Филип Пулман - Северное сияние
– Я не против. Я всему хочу научиться.
– Не сомневаюсь. И в Иордан-колледж ты вернешься уже знаменитой путешественницей. Мы отправляемся рано утром, первым дирижаблем, так что беги – и сразу в постель. Увидимся за завтраком. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – сказала Лира и, вспомнив то немногое, что усвоила из этикета, обернулась у самой двери и сказала: – Спокойной ночи, Магистр.
Он кивнул.
– Приятных снов.
– И спасибо, – прибавила Лира, обращаясь к миссис Колтер.
В конце концов она заснула, хотя Пантелеймон долго не мог угомониться и даже назло ей обернулся ежом, так что пришлось на него прикрикнуть. Было еще темно, когда кто-то потряс ее за плечо.
– Лира… тихо… просыпайся, девочка.
Это была миссис Лонсдейл, она говорила вполголоса и в одной руке держала свечу, а другой, наклонившись, трогала Лиру.
– Слушай. Магистр хочет увидеться с тобой до того, как ты пойдешь завтракать с миссис Колтер. Быстро вставай и беги к его дому. Зайди в Сад и постучись в стеклянную дверь кабинета. Ты поняла?
Окончательно проснувшаяся и недоумевающая Лира кивнула и вставила босые ноги в туфли, которые принесла миссис Лонсдейл.
– Умываться не надо – это потом. Сразу туда и сразу возвращайся. Я начну собирать твои вещи и приготовлю тебе одежду. Торопись.
В темном прямоугольнике двора еще стоял холодный ночной воздух. Еще виднелись последние звезды, но на востоке, над Залом, небо уже наливалось светом. Лира вбежала в Библиотечный Сад и замерла на минутку среди глухой тишины, глядя на каменные утесы Капеллы, на жемчужно-зеленый купол Здания Шелдон, на белую лантерну Библиотеки. Она прощалась с этим пейзажем и пока не знала, сильно ли будет по нему скучать.
За окном кабинета что-то шевельнулось, мелькнул свет. Она помнила, что ей надо сделать, и постучалась в стеклянную дверь. Дверь почти сразу открылась.
– Хорошая девочка. Заходи быстро. У нас мало времени, – сказал Магистр и сразу же задвинул за ней штору. Он был полностью одет и, как всегда, в черное.
– Разве я не еду? – спросила Лира.
– Едешь; я не могу этому помешать, – сказал Магистр, и в тот момент Лире не пришло в голову, что это звучит странно. – Лира, я дам тебе одну вещь, но ты должна обещать, что будешь держать это в тайне. Ты обещаешь?
– Да, – сказала Лира.
Он подошел к письменному столу и вынул из ящика какую-то вещь, завернутую в черный бархат. Когда он развернул ткань, Лира увидела что-то похожее на карманные часы: толстый диск из меди и хрустального стекла. Это мог быть компас или что-то в таком роде.
– Что это? – спросила она.
– Это алетиометр. Их изготовлено всего шесть штук. Лира, еще раз прошу тебя: держи это в секрете. Лучше, чтобы миссис Колтер о нем не узнала. Твой дядя…
– А что он делает?
– Он показывает тебе правду. А как читать его показания – этому ты должна научиться сама. Теперь иди – уже светло. Быстро к себе в комнату, пока тебя никто не видел.
Он завернул прибор в бархат и сунул ей в руки. Вещь оказалась на удивление тяжелой. Потом он ласково взял ее обеими руками за голову и секунду подержал. Она попыталась поднять к нему лицо и спросила:
– Что вы хотели сказать о дяде Азриэле?
– Твой дядя подарил его Иордан-колледжу несколько лет назад. Возможно, он…
Но Магистр не успел закончить: раздался настойчивый стук в дверь. Она почувствовала, как вздрогнули его руки.
– Быстрее, девочка, – сказал он тихо. – Силы этого мира очень велики. Мужчины и женщины во власти приливов, мощи которых ты себе даже не представляешь, и они бросают нас в поток. Счастливого пути, Лира; будь счастлива, девочка. И храни это в тайне.
– Спасибо, Магистр, – почтительно произнесла она.
Прижимая сверток к груди, она вышла из кабинета через садовую дверь и, оглянувшись, увидела, что деймон Магистра наблюдает за ней с подоконника. Небо уже посветлело, подул легкий ветерок.
– Что это у тебя? – спросила миссис Лонсдейл, захлопнув потрепанный чемоданчик.
– Это Магистр мне дал. Нельзя положить в чемодан?
– Поздно. Не буду его открывать. Положишь в карман пальто, не знаю уж, что там. Беги в Столовую, не заставляй их ждать…
Лишь попрощавшись с несколькими слугами, которые уже поднялись, и с миссис Лонсдейл, она вспомнила Роджера, и ей стало стыдно, что она ни разу не подумала о нем после встречи с миссис Колтер. Как же быстро все произошло!
А теперь она летела в Лондон – на настоящем дирижабле. Она сидела у окна, а Пантелеймон, цепкими лапками горностая упершись в ее бедро, прислонил передние лапки к стеклу и наблюдал за тем, что творится снаружи. Рядом с Лирой сидела миссис Колтер и разбиралась в каких-то бумагах; но вскоре отложила их и завела разговор с Лирой. И какой же увлекательный разговор! Лира была в упоении: на этот раз не о Севере, а о Лондоне, о ресторанах и бальных залах, о приемах в посольствах и министерствах, об интригах между Уайтхоллом и Вестминстером. Лиру это завораживало еще сильнее, чем пейзаж, проплывавший внизу. Все, что говорила миссис Колтер, было окутано ароматом взрослого мира, беспокоящим и в то же время заманчивым, – блестящего и волшебного мира.
Приземление в Садах Фоксхолл, переправа через широкую бурую реку, внушительный дом на набережной, где толстый швейцар с медалями отдал честь миссис Колтер и подмигнул Лире, а Лира измерила его невозмутимым взглядом…
А потом квартира…
Лира только ахнула.
За свою короткую жизнь она повидала много красивого, но это была красота Иордан-колледжа, красота Оксфорда – величавая, каменная, мужественная. В Иордан-колледже было много великолепного, но ничего изящного. В квартире миссис Колтер изящным было все. Она была полна света, потому что широкие окна выходили на юг, а стены были оклеены элегантными белыми, в золотую полоску, обоями. Очаровательные картины в золотых рамах, старинного вида хрусталь, вычурные канделябры с безвоздушными лампами под сборчатыми абажурами, оборки на подушках, цветастые оборки на карнизах для занавесок, мягкий, зеленый, с лиственным узором ковер под ногами, и на всех поверхностях множество таких непривычных для Лиры фарфоровых шкатулочек, пастушек и арлекинов.
Миссис Колтер, поймав ее восхищенный взгляд, улыбнулась.
– Да, Лира, – сказала она, – тебе еще столько надо показать! Снимай пальто, и я отведу тебя в ванную. Ты помоешься, потом мы пообедаем и пойдем по магазинам…
Ванная комната была еще одним чудом. Лира привыкла мыться грубым желтым мылом в облупленной ванне, куда вода набиралась из кранов в лучшем случае теплая и чаще всего ржавая. А здесь она была горячей, мыло розовым и душистым, полотенца толстыми и мягкими, как облака. А по краю тонированного зеркала горели маленькие розовые лампочки, так что, взглянув в него, она увидела мягко освещенную фигуру, совсем не похожую на ту Лиру, которую видела прежде.
