небытие, его неотвратимость, по сравнению с которой все потуги существ этого мира достичь бессмертия просто тщетны. Осознание потери себя, осознание даже не одиночества, а чего-то более глобального. В одиночестве есть хотя бы ты сам, в небытии нет никого. Некоторые нинсо пытаются достичь этого состояния при жизни, называя его ступенью к нирване. Именно моё сакки когда-то подтолкнуло Бансая к созданию Храма Восьми Королей-Драконов и привело к расколу нинсо в Стране Огня. Однако даже он и его братья не способны оставить свои страсти, чтобы принять пустоту. Это не в человеческой природе.

Зецу не человек, но это его не спасло. Мое духовное давление невольно прорвалось наружу. Существо за барьером из пылающих перьев отшатнулось и захрипело, дергаясь, как сломанная кукла.

— Это и твое будущее, — спокойно заметил я, наблюдая за реакцией Зецу, — но у меня пока нет планов его приближать.

— Странно слышать это после того, как ты устроил ловушку с Дейдарой, — медленно и через силу ответил Зецу.

— У меня не было намерения убить тебя. Только захватить и использовать. Я уже говорил тебе, какова моя цель, пусть тогда и не посчитал нужным раскрывать степень своей информированности. Мне нужна Кагуя. Я хотел захватить тебя, потому что не хотел рисковать. Ты уже готовишься к возрождению Кагуи едва ли не тысячу лет. Если бы решил отложить свой план еще лет на сто, это было бы мне невыгодно. К счастью, ты уже прошел точку невозврата. Кагуя вернется раньше ее клана.

— Ооцуцуки возвращаются, — догадался Зецу. — Мама боялась этого и готовилась. Если бы не глупые сыновья, то бояться было бы нечего.

— Мне нужно более подробно узнать об Ооцуцуки и о плане Кагуи. Как она собиралась им противостоять? Не армией же Белых Зецу, — я отвернулся от медленно отползающего от огненной стены Зецу и посмотрел в небеса, где исполинский ствол Шинджу словно падал в черную дыру и пропадал в теле Мадары.

— Ты не до конца честен со мной, Белый Змей. Зачем тебе мешать мне, если ты ждешь возвращения Кагуи?

— Если Кагуя возродится по твоему плану, то она может решить, что может говорить со мной с позиции силы. Это усложнит наши переговоры. И в итоге навредит ей.

— Если ты хочешь уберечь мир от Ооцуцуки, то тебе нужна вся сила Кагуи.

— Эта сила уже моя. Биджу и шиноби на моей стороне.

— Ты недооцениваешь ее силу. Вся твоя армия прячется за тонкими границами барьера, который может рухнуть от одного тычка пальца джинчурики Десятихвостого. Шиноби не сравняться с Кагуей.

— Это ты недооцениваешь силу шиноби. Не джинчурики ли Десятихвостого бежал от пары детей?

— Реинкарнации Индры и Ашуры получили силу Хагоромо, но это лишь тень могущества Рикудо, который сам не был так же силен, как Кагуя!

— Думаю, их сила сравнима с Ооцуцуки. Не с Исшики, а с кем-нибудь помельче. И они не одни. И кроме того, — я внимательно посмотрел на Зецу. — Раз уж речь зашла про Исшики. Второй Десятихвостый — ты нашел его благодаря Исшики?

— Мне удалось найти измерение, в котором тот прятал Десятихвостого, — не стал отрицать Зецу.

— Но кроме Хвостатого, у Исшики была еще ценная реликвия Ооцуцуки. Часть тела Ооцуцуки Шибая. Это ведь из нее ты получил способность отражения урона.

Об этом я узнал от Урашики. Тот предполагал, что Исшики мог урвать себе нечто подобное. В прошлом он был не самым последним в иерархии небесного клана. И он шел по пути достижения божественности. Путь этот лежал через поглощение Плодов Чакры. Шинджу концентрировал в них силу и генетический материал поглощенных жертв. Плод Чакры был по своей сути квинтессенцией всей поглощенной жизни. Из него можно было получить кеккей генкай, кеккей тота, соединить в кеккей мора и достичь вершины эволюции без миллионов лет случайных мутаций или тысячелетий направленной селекции. Всего за одну жизнь. Я пока не понимаю механизма, но примерно так выглядит картина в представлении Ооцуцуки. И, по моим догадкам, Исшики хотел посеять в этом мире частицы генома Шибая, чтобы поглотить их из Плода Чакры и достичь уровня божества своего клана.

Не знаю, насколько рабочая эта схема, но Ооцуцуки в нее верят. И если они узнают, что где-то рядом завалялся кусочек тела Шибая... Ну, он для них представляет определенную ценность. И этот мир начнет интересовать их куда больше прежнего. Это не в моих интересах, чего не скажешь о тайнах тела Шибая. Его я бы заполучить не отказался. Он наверняка поглотил не один мир. В его теле наверняка много чего любопытного.

— С телом Шибая шансы справиться с Ооцуцуки будут значительно выше.

— Так вот, что тебе нужно, — рваная щель рта Зецу растянулась в жутковатой ухмылке. — Ты сам хочешь получить его силу.

Я только иронично улыбнулся в ответ. Получить силу Шибая? Зачем это мне? Как объяснить существу этого мира, стоящему у истоков мира шиноби, впитавшему волю не самого правильного, но все же Ооцуцуки, что мне вообще ни к чему сила. Мое нынешнее могущество — и то лишь вынужденное. Надеюсь, мне хватит его на мой спокойный век. Именно ради этого я все ж стараюсь. Но мне любопытно изучить останки Шибая. И сейчас, когда у Сары уже свои дети, а Итачи кипит жаждой деятельности, на мой взгляд, не очень правильно становиться на их пути. Я бы предпочел дать им шанс получить выгоду от генома Шибая.

— Мне хватает того, что у меня есть, — с усмешкой ответил я Зецу, глядя при этом в небеса.

Там неестественно большая, багряная, словно покрытая океаном крови, Луна давно уже зависла в зените и совсем не торопилась из него уходить. На фоне ее алеющего диска отчетливо читалась парящая в воздухе человеческая фигура. Для Кецурьюгана расстояние было незначительным. Мне без труда удавалось рассмотреть движения Мадары и эволюции в его кейракукей. Резкий рывок рукой — Учиха отломил рог, закрывающий его лоб подобно протектору. Чакра уже до этого начинала клубиться возле его глабеллы. Она пульсировала, словно сердце. Или готовый к вылуплению кокон. Сразу после поглощения готового к цветению Шинджу в морфологии мозга Мадары начали происходить изменения. Это было видно по току чакры и крови. Я представлял этот процесс, он был мне знаком. Нервные клетки делились и дифференцировались. Возле эпифиза возникал новый орган, смещающийся ко лбу, в котором костные ткани образовывали отверстие. Пока кожная складка на лбу Мадары не раздвинулась, открывая третий глаз с кольцами Риннегана и томое Шарингана — красный Ринне Шаринган. Глаз Луны.

Через секунду мне уже не нужны были глаза, чтобы видеть ток чакры в Мадаре. Она была настолько велика, что я мог чувствовать ее кожей. Учиха контролировал ее печатью, она концентрировалась в глазах и лилась наружу, чтобы отразиться от Луны. На багряном диске ночного светила проступил рисунок из Ринне Шарингана. Черные кольца и томое словно были спроецированы незримым светом, исходящим из третьего глаза Мадары на Луну.