Филип Пулман - Северное сияние
– Что, по-твоему, Магистр хотел сказать про дядю Азриэла? – спросила она.
– Может, мы должны сохранить его и отдать дяде?
– Да ведь Магистр собирался его отравить! Может, наоборот – может, он хотел сказать: не давай ему.
– Нет, – возразил Пантелеймон, – это ей он велел не показывать…
Осторожно постучали в дверь. Раздался голос миссис Колтер:
– Лира, на твоем месте я погасила бы свет. Ты устала, а завтра у нас много дел.
Лира живо сунула алетиометр под одеяло.
– Хорошо, миссис Колтер.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Она улеглась и выключила лампу. Но прежде чем уснуть, запихнула алетиометр под подушку, на всякий случай.
Глава пятая
Вечеринка с коктейлями
Следующие несколько дней Лира ходила с миссис Колтер повсюду, словно сама была ее деймоном. Миссис Колтер знала множество людей и встречалась с ними в самых разных местах. Утром это могло быть собрание географов в Королевском Арктическом Институте, и Лира сидела и слушала; потом миссис Колтер могла встретиться с политиком и церковнослужителем в дорогом ресторане за обедом, и они проявляли к Лире большой интерес, заказывали для нее особые блюда, а она училась есть спаржу и узнавала, каково на вкус сладкое мясо. А во второй половине дня опять могли пойти за покупками, потому что миссис Колтер готовилась к экспедиции, и надо было покупать меха, непромокаемую одежду и ботинки, спальные мешки, ножи и чертежные инструменты, восхищавшие Лиру. После этого они иногда встречались за чаем с дамами, так же хорошо одетыми, как миссис Колтер, но не обладавшими ее красотой и совершенствами, – дамами, совсем не похожими на женщин-ученых, или цыганских матерей с лодок, или служанок в Колледже, словно они принадлежали совсем к другому полу, наделенному такими восхитительными качествами, как элегантность, обаяние, изысканные манеры. Для этих встреч Лиру одевали в самое лучшее, а дамы баловали ее и вовлекали в свои утонченные беседы, всегда касавшиеся людей: то художника, то политика, то какой-то влюбленной пары.
А вечером миссис Колтер иногда брала Лиру в театр, и снова тут были во множестве светские люди, которые беседовали с ней и восхищались ею, потому что миссис Колтер знала как будто бы каждого важного человека в Лондоне.
В промежутках между этими выходами миссис Колтер преподавала ей начатки географии и математики. В учености Лиры были большие пробелы – она напоминала карту мира, сильно изъеденную мышами; в Иордане ее учили отрывочно и бессистемно: Младшему Ученому поручалось поймать ее и чему-то там научить, скучные уроки продолжались неделю, а потом, к облегчению наставника, она «забывала» явиться. А то сам Ученый забывал, что ей надо преподать, и подолгу растолковывал ей тему своих нынешних исследований, все равно каких. Неудивительно, что познания ее были клочковатыми. Она знала об атомах и элементарных частицах, об антаромагнитных зарядах, о четырех основных взаимодействиях и кое-что из других разделов экспериментальной теологии, но ничего – о Солнечной системе. А когда миссис Колтер поняла это и объяснила ей, что Земля и остальные пять планет вращаются вокруг Солнца, Лира даже захохотала, словно это была шутка.
Однако ей очень хотелось показать, что и она кое о чем осведомлена, и когда миссис Колтер стала рассказывать об электронах, она с важным видом объявила:
– Да это отрицательно заряженные частицы. Вроде Пыли, только Пыль не обладает зарядом.
Как только она это произнесла, деймон миссис Колтер резко поднял голову, поглядел на нее, и весь золотой мех на его маленьком теле встал дыбом, будто заряженный. Миссис Колтер положила руку ему на спину.
– Пыль? – повторила она.
– Да ну, знаете, из космоса – Пыль.
– Что ты знаешь о Пыли, Лира?
– Ну, она прилетает из космоса и освещает людей, если снимать ее специальной камерой. Только не детей. На детей она не действует.
– Откуда ты это узнала?
Теперь Лира почувствовала какое-то сильное напряжение в комнате, потому что горностай-Пантелеймон взобрался к ней на колени и ужасно дрожал.
– От кого-то в Иордане, – неопределенно ответила Лира. – Забыла от кого. Наверное, от какого-нибудь Ученого.
– Это было на уроке?
– Да, может быть. А может, так, мимоходом. Да. Кажется, так. Этот Ученый, по-моему, он был из Новой Дании, и он говорил с Капелланом о Пыли, а я шла мимо, и мне стало интересно, я остановилась послушать. Вот как это было.
– Понятно, – сказала миссис Колтер.
– Он правильно мне сказал? Или я не так поняла?
– Ну, не знаю. Уверена, что ты знаешь гораздо больше меня. Так вернемся к электронам…
Позже Пантелеймон сказал:
– Знаешь, когда мех поднялся на ее деймоне? Я был позади него, и она так вцепилась в мех, что костяшки побелели. Это видно было. И мех еще не скоро улегся. Я думал, он на тебя бросится.
Да, они вели себя странно, но Лира не понимала почему.
И наконец, были уроки другого рода, преподанные так ненавязчиво и тонко, что и не казались уроками. Как мыть голову; как понять, какие цвета тебе к лицу; как ответить с милым выражением, чтобы на тебя не обиделись; как красить губы, как пудриться, душиться. Конечно, миссис Колтер не обучала Лиру этим искусствам прямо, но она знала, что Лира наблюдает за ней во время туалета, и нарочно не прятала от нее косметику: пусть девочка как-нибудь попробует ее сама.
Шло время, осень уже сменялась зимой. Иногда Лира вспоминала Иордан-колледж, но теперь он казался маленьким и тихим по сравнению с ее нынешней насыщенной жизнью. Часто думала и о Роджере, но с ощущением неловкости – то ей сейчас надо было в оперу, то новое платье примерить, то предстояло посещение Королевского Арктического Института, – и она снова о нем забывала. Месяца через полтора миссис Колтер решила устроить у себя вечеринку с коктейлями. У Лиры сложилось впечатление, что вечер устраивается по случаю какого-то события, но миссис Колтер ничего об этом не говорила. Она заказала цветы, вместе с поставщиком выбирала закуски и напитки и целый вечер обсуждала с Лирой, кого пригласить.
– Мы должны позвать Архиепископа. Без него никак нельзя, хотя он отвратительный старый сноб. Лорд Бореал в городе – он занятный человек. И княгиня Постникова. Как ты считаешь, надо пригласить Эрика Андерсона? Я думаю, пора уже ввести его в круг…
Эрик Андерсон был новым модным танцовщиком. Лира понятия не имела, что значит «ввести в круг», но с удовольствием высказывала свое мнение. Она старательно и с чудовищными ошибками записывала имена, которые диктовала ей миссис Колтер, а потом вычеркивала, если миссис Колтер все-таки решала этих людей не звать.
