"Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Греттон Тесса

– Ты сказал это Коннли?

– Нет! Этот человек – раб своей жестокой, хладнокровной жены, и она могла меня устранить или убить для спасения Аремории, даже если это все происходило бы от имени Лира. О, мой бедный король. Мое письмо уравнивает нас, Эрригалов, с Элией и Моримаросом, если король расчистит Лиру путь, чтобы вернуть его трон. Ты должен радоваться моим словам. Я слышал истории о том, как ты участвовал в делах на его стороне.

Бан уставился на отца. И правда, он должен был услышать, что война приближается к Иннис Лиру, и об армии Бан хорошо знал – там у него все еще было место, если он сдержит свои обещания относительно Моримароса, если позволит возобладать над его восхищением перед Риган и Коннли. Ему не была отвратительна мысль, что Элия выйдет замуж за правителя Аремории.

Лучше Бан испытает тысячу унизительных смертей, чем встанет рядом и посмотрит, как Лир снова надевает корону.

Он не хотел, чтобы это продолжалось. Он отказался от этого.

Если Эррригал предпочитал вероломного убийцу своему настоящему сыну, должно быть, он пострадал от плана Бана, то Лис полагал, что это было лишь последним доказательством звезд его отца.

Злые ветры ударили по крепости Эрригала, в то время как затененное надвигающейся бурей солнце опустилось за горизонт. Только несколько отчаянных лучей выстрелили, отражаясь от посеребренных западных холмов. Черные тучи, бурлящий воздух и крошечные плевки дождевых капель создавали настроение Бана.

Стоя у открытых дверей большого зала, он уставился на двор: на пыль в трещинах между камнями, ставшую грязью, на людей, бежавших от черных ворот до конюшен и от дверей башен до черных ворот, чтобы сменить дозорных. Как только приближался час заката, ворота закрывались, и наступала долгая, бурная ночь.

За спиной Бана служанка разожгла огонь в большом очаге; скоро этот зал будет полон слуг и семей, ищущих убежища, тепла и немного пищи.

– Иди, – сказал ей Бан. – Позови моего отца сюда, и когда он, герцог и его леди прибудут, закройте дверь.

Она подпрыгнула и убежала, хотя он произнес это очень мягко.

– Лис.

Железных дел мастер Куран неторопливо, игнорируя силу ветра и брызги дождя, шел через каменный двор. Свет вспыхнул на железных монетах, вплетенных в светлые волосы мага. В руках он держал меч.

Новый меч Бана. Дыхание Лиса участилось.

– Здесь, юный лорд, – сказал Куран, и Бан нырнул вместе с ним в большой зал.

Взяв меч, Бан выхватил клинок и вернул простые ножны Курану. Бан поднял меч: сталь блестела, как солнечный луч сквозь грозовые тучи.

– Я горю! – прошептала сталь.

Абсолютная радость охватила Бана.

– Как и я! – ответил он и резанул лезвием по воздуху.

Бан спросил:

– Ты сам его доделал?

Куран кивнул:

– Он был готов, и ты, несомненно, нуждаешься в нем.

– Знаю. – Бан сжал кожаную рукоять. Он установил край лезвия на своем левом предплечье, держа меч плоским, чтобы проверить каждый дюйм.

Над головой загрохотал гром.

Вибрация заставила меч звенеть, и звук осел в костях Бана. Его пульс учащенно бился, и он знал, абсолютно точно знал, что когда-нибудь умрет с мечом в руке.

Этот меч уничтожит, очистит, изменит все.

Нет, Бан сам много что сделает. Скоро.

Сейчас.

Как будто по подсказке ворвались Коннели и Риган. Бан услышал шорох юбок и как принцесса обратилась к Коннели.

– Лис Бан, мы пришли, как ты и просил.

Бан повернулся. Мокрый ветер подул ему в спину, когда он продвинулся вперед.

– Мой господин, – напряженность пронзила его голос. Он взглянул на железного мага, который кивнул и ушел.

– Что случилось? – спросила Риган, когда они остались одни. Ее пальцы были украшены несколькими тонкими серебряными кольцами, оттенявшими коричневую кожу. Сегодня на принцессе было фиолетовое платье, окантованное белым, по-видимому лисьим, мехом. Несмотря на потерянность Риган и горе, сделавшее белки ее глаз розовыми, именно она виделась Бану Эрригалу истинной королевой Иннис Лира: мощной, резкой, красивой, как необработанный рубин, добытый из недр острова, вплавленный в гладкое железо.

