Илайа Николс - Паруса смерти
Когда солнце, выглянув из-за горизонта, разогнало своими лучами туман и осветило морскую гладь, разграбление корабля продолжилось. Из капитанской каюты вытащили одежду, сундучок с судовой казной, морские карты, из камбуза — котлы, кастрюли и сковороды. Пираты не оставили без внимания пилы, молотки и луженые гвозди, не поддающиеся ржавчине. Быстро опустошили провиантский склад… Когда же ваниры принялись таскать паруса и канаты из парусной кладовой, расположенной на носу судна, случилось одно странное происшествие. Нефф и Орефф, два брата-погодка, ухватили большой тюк парусины, лежавший возле дальней переборки и уже собирались тащить его к выходу, как вдруг из-за тюка выскочил человек. Видимо, он спрятался там во время ночной резни. Нефф и Орефф в изумлении разжали руки и выпрямились. Потолок парусной кладовой был очень низок, а оба брата — детины весьма рослые, и потому они чувствительно ударились макушками о доски. Человек не стал дожидаться, пока братья опомнятся и схватят его. Мгновенно перепрыгнув через тюк, он змеей скользнул между ними и устремился на палубу. Яростно взревев, братья кинулись вслед за ним.
— Держи! Держи южанина! Кишки ему выпустить!
Сотня человек гонялась по тесной палубе за одним-единственным, но незнакомец оказался так быстр и увертлив, что схватить его никак не удавалось. Однако долго это продолжаться, разумеется, не могло. Деваться беглецу было некуда, разве что за борт, в холодную осеннюю воду, Похоже, он и сам понимал это. Взбежав на кормовую надстройку и успев пнуть прямо в лицо первого из преследователей, так что тот кубарем покатился с лестницы вниз, беглец перемахнул через ограждение и прыгнул в сторону мачты. Его гибкое тело мелькнуло над головами изумленных ваниров. Следовало ожидать, что прыгун расшибется о доски палубы, но этого не произошло. Каким-то чудом он сумел ухватиться за канат и повиснуть на нем. В следующий момент смельчак уже карабкался на самую верхушку мачты, проявляя поистине кошачью ловкость. Ваниры, пораженные увиденным, молчали, и лишь тот воин, что получил удар в лицо, ругался себе под нос да сплевывал на палубу сгустки крови.
— Эй, долго будет продолжаться этот балаган? — раздался зычный, точно боевая труба, голос Грейпа Крысиного Носа. Капитан неторопливо прошагал по абордажному мостику и остановился неподалеку от мачты.
— И кто же это прячется от нас на мачте? — сказал капитан и, перейдя на зингарский, прокричал:
— Эгей, ты сам слезешь, или мне взять в руки лук? Клянусь морскими демонами, больше одной стрелы мне не потребуется!
Сидевший на мачте хранил молчание. Грейп повторил свою фразу на аргосском, затем — на ломаном шемитском. Незнакомец не отвечал.
— Стигиец он, что ли? — проворчал капитан.— Эй, позовите-ка сюда старого Орма, пусть он попробует поговорить с южанином.
— Да чего с ним говорить, с этим сыном кабана и собаки? — прорычал воин с разбитым лицом.— Убить его, и все тут! Дайте же мне лук!
— Нет! — твердо ответил Грейп.— Он мне понравился. Настоящий храбрец! Жаль, что это не ванир, а то бы я с ним подружился.
— Кто тебе сказал, что я не ванир? — раздался с мачты звонкий голос, говоривший на одном из наречий южного Ванахейма, впрочем, вполне понятном для ушей уроженцев Йомса.
— Смотрите-ка, наша птичка зачирикала! — обрадовался Грейп.— Эй, слезай наконец вниз, не тронем!
— Обещаешь? — спросил незнакомец.
— Обещаю, не будь я Грейп, сын Гурна!
Несколькими мгновениями позже смельчак спустился с мачты на палубу. Взглянув в лицо своего пленника, Грейп вдруг захохотал.
— А ну-ка, сними свою шапку!
Человек, стоявший возле мачты, потянул завязки и сдернул с головы морскую шляпу с широкими, ниспадающими на плечи полями. Ваниры изумленно загомонили: это оказалась девушка, статная и гибкая. Рыжие волосы в беспорядке рассыпались по плечам, прядями свисали на лицо, чуть тронутое веснушками. Глаза были большие, зеленые и немного диковатые. Ярко-красные губы упрямо сжаты. На вид девушке исполнилось лет пятнадцать-шестнадцать, может чуть больше.
— А ведь ты и верно ванирка! — внимательно вглядевшись ей в лицо, провозгласил Грейп.— Похоже, ты из рыжих ванов, что живут в горах на границе с Киммерией. Только, знаешь ли, у ванирский девушек нет обычая ходить в мужской одежде!
— Хороша бы я была, если бы полезла на мачту в юбке,— хмуро откликнулась незнакомка.
— Девушкам из Ванахейма не приличествует и лазать по мачтам,— поучительно продолжал Грейп.— Они известны своей скромностью, благонравием, так же как мужчины из Ванахейма — храбростью и неукротимостью в бою.
— А как же тогда Ронда? — спросила девушка, и предводитель не нашелся, что ответить.
— Эге, ты знаешь песнь о Ронде? — раздался звучный голос.— Теперь и я уверился в том, что ты действительно родом из Ванахейма… А ну-ка, пропустите…
Воины расступились, освободив путь высокому, осанистому старику с серебристо-белой бородой и такого же цвета волосами, ниспадавшими на плечи. В отличие от остальных, он был облачен в светлые льняные одежды, на нем не было ни кольчуги, ни шлема, оружия у него тоже не было.
— Как тебя зовут, дитя? — Серо-стальные глаза старика внимательно смотрели на девушку.
— Соня,— ответила девушка.
— Это не наше имя! — выкрикнул один из воинов, тот самый, что получил удар в лицо.— Эта рыжая стерва выучила где-то наш язык и теперь морочит нам головы! За борт ее! За борт южанку!
Толпа всколыхнулась, зароптала, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы ропот не перекрыл еще один голос: скрежещущий, жуткий, как карканье гигантского ворона:
— Эй, Гронни, ты хочешь воевать с женщинами? Трус, ты даже для этого не годишься! Ублюдок, сын собаки! Иоу-у, ты сегодня уже получил пинка от женщины, так, может, теперь хочешь отведать доброго мужского тумака? Ар-р!
Вокруг выкрикивавшего эти слова тут же образовалось пустое пространство: воины шарахнулись от него во все стороны. Лицо странного человека было искажено, ноздри свирепо раздувались, а в глазах плескалось безумие.
— Эй, Корк, успокойся! — поспешил вмешаться капитан Грейп.— Конечно же, Гронни — дурак. Но не стоит убивать дурака, достаточно посмеяться над ним. Корк, смейся! Смейся вместе со мной! Ха-ха-ха-ха!
Рокочущий смех капитана разнесся далеко над волнами. Корк вздрогнул и растерянно огляделся. Казалось, он забыл, где находится и что с ним происходит. Потом он тоже засмеялся: вначале неуверенно, а затем все громче и громче. К этому смеху присоединился еще один ванир, затем — еще, и вскоре хохотала уже вся команда. Тем временем старик приблизился к девушке.