Риган нежно коснулась его лица.

– Скажи нам, – уговаривала она молодого человека.

Вошедший Коннли непринужденно и интимно прижал руку к другой щеке Бана.

– Расскажи нам, – сказал он более требовательно.

Бан достал из кармана письмо. В отличие от последнего раза, когда он предал Рори с помощью подделки, сейчас ничего не надо было фальсифицировать. Когда Эрригал вернулся в крепость, Лис выследил молодого звездного жреца, прыгнул на него, быстро убил и взял письмо, которое Эрригал написал, чтобы оправдать себя перед Ареморией, Моримаросом и Лиром.

– Мой отец предал нас, – сказал он, смакуя вину и триумф одновременно.

Коннли взял письмо и развернул бумагу так, чтобы и жена могла увидеть текст. Она читала быстрее, чем он, или, возможно, ярость ослепила Коннли. Прежде чем он успел провести пальцами по своим гладким волосам, Риган набросилась на Бана. Ее ногти поцарапали его щеку, а кольца оставили синяк.

– Он и тебя называет в этом опасном послании, Бан Эрригал, – сказала принцесса.

– Риган, – сказал Коннли. – Это принес нам Лис.

Бан, покраснев, пристально смотрел на Риган.

– Он называет меня, но этот человек может говорить за меня не больше, чем твой отец – за тебя.

Риган зло улыбнулась.

– Хорошо сказано, Бан.

Герцог смял письмо в кулаке, подошел к огню и бросил его туда.

– Мы посмотрим, что твой отец скажет о своей верности, солжет ли он.

– Надо немедленно его повесить, – прошипела Риган.

– Оставь его на мой суд, – сказал Коннели. – Бан, можешь идти. Не надо рассказывать об этом.

– Спасибо, но я останусь. – Он хотел посмотреть в глаза Эрригалу и показать графу, чего тот добился, не выбрав Бана.

– Храбрый мальчик, – сказала Риган, но Бан знал, что это не храбрость.

Именно тогда Эрригал прибежал через открытые двери со двора, проклиная дождь, облепивший его лицо мокрыми волосами и разукрасивший кожаное пальто графа темными длинными полосами.

– Неестественный шторм, скажу я. – Он посмотрел на остальных в поисках сочувствия.

Им не придется призывать его, в конце концов, к его концу.

– Такой же неестественный, как и твои поступки, – холодно ответил Коннли.

– Что? – Эрригал остановился, отряхивая волосы, как мокрая собака.

– Ты предал нас, – сказала Риган.

Сердце Бана билось невероятно сильно… Каждый удар – словно ножом по ребрам. Гнев Бана усилил его смятение.

– Нет, никогда, – взмолился граф, мгновенно превращаясь в кающегося. Он воздел руки вверх ладонями вниз. – Ты слышала о приюте, который я дал твоему отцу, но вы должны понимать – старый король нуждался в этом. Я только привел его в Хартфар, где он мог найти покой с Броной, матерью моего сына. Это была доброта к королю, которого я любил, милорд, миледи. Вот и все.

– Доброта, заставившая тебя написать в Ареморию и говорить им о своей верности? – спросил Коннли ровным и низким голосом, похожим на предупреждающее рычание волка.

– Грязный предатель, – сказала Риган.

– Госпожа, нет! – Эрригал шагнул ближе к Бану, который удовлетворенно заметил это. Он боролся с ужасной улыбкой. Бан не должен был высказываться слишком рано, но помнил, когда Эрригал пришел в Хартфар и оторвал Бана от его матери без учета, чего желал сын. Он посадил сына на лошадь и навсегда отнял у него любовь, говоря, что это для их же блага, что Бан слишком низок для Элии. Над всем этим смеялись другие сыновья, как будто Бан мог перестать существовать, если его отец так поступил.

Коннли спросил:

– Ты отказываешься от своих слов?

Эрригал расправил плечи, проигнорировав капли дождя, стекающие по лицу и бороде, и гордо поднял подбородок:

– Нет, хотя только они и делают меня предателем.

– Мы думали, ты наш друг, Эрригал.

– Ты предаешь нас, встав на сторону моего отца! – сказала Риган. – Ты предаешь даже ужасного Лира и весь остров, обратившись к Аремории!